Закат в раю. Часть 2

Макс тяжело поднялся на ноги, вытер разбитые губы тыльной стороной ладони и изумленно уставился на кровь.

— Ты заплатишь за это! — сказал он, сплевывая кровь под ноги Джордана.

— Пошел вон отсюда! А не то я разрежу тебя на куски и накормлю тобой всех крокодилов в реке! — прошипел Джордан, чувствуя, что и впрямь готов сейчас сделать нечто подобное.

Саул, Ной и Райан О'Коннор подошли сзади к Джордану. Райан, стоявший между канаками, казался по сравнению с ними карликом.

— Брось, он не стоит того, — сказал Райан, коснувшись стиснутого кулака Джордана. — Он просто дрянь, жижа болотная, как говорят у нас в Ирландии.

Мельком взглянув на Ноя и Саула, Макс повернулся и с трудом вскарабкался на лошадь.

— Ты еще проклянешь тот день, когда вернулся сюда, Джордан, — буркнул он. — Я позабочусь об этом, даже если это будет стоить мне жизни.

Джордан не проронил ни слова.

— Давай, проваливай! — сказал О'Коннор и хлопнул по крупу лошадь Макса.

Проводив Макса взглядом, Джордан с досадой топнул ногой.

— Черт! — воскликнул он, вспомнив о несчастной Еве. — И как этот мерзавец мог сказать ей такое?

— Он подлая, грязная свинья, и вместо сердца у него камень. Она скоро поймет, что надо благодарить Бога, что он не ее отец, — ответил Райан.

— Я знаю, она всегда ненавидела его и наверняка не раз жалела о том, что она его дочь… но ведь он так и не объяснил ей ничего. Никто не знает, солгал он или нет. Если же он сказал правду, то кто тогда ее отец? А ее мать, единственный человек, который может раскрыть тайну ее рождения, лежит сейчас без сознания в Уиллоуби, — ответил Джордан.

Глава 23

Джордан догнал Нибо в сотне ярдов от барака, на дороге, ведущей к реке. Старик островитянин еле переводил дыхание.

— Куда побежала Ева? К реке? — крикнул Джордан.

— Да, мастер Джордан, — выдохнул Нибо, показывая рукой на берег.

Взглянув туда, куда указывал Нибо, Джордан заметил между деревьями Еву и перевел обеспокоенный взгляд на канака. Старик, привалившись к стволу баобаба, часто и хрипло дышал.

— Оставайся здесь. Отдохни, Нибо. Я сам найду ее, — сказал Джордан.

— Отчего она… так расстроена, мастер Джордан?

Джордан медлил с ответом. Он видел, как волнуется Нибо: они были так дружны с Евой, и Джордан понял, что старик болезненно переживает за беззащитную девушку.

— Здесь был Макс Кортленд. Он кое-что сказал ей, и она очень расстроилась. Ничего страшного, все уладится, не волнуйся, — сказал Джордан и, не слушая заверений Нибо, что он уже пришел в себя и может пойти к Еве, направился к берегу.

Нибо знал, что Джордана не беспокоит вопрос о происхождении Евы: хотя поначалу Джордан и негодовал, он в конце концов смог понять, почему Ева не сказала ему о своем родстве с семьей Кортленд. Сейчас Нибо совершенно не понимал, что могло так расстроить Еву, и со страхом подумал, не привез ли Макс плохих вестей о Летиции: ведь Ева, твердо знал старый Нибо, несмотря ни на что, любит мать.

Сердце Джордана сжалось от испуга: на берегу он увидел лежавшую лицом вниз Еву. Подбежав к ней, он опустился на колени, осторожно перевернул ее и с облегчением вздохнул, видя, что она открыла глаза.

— Ева! — воскликнул он, глядя на ее заплаканное лицо. — Что с вами? — При виде ее потрясенного лица Джордан почувствовал, что у него разрывается сердце. Вытащив платок, он осторожно обтер грязь с ее щек.

— Не нужно меня жалеть, Джордан. Я вполне могу это пережить, — твердо сказала Ева. Глаза ее вновь стали наполняться слезами. Джордан едва не улыбнулся, мельком подумав, что никогда еще не встречал такого самолюбия.

— Я не жалею вас, Ева. Возможно, вы не поверите мне, но я… очень хорошо понимаю, как вы себя сейчас чувствуете.

— Как может кто-нибудь понять, как я себя чувствую? Да, я никогда не могла бы жить с Максом, но я не могу поверить… что он мог сказать такие ужасные слова только для того, чтобы причинить мне боль! Я никогда не видела такого бессердечного человека! — воскликнула Ева. По лицу ее вновь потекли слезы.

Джордан вытер ей щеки:

— Тогда вы не удивитесь, если я скажу, что он уже не в первый раз так жесток и черств.

Ева взяла платок из рук Джордана.

— Что… о чем вы говорите? — спросила она, сморкаясь.

Джордан глубоко вздохнул. Он не хотел говорить ей о смерти своего отца, но решил, что Еве, быть может, станет легче, если она узнает, что причинять людям зло было у Макса в крови.

— Макс пришел в наш дом в ту ночь, когда умер мой отец. Вы можете себе представить, как отец горевал тогда, сразу после похорон матери. Я никогда еще не видел его таким… раздавленным, — Джордан помолчал, глядя на реку. Прошло десять лет, но горечь, что он не сумел в тот момент утешить, успокоить отца, по-прежнему жгла его сердце. — Макс тогда сказал отцу… нечто совершенно ужасное… — Джордан посмотрел на Еву, — мерзкие, гнусные, лживые слова… они буквально убили моего отца.

— О, Джордан! Я не знала… — Ева с ужасом выслушала этот рассказ, но после того, что сказал ей Макс, уже не слишком удивилась.

— Я рассказал об этом одному-единственному человеку, моему дяде. И только он знает, зачем я вернулся сюда.

Ева посмотрела в печальные глаза Джордана и придвинулась ближе к нему. Джордан обнял ее за плечи и прижался к ней головой. Несколько минут они молчали, прислушиваясь к карканью вороны в ветвях эвкалипта и мирному плеску реки. На другом берегу пили воду два страуса эму. Ева чувствовала на щеке его теплое дыхание, слышала ровное биение его сердца, и в крепких руках Джордана она успокоилась.

— Вы вернулись, чтобы отомстить за своих родителей? — прошептала она.

— Перед отъездом я поклялся на их могилах, что Макс Кортленд заплатит за все, что он сделал. И я никогда не верил в то, что он посмел сказать отцу о моей матери.

— Я надеюсь, что на этот раз Макс не лжет! — сказала Ева. Ее воинственный дух вернулся к ней. Подняв голову, она посмотрела Джордану прямо в глаза. — Я молю Бога, чтобы он не был моим отцом. Посмотрите на мою кожу, черные волосы, мои глаза — вполне возможно, что все это правда. Я просто… была потрясена тем, что услышала.

Джордан мысленно согласился с доводами Евы, но ничего не сказал. Он вполне готов был поверить словам Макса — ведь у Летиции должна была быть очень веская причина отправить дочь на воспитание к родственникам в Сидней. Кроме того, Джордан всегда замечал во внешности Евы что-то экзотическое, и сейчас почти не сомневался в том, что ее отцом мог быть островитянин.

— Он сам сказал, что не понимает, как мог породить кого-нибудь… вроде меня, — продолжала Ева. — Вы же понимаете, что он имел в виду, разве нет? Он говорил обо мне как о… калеке!