Закат Утопии

— Ваши мысли о сопереживании революционерам и террористам могут навлечь на вас привлечение к ответственности… — начал мне что-то сообщать мне мой чип.

— Заткнись… — очень тихо, буквально на грани слышимости сказал я. — Ты не знаешь, что чувствуют люди. Ты машина. Дай просто подумать и не регистрируй это.

— Не имею права не регистрировать опасные для общественности помыслы, — продолжал настаивать на своем чип.

— Ты хоть понимаешь, что чувствуют люди, когда осознают, что погибло столько народа? — попытался я начать кричать, но возникло ощущение, что у меня глотка просто крошится из-за сухости.

— Основываясь на стандартной модели поведения человека, могу предположить, что очень сильную грусть, негодование, страх, панику, а также ряд других эмоций, основанных на химических процессах человека.

— Как тебя выключить?..

— Никак. Это не в вашей власти. Меня можно отключить только с помощью протокола главного искусственного интеллекта.

— Тогда просто заткнись и не мешай думать… Регистрируй это… Как эмоциональный срыв…

— Под действием обезболивающих наркотиков притупляются все чувства. В данный момент нет возможности полностью контролировать весь процесс выработки в вашем организме химических веществ, но их должно быть много меньше, чтобы подорвать ваше психическое здоровье.

— Заткнись…

Тем временем таймер моей жизни все убывал. А с этим таймером убывали мои возможности добраться до выбранной цели. Про то, что надо спастись, я вообще молчу, у меня нет возможности преодолеть расстояние больше чем в сотню километров за какие-то жалкие пол часа.

Но идти я все равно продолжал, ибо это сейчас было единственное, что мне оставалось делать. Это самый примечательный ориентир на ближайшие несколько десятков километров. Плюс тут еще отчетливо видны следы битвы. Очень жестокой битвы…

Время от времени турель на право плече делала одиночные выстрелы во всех направлениях. Для этого временами приходилось поворачивать корпус, чтобы возможно было произвести выстрел. Неисправность второй турели было вычислить довольно легко. Просто заклинило механизм подачи боеприпаса.

Но я даже не смотрел уже по сторонам. Я просто давал чипу пользоваться особенностями человеческого организма. Если он сможет сделать так, чтобы я выжил, то не буду ему мешать. Но тут главное «если»…

— Внимание! Обнаружена неисправность дальнего передатчика! После две тысячи четыреста пятьдесят восьмого повтора сообщения о вызове помощи, была обнаружена неисправность в усиливающих сигнал цепях.

— То есть это была не квантовая технология?

— Нет, это был обычный радиопередатчик передатчик повышенной мощности. В связи с непригодностью его постоянного использования, из-за перегрева он вышел из строя.

— Чудесно… Помощи нам не ждать, получается?

— Помощь в вероятностные расчеты выживания даже не включалась.

Я был даже не удивлен. Я даже не мог злиться, я не мог переживать. Я просто устал. Сейчас мне хотелось больше всего просто лечь и уснуть. Просто хотелось отдохнуть. НО этого пока было делать нельзя. Я силком заставлял себя не закрывать падающие друг на друга веки, я с трудом заставлял себя смотреть на эту чертову гору, которая с каждым шагом становилась все ближе.

Турель сделала очередной выстрел куда-то в район позади меня. Я даже не стал смотреть по оставшимся мини камерам, куда именно и почему был произведен выстрел. Я просто понял, что он достиг цели. Есть еще как минимум один мертвец.

Сколько сегодня погибло человек? Две тысячи? А может три? Зачем вообще люди сопротивлялись техническому прогрессу? Почему они не хотели жить так, как живем сейчас мы? Что в этом плохого?

По моим соображениям, им просто внушили, что чипы — это зло, от которого надо избавиться. Может они истинно верующие, для которых чипование является высшим грехом. Может просто бояться того, что за каждым их шагом будут следить…

Если судить по истории, то за каждым человеком начали следить уже тогда, когда массово начал появляться доступ в общественную сеть. При особом желании представители правопорядка могли подключиться к любой камере города, могли посмотреть на любого человека через его компьютер или телефон. И они делали это.

Но сейчас это уже было прошлым, болезненным и неприятным. Свидетельство тому этот континент. А когда-то он был жемчужиной этого мира. Самая разнообразная фауна, самая красивая флора… И самый жадный народ на свете.

Все население планеты знало, как именно образовалась эта пустыня. Это была война. Государственный переворот в империи, что на тот момент стояла на этом континенте, устроить не получилось, имперские агенты оказались очень хороши в своем деле и просто пресекали любую возможность покушения на императора и свержения монархии на материке.

Тогда молодое техническое государство, которому на самом деле просто на тот момент нужны были редкие и очень востребованные ресурсы, объявило войне империи. Цель была проста. Нужно было достать эти ресурсы из-под земли, на саму землю было плевать.

Вот тогда и наступила завершающая фаза приготовления экологического кризиса. Свыше ста ядерных боеголовок в один миг ударило по материку, стирая все живое с лица земли. Люди, деревья, цветы, кустарника, насекомые, земноводные… Были уничтожены все до единого. Чудом тогда удалось избежать ядерной зимы по всей планете.

Но именно в этот момент терпение населения лопнуло. Ядерной зимы удалось избежать, а вот от радиации нет. Все начало просто гибнуть под напором огромного количества мутаций. Из сотни живых организмов до кризиса осталось в живых три. Почти девяносто процентов всего живого было уничтожено руками людей.

Население планеты тоже тогда очень сильно сократилось. Помимо того, что Сатро был самым густонаселенным континентом, примерно две трети населения погибло и на двух других континентах. Острова в океанах в одно мгновение стали пустыми. Маленькими группами человек оказался в тех условиях неспособен выжить.

От девяти миллиардов человек к началу войны кризиса осталось всего девятьсот пятьдесят миллионов. Почти девяносто процентов населения вымерло за несколько лет.

Эти мысли помогали мне держаться, помогали мне до конца не сойти с ума. Я пытался напрячь единственный нормально функционирующий орган, свой мозг, чтобы было легче переносить ту боль, что терзало мое тело.

К боли, что самое удивительное, я стал привыкать. Больше не было постоянного жгущего ощущения, иногда в некоторых местах во время движения кожа будто бы разрывалась, образовывая новое место кровопотери. Это было не хорошо, так как чем меньше крови в организме, тем медленнее этот организм восстанавливается.

Запросив справку о состоянии своего здоровья, единственное, что можно было обо мне сейчас сказать — живой труп. Было поражено более восьмидесяти процентов кожи. Была нарушена работа нервной системы, была нарушена деятельность пищеварительной системы из-за лекарств. Так же были частично поражены легкие, так как я дышал раскаленным воздухом, соответственно вся носоглотка.