Закат Солнца

И второе – много лет назад, на праздновании свадьбы Эсмы Султан та удивленно заметила, что такой же медальон носила Афсун Султан. Тогда Мерган Султан не придала этому особого значения, ведь она нашла медальон в покоях Топкапы. Возможно, султанша подарила его кому-то или потеряла его, когда бежала с сыном в попытке спастись от султана Махмуда. Да мало ли, как он мог там оказаться?

Но, выходит, что Афсун Султан тоже знала о мистической природе этого медальона. Она была его хозяйкой. Мог ли обсидиановый медальон как-то связывать эту султаншу с ее отцом? Мерган Султан по сей день мучилась этой загадкой, но спросить у отца напрямую боялась. До этого момента. Сжав медальон в кулаке, Мерган Султан посмотрела в зеркало и решила для себя, что пора выяснить правду, которой она избегала столько времени. Какой бы она ни была.

Топкапы. Покои Небахат Султан.

Осторожно поставив поднос с чайником на столик, Падме-хатун налила в чашку султанши мятный чай и передала ту Небахат Султан, которая приняла ее и отпила глоток.

– Джайлан где?

– Она давно не появлялась, госпожа, – доложила служанка, встав в сторонке и ожидая новых приказаний. – Мне послать за ней?

Небахат Султан вернула чашку на поднос, как в этот же миг в покои вошла сначала сама Джайлан-хатун, а за ней появился Азиз-ага, и оба поклонились султанше. Падме-хатун заметила, как ее хозяйка бегло переглянулась со своей бывшей служанкой, и та слегка кивнула ей. Что они задумали?

– Азиз-ага, рада снова видеть тебя.

– Джайлан-хатун сказала, что вы пожелали меня видеть, госпожа.

– Несмотря на твой отказ помогать мне, сегодня я поручила тебе несколько важных дел. Ведь никому другому я здесь доверять не могу. Я знаю, что на тебя можно положиться. Надеюсь, ты со всем справился?

Заметно нервничая, Азиз-ага не поднимал головы и смотрел в пол.

– Госпожа, как вы и велели, я передал повелителю ваше сообщение о том, что вы выдаете замуж Джайлан-хатун.

– А что насчет золота, которое я поручила тебе передать главному казначею в уплату моего долга за строительство фонтана в столице? Джайлан должна была передать тебе целый мешок монет.

– Она передала мне ваше золото, госпожа, – скованно говорил евнух. – Но… Ума не приложу, как так вышло, однако, золото пропало.

На этих словах он все же посмотрел на Небахат Султан и, заметив, как ее лицо возмущенно вытянулось, виновато забормотал:

– Клянусь, госпожа, я не ведаю, кто мог забрать его! Получив золото, я хотел было сразу же отправиться к главному казначею, но Гюльнуш-хатун подловила меня и велела… в общем, поручила одно важное дело, которое нельзя было отложить. Я зашел в свою комнату, припрятал золото в сундуке и даже на ключ его запер, а как вернулся золото уже исчезло.

– Значит, исчезло? – с ласковой улыбкой спросила Небахат Султан, и это говорило о том, что она в ярости. – Что, испарилось, как мираж в пустыне?

– Я виноват перед вами, госпожа, – смиренный перед своей участью, молвил Азиз-ага. – Если вам угодно наказать меня, я…

– Я не накажу тебя, – удивила его султанша и степенно кивнула, когда евнух недоверчиво вскинул на нее глаза. – Я готова забыть твою оплошность, если ты согласишься быть моей опорой в делах гарема.

Понимая, что оказался в капкане, Азиз-ага сглотнул с натугой и, помедлив лишь пару мгновений, склонился перед ней.

– Благодарю за вашу доброту, госпожа. Вы можете на меня рассчитывать.

– Ну что же, завтра мы с тобой обсудим все, что я запланировала, – невозмутимо отозвалась Небахат Султан, как будто все случилось не по ее воле. – И еще… Азиз-ага, лично проводи Джайлан до ворот и убедись, что она села в карету. Пусть ей помогут погрузить вещи.

