Закат Утопии

Ожидание было томительным. А условия были вообще никакие. Просто каменная коробка, в которой был один стул и брошен на пол матрац. Блин, я даже толком не знал, где нахожусь.

Если судить о том, как я сюда попал… После того сканирования моего мозга, на какое-то время отключили функцию запоминания. Вот ты все видишь, все осознаешь, все делаешь так, как делал бы в действительности. Но ты никогда не сможешь сказать то, что ты делал секунду назад. А потом уже даже не вспомнишь про вопрос. Странная пустота, странный провал в памяти.

Я сидел на стуле и разглядывал материал, из которого были сделаны стены. Все что я смог выяснить, так это то, что первый слой — цемент. Ну а дольше десяти секунд мне не давали смотреть в одну точку два моих охранника, которые менялись каждый час. И да, я не помнил, как они менялись.

Чип это объяснил тем, что у меня в голове заложен какой-то психологический блок. С помощью того шлема мне в голову записали программу, которая активируется какой-то кодовой фразой. В этот момент мой мозг не способен запоминать, так что им не страшно, что я что-то увижу за пределами двери. Ну а потом, когда новые уже будут стоять и дверь закроется, они снова скажут кодовую фразу, а моя память снова начнет работать.

На мой вопрос, почему мне просто не отключили память на момент разбирательств, я получил довольно интересный ответ. Если кратко, то пока я так сижу и мучаюсь, у меня в голове формируются мысли, которые помогут в разбирательствах. И после этого я решил сидеть и думать о том, как устроен мой костюм, как поживает моя матушка и что сейчас с моими товарищами.

Говоря о моем отряде. Когда я прилетел обратно на базу, то они к тому моменту еще не вернулись, но я смог поймать от них одно единственное сообщение, которое заставило меня очень сильно переживать. Им нужна была помощь. Они наткнулись на что-то такое, что не смогли уничтожить полным боезапасом десяти костюмов.

Вспоминая, какой масштаб разрушений способен создать один костюм, я немного поежился. Я уничтожил, как мне сказали эти агенты, более трех тысяч человек, но при этом очень много оставил в живых. Они даже пообещали, что могут это использовать против меня как пособничество террористическим организациям.

— Просто замечательно! — начал я орать на того агента, что допрашивал в тот момент меня. — Я пытался выжить, реализовал около-безумный план, а вы меня хотите еще и за пособничество упечь? Да вы вообще в своем уме? Я там чуть не сдох!

Ну а дальше снова началась процедура чтения информации с моего мозга. Снова на меня нацепили шлем, снова обработали всю информацию, потом снова всю информацию мне запихнули в голову. Ну а чип в этот момент просто закрылся непроницаемым коконом, заблокировав вместе с собой часть моей памяти, чтобы они не смогли ее достать.

Вопросы — это, конечно же, вызвало, но я просто ответил, что это искусственный интеллект, что он разработал для самого себя алгоритмы защиты от вторжения. Ну а потом добавил то, что рассмешило агента. Я сказал, что мой чип начал показывать зачатки личности.

Они посмеялись, а затем снова меня упихнули в ту же камеру. И я снова несколько часов бесцельно сидел и занимался ничем недуманьем. Очень сложно, если честно, сохранять свой мозг полностью пустым, вообще ни о чем не думать. А если учесть тот факт, что мои «охранники» постоянно о чем-то разговаривали, а мой чип постоянно обрабатывал любую поступающую информацию, то это было практически нереально.

Но спасло то, что есть естественные процессы в организме. Я просто захотел в туалет. Мои мысли начали крутиться вокруг этого, а потом я просто не выдержал и напрямую об этом спросил у моих «охранников».

— Во время следственных мероприятий и обработки полученной из твоей головы информации, мы не имеем никакого права выводить тебя из данного помещения.

Все. Легко и просто. Я злобно улыбнулся, встал, подошел к углу, захотел начать делать свои дела, а затем получил дубинкой, ну или чем-то на нее похожим, по голове.

Очнулся я уже в комнате дознания, ну как я ее для себя обозначил. Предо мной стояли все мои охранники, четыре пары, восемь человек, еще два типа, которые занимались чтением моего мозга с помощью того странного устройства. В общем, собрались все и тупо смотрели на меня. Кроме одного человека. Он единственный улыбался, а в его взгляде было что-то очень странное.

— Я так понимаю, вы уже поняли, что это за люди и откуда они берутся… — лукаво улыбался этот человек, просто буравя меня взглядом, пытаясь что-то найти во мне.

— Понял, очень многое понял, — сказал я и продолжил молчать, так как не хотел говорить вообще что-то этому подозрительному типу.

— Ну так что ты понял? — наклонился он и положил руки локтями на коленки, подперев таким образом свою голову.

— Что это те люди, которых вы изменили с помощью вон того прибора, — кивнул я в сторону считывающего и записывающего информацию устройства. Только от одного взгляда у меня побежали мурашки по коже.

— Молодец, понял. А теперь следующий вопрос. Как думаешь, почему мы тебе вообще не изменили личность? Хотя мы могли, замечу этот момент.

— Вам от меня что-то нужно. При этом нужно так, чтобы при моем сканировании, при обработке деятельности моего мозга, не было ничего заподозрено.

— Угадал. Но пока я не буду говорить тебе что. Я уже очень много получил от тебя полезной информации. Сейчас тебе скажу следующее. Мы время от времени будем встречаться. Общаться, — он несколько промолчал, затем снова заговорил. — Может это буду я, может это будет кто-то с моей личностной матрицей. В общем, в любом случае со мной.

Дальше снова мне отключили память. Я оказался в камере, только на этот раз обычной. Из бетонных стен и металлических прутьев. Как мне дали понять, обвинений по поводу уничтожения живых организмов с меня никто не снимал. Им даже все равно, что я это делал в рамках спасения всей нашей планеты. Угроза официально не подтверждена, так что все мои доводы сейчас необоснованные.

На этот раз у меня был сокамерник, лысоватый мужик лет сорока на вид, в мятой белой безрукавке и синих хлопковых штанах. Череп его блестел, просто сиял. Глаза его были узкими, он был родом с того континента, который постигла печальная участь. Нос у него был узкий в области переносицы и широким, как картофель, на кончике. Ноздри соответственно были огромными. Губы словно сухие, а щеки впалые. Забавная, если честно внешность. Но говорить вслух я этого не стал. Мало ли чего ему в голову взбредет.

— Подключенный? — с подозрением в глазах спросил у меня этот заключенный.

— Подключенный… В каком смысле? — я приподнял одну бровь, не понимая его вопроса.

— В голове дрянь эта установлена?! — с каким-то нажимом спросил он, явно уже сделав какие-то выводы для себя.

— Чип в смысле? Ну да, он у меня есть… — сказал я, сведя вместе брови, пытаясь осознать его мотивы.

— Да вашу за ногу… — триада матерных слов, которые исходили от него, заставили меня аж немного съежиться, но меня удивило больше, то что он без чипа. — Тогда с тобой надо очень осторожно общаться… Ну или не общаться вовсе.