Закат

Закат высунулся из повозки, прищурившись в серый туман, поднявшийся с реки. Оказалось, что удочка Тскаша не выдержала веса рыбины, сломавшись пополам. Однако клев только начинался, и хотя еще немало самодельных удилищ пало в неравной борьбе с добычей, оставшихся вполне хватало. Караван двигался вдоль реки, и на рыбалку ходили каждый день, добывая пропитание для всех. Фантазия у бродяг была богатая — рыбу варили, жарили, запекали в углях, коптили над костром, сушили под пологами, нанизав связками на нитки, как грибы. Повозки щетинились рыбьими хвостами, оставляя за собой след из костей.

Через десяток дней, в начале пятой луны, Закат понял, что уже не так любит рыбу, как раньше.

— Зато все реки ведут к морю, — посмеивался Принц, тоже без большого энтузиазма черпая уху из миски. — Скоро дойдем.

Пока на близость моря ничего не намекало, разве что лес стал неприятней. Из земли выступали камни, деревья стояли реже, зато кустарник на таком просторе вымахал совершенно сказочных размеров, заставляя попросту вырубать в нем просеки.

— Чтоб тебя! — Тскаш с размаху вогнал топор в землю, чудом не попав себе по ноге. — Этот куст железный, что ли?!

Закат, трудившийся с ним в паре, с удовольствием присоединился бы к бунту, если бы видел в нем смысл. Однако ему нужно было к морю, пожалуй, сильней, чем всем остальным — если бродяги в общем могли развернуться и отправиться исследовать любые другие уголки хоть и не бескрайнего, но огромного мира, то у него была цель. Так что вместо того, чтобы бросить топор, Закат подбодрил напарника, утирая пот со лба:

— Ничего, осталась пара ударов.

Умаявшегося Тскаша оттеснил Пепел, одним махом снес толстый ствол, над которым они мучились едва ли не час, подрубая со всех сторон. Свистяще выдохнул, так сердито, что казалось, сейчас дым из ноздрей пойдет. Закат услышал злой, почти не приглушенный голос:

— Белоручка, только указывать и горазд.

Опустил голову, вдруг вспышкой рассердившись. Сейчас-то он что не так сделал? Топорами они махали поровну! Однако сказать ничего не успел — Пепла отодвинул за плечо Принц. Улыбнулся как обычно благостно.

— Идемте, надо прощупать дно реки. Тут, похоже, брод, может быть, проще будет проехать по нему.

Река в самом деле оказалась мелкой, едва ли по пояс, но встречались и бочаги, где резко темнеющая вода намекала на немалую глубину. Впрочем, вырубленного кустарника с лихвой хватило, чтобы закупорить дыры, напихав враспорку ветки и придавив камнями.

Когда закончили, вымоченные с ног до головы, солнце уже садилось, скатываясь с небосклона, как ребенок с холма, все быстрей и быстрей. Искра перебежала на другой берег первой, прыгая по самым высоким камням и балансируя двумя корзинами в раскинутых руках. За ней потянулись остальные. Пепел подхватил на плечи одного из внуков Рады, перешел поперек течения. Чуть не поскользнулся на середине, мальчишка на плечах только развеселился, болтая ногами. А когда Пепел вернулся, его ждала целая детская толпа. Загомонили хором:

— Дядя Пепел, а меня? Вы тепленький!

Тот состроил недовольную гримасу, Принц похлопал его по плечу, вроде бы сочувственно:

— Что, подал заразительный дурной пример? — Не удержавшись, прыснул от смеха. Посерьезнел под страдальческим взглядом. — Все равно их надо на тот берег перенести, самих в реку не отпустишь.

В результате, пока остальные таскали вещи, разгружая повозки, Пепел оказался захвачен детьми. Он старательно изображал недовольство, но даже Закат видел, как бродяга улыбается, прыгая по камням. Дети и подавно не верили в мрачное лицо своей «лошадки», радостно визжа, когда Пепел у самого берега сбрасывал их в воду. Некоторые родители поглядывали на эту возню с беспокойством — все-таки река быстрая, не дай судьба унесет. Однако доверяли другу вождя не многим меньше, чем самому Принцу.

Опустевшие повозки частью катили, частью несли на себе. К концу переправы у всех руки едва не отваливались, даже Принц смотрел на последнюю повозку как на врага каравана. Но упрямо склонил голову, перешел реку, взялся за борт.

— Кто еще может, помогите. Одна же осталась!

Закат шагнул в воду, за ним последовали другие. Даже Искра рвалась помогать, но брат остановил.

— Ты ее все равно не поднимешь. Ничего, мы справимся.

Девушка прикусила губу, насупив брови, но осталась на берегу. Закат встал в общий ряд вдоль борта повозки, налег, скатывая ее в реку.

— Поднимаем, — скомандовал Принц перед самым слабым местом брода. Закат присел, коснувшись щекой борта, завел руку под дно. Одновременно с остальными медленно выпрямился. Вода плеснула, потекла с колес, снова, в который раз уже за сегодня, заливая рубашку.

— Все держат? — выдохнул с другой стороны Принц. — Пошли!

Шагнули, привычно подстраиваясь под ритм друг друга. Берег приближался мучительно медленно, Закат прикрыл глаза, сосредотачиваясь на влажном дереве на плече, скользких камнях и ветках под ногами.

— Осторожно!

Повозка качнулась, Закат припал на одно колено, пытаясь удержать резко увеличившийся вес. Угол уперся в шею, Принц резко указывал, что делать. Наконец выровнялись. Драарул, стоявший перед Закатом и поскользнувшийся, сумел встать, подхватил повозку.

— Спасибо. Силен ты, такой вес удержать!

Закат промолчал — удержал он, в конце концов, не один. И только когда выбрались на берег, понял, что надорвался — руки ныли, живот и спина тяжело пульсировали болью. Молчал до привала, да и потом думал перетерпеть, но увидел, как Рада указывает на него рукой, что-то выговаривая Принцу. Пошел сдаваться сам, не дожидаясь выволочки. Когда лекарь одновременно вождь, он научается особенно веско отчитывать нерадивых больных.

— Лежи и не шевелись, я сейчас вернусь, — коротко потребовал Принц, размяв ноющие мышцы. Закат слышал, как он просит Пепла растопить жир в крынке, и как тот сварливо бурчит, что не нанимался в няньки ко всяким дуракам, которые могли бы не геройствовать, потому что даже если бы повозка завалилась, ничего бы ей не было.

— Правда не нанимался? — в голосе Принца слышался странный смех, такой, когда под улыбкой прячут застарелый страх. — А мне казалось, мы тут всем караваном хороши. Бродим лесами и полями, все считаем, что дороги никогда не кончатся.

Закат отвернулся от полога, чувствуя себя неловко от того, что невольно подслушал разговор, куда более личный, чем привычная шутливая перебранка двух друзей.

***

Наутро они не слишком ускорились — с другого берега заросли выглядели куда более обнадеживающе, чем оказались на деле, однако все-таки были проходимы. В течение следующих дней Принц еще пару раз вел караван на штурм бродов, когда продраться сквозь кусты казалось сложней, чем пересечь реку.

Когда они сидели на берегу после очередного брода, на кривое дерево уселась большая белая птица, не похожая на привычных лесных пичуг. Бесстрашно перелетела на полог, крикнула пронзительно, склонив голову. Попыталась стащить подвешенную там рыбу, недовольно заорала, обнаружив, что добыча высушена до состояния камня и вдобавