Закат

– Эверетт, – обратился к директору Эф, включая лампу черного света. – На случай, если все еще есть какое-то недопонимание, позвольте мне выразиться предельно ясно. Я увольняюсь.

Эф спустился за Фетом на дно подвала. Его лампа озаряла складское помещение, расположенное под пивной, неземным индиговым светом. Фет протянул руку, чтобы закрыть люк над головой.

– Оставь, – буркнул Эф. – Если Барнс такая сволочь, как я думаю, он уже во всю прыть мчится к дверям.

Фет внял совету и оставил люк открытым.

Потолок в подвале был низкий. Проход загромождала рухлядь, копившаяся десятилетиями: старые бочки, большие и маленькие, поломанные стулья, пустые стеллажи для стеклянной посуды, древняя посудомоечная машина промышленного образца… Фет обтянул лодыжки и запястья толстыми резиновыми манжетами – этому он научился в прошлые времена, когда ставил крысиные ловушки в квартирах, наводненных полчищами тараканов; опыт ему дался нелегко. Несколько манжет Василий протянул Эфу.

– От червей, – пояснил он, наглухо застегивая молнию на кармане комбинезона.

Эф прошел через подвал, осторожно ступая по каменному полу, и открыл боковую дверцу, ведущую в морозильную камеру – сейчас, конечно же, не холодную, а теплую. Камера была пуста.

Чуть дальше располагалась деревянная дверь со старой овальной ручкой-набалдашником. Пыль на полу перед дверью кто-то стер: от порога веером расходились полосы. Фет кивнул, и Эф рывком распахнул створку.

Главное – не колебаться. Главное – не думать. Эф давно этому научился. Никоим образом нельзя дать им время включить групповой инстинкт и загореться предвкушением – так уж они были устроены, что кто-то обязательно пожертвует собой, лишь бы остальные получили шанс добраться до тебя. У этих тварей жала, длина которых достигает полутора-двух метров, и еще у них потрясающее ночное зрение, поэтому ни на секунду – ни на секунду! – нельзя останавливаться, пока не истребишь всех монстров до последнего.

Их самое уязвимое место – шея, так же как для вампиров самое удобное место на теле жертвы – горло. Перережь шейный отдел позвоночника – и уничтожишь тело, а заодно и тварь, которую оно в себе носит. Сильная потеря белой крови приводит вампира к тому же итогу, хотя кровопускание как способ убийства куда опаснее: капиллярные черви живут вне тела и снуют в поисках человеческой плоти для вторжения. Вот почему Фет обтягивал лодыжки и запястья резиновыми манжетами.

Первых двух вампиров Эф уничтожил способом, уже не раз доказавшим свою эффективность: сначала сунул в рожу синюю лампу на манер факела, чтобы тварь попятилась, затем отогнал и прижал ее к стене и лишь потом приблизился, чтобы нанести coup de gr^ace. [5] Оружие из серебра действительно серьезно ранит вампиров и вызывает у них нечто похожее на человеческую боль, а ультрафиолет прожигает их ДНК, как пламя.

5

Смертельный удар; букв. удар милосердия (фр.).

Фет использовал гвоздезабивной пистолет – он вколачивал в лица вампиров серебряные гвозди, чтобы ослепить или хотя бы дезориентировать их, а затем протыкал раздутые глотки. На мокром полу извивались высвободившиеся черви.

Пока Эф убивал одних паразитов ультрафиолетом, другие встречали свою смерть под жесткими подошвами Фетовых башмаков. Растоптав немалое количество этих созданий, Василий собрал останки в небольшую банку, которую достал из ящика.

– Это для старика, – пояснил он и вернулся к бойне.

В тот момент, когда они вытесняли вампиров в соседнее помещение, сверху, из бара, донеслись шаги и мужские голоса.

Внезапно рядом с Эфом вынырнул вампир – на нем все еще был барменский фартук – со страшно выпученными голодными глазами. Гудвезер наотмашь саданул тварь мечом, а затем отогнал синей лампой. С каждой новой схваткой Эф набирался опыта – он учился подавлять в себе свойственное врачам милосердие. Вампир забился в угол и жалостно защелкал зубами, но Эф подошел и прикончил его.

Еще два-три вампира выскочили в дальнюю дверь, едва завидев индиговый свет. Но горстка все же осталась – монстры забились под разломанные полки и приготовилась к атаке.

Фет встал рядом с товарищем, держа наготове лампу. Эф двинулся было к вампирам, но Василий удержал его за руку. Гудвезер тяжело дышал, а крысолов был спокоен, деловит, сосредоточен и действовал без малейших признаков беспокойства.

– Погоди, – сказал Фет. – Оставь их для фэбээровских дружков Барнса.

Отдав должное идее Василия, Эф отступил от вампиров с лампой наготове.

– А теперь что? – спросил он.

– Остальные убежали. Там должен быть выход.

Эф взглянул на дальнюю дверь.

– Дай бог, ты прав, – молвил он.

* * *

Фет первым спустился в подземелье и пошел по следу высохшей мочи, призрачно светящейся в луче синей лампы. Из помещений под баром путь пролегал через целую систему подвалов, соединенных между собой вручную выкопанными тоннелями. Нашатырные следы вели в самых разных направлениях. Фет выбрал одну из трасс, уходившую в боковой тоннель.

– Мне это нравится, – сказал он, остановившись, чтобы оббить грязь с башмаков. – Все равно что охота на крыс. Там вот так же идешь по следу. С ультрафиолетом даже проще.

– Но как они прознали про эти маршруты? – удивился Эф.

– Они тут трудились не покладая рук. Разведывали ходы, искали пропитание. Ты когда-нибудь слышал такое название – Волстедская сеть?

– Волстедская сеть? Как Волстедский акт? Ты имеешь в виду сухой закон?

– Ну да. Тогда ресторанам, барам, всяким ночным заведениям, где нелегально продавали спиртное, пришлось открыть подвалы, чтобы уйти в подполье в буквальном смысле. Это город, который постоянно достраивает сам себя. Вообрази, что все подвалы и подземные помещения соединены тоннелями, акведуками, трубами старых коммуникаций… Поговаривают, что можно переходить из квартала в квартал, из района в район, вообще не поднимаясь на поверхность. Из любой точки города в любую другую точку…

– Дом Боливара!

Эф вспомнил о рок-звезде, одном из четырех выживших пассажиров рейса 753. Габриэль Боливар выбрал для жилья старое бутлегерское заведение, под которым был обустроен тайный винный погреб, имевший выход в сеть подземных тоннелей.

Они миновали еще один боковой тоннель. Эф оглянулся, проверяя, нет ли погони.

– Откуда ты знаешь, куда идти? – спросил он Василия.

Фет показал еще на один знак, процарапанный в камне – возможно, затвердевшим когтем какой-нибудь твари.

– Что-то за этим кроется, – сказал он. – Как пить дать. Держу пари, что платформа старой кольцевой не более чем в двух кварталах отсюда.

Назарет, Пенсильвания

Августин…

Августин Элисальде поднялся на ноги. Он стоял в хаосе абсолютной темноты. В кромешном осязаемом чернильном мраке, лишенном даже намека на проблеск света. Типа космоса, только без звезд. Он поморгал, желая удостовериться, что глаза открыты. И они таки были открыты. Никаких изменений.