– Как прикажете.

Джайлан-хатун, которая до этого молча стояла рядом с Азизом-агой, грустно взглянула на султаншу, осознав, что пришла пора прощаться. Небахат Султан даже встала с тахты и подошла к ней, посмотрев прямо в глаза.

– Несмотря на твой проступок, Джайлан, ты была для меня надежной опорой все эти годы, и я благодарна тебе за это. Пусть твоя новая жизнь дарует тебе счастье и душевный покой. Ступай с миром.

– Госпожа, – Джайлан-хатун едва не плакала, с трепетным почтением целуя ее руку. – Вы всегда были очень добры ко мне. И я тоже желаю вам счастья. Даже покинув этот дворец, я вас никогда не забуду и буду неустанно молиться за ваше благополучие. Передайте и шехзаде Касиму мои пожелания здоровья. Пусть у него все сложится хорошо. Я бы очень этого хотела, ведь шехзаде вырос у меня на руках.

Что-то похожее на жалость и боль промелькнуло в золотистых глазах Небахат Султан, но она быстро справилась с собой и сухо кивнула, позволяя ей уйти, оставить ее навсегда. Сделав поклон, Джайлан-хатун понуро побрела к дверям, а за ней последовал Азиз-ага. Они прошли несколько шагов по коридору, и евнух сказал:

– Утри слезы, хатун. Благодари Аллаха, что все так вышло. Госпожа была очень милостива к тебе, простив предательство и даровав тебе свободу.

– Я плачу, потому что мне жаль покидать госпожу, а не из-за своей участи, – с раздражением откликнулась Джайлан-хатун и, повернувшись к нему, с тенью усмешки добавила: – Мне нечего тревожиться о своей участи, ведь я покидаю Топкапы весьма состоятельной женщиной.

Азиз-ага сначала удивился, но затем им постепенно овладело понимание, и он даже остановился посреди темного коридора.

– Подожди… Это ты выкрала золото? Госпожа… устроила мне ловушку?

Улыбнувшись слишком надменно для обыкновенной служанки, Джайлан-хатун обернулась на него и воскликнула:

– Небахат Султан всегда добивается желаемого. Так или иначе.

Топкапы. Покои Дильшах Султан.

Поглядев на сына, который сидел неподалеку в пижаме и рассматривал подаренную ему отцом серебряную фигурку рыбки с красными рубиновыми глазками, Дильшах Султан улыбнулась. Хасан почему-то очень любил наблюдать за рыбами в садовом пруду и всегда просил позволить ему поймать хоть одну. Теперь у него была рыбка, правда, игрушечная.

– Сынок, тебе пора спать, – сказала султанша и кивнула своей служанке, которая расправляла ее постель. – Хюмейра, уложи шехзаде.

– Но я не хочу спать, – проворчал мальчик.

– Поздно уже, – Дильшах Султан строго на него посмотрела. – Ступай, Хасан.

Он насупился и опустил голову, вертя в руках серебряную рыбку. Со вздохом мать отложила вышивку, которой занималась от скуки, и недовольно воскликнула:

– Хасан, да что с тобой такое? Ты каждый вечер твердишь мне, что не хочешь ложиться спать. Что это ты выдумал?

– Мне… снится плохое.

Признание сына удивило ее, и она несколько смягчилась.

– А ты думай о хорошем, когда засыпаешь, и тогда плохое сниться не будет.

Робко взглянув на нее, шехзаде Хасан спросил тихим голосом:

– Можно мне лечь с тобой, как раньше?

– Ты уже слишком взрослый для этого, – отрезала Дильшах Султан и, заметив, как расстроился сын, чуть улыбнулась ему, чтобы смягчить свой отказ. – Сынок, не капризничай. Иди ложись.

– Тогда прочти мне сказку, – упрямился шехзаде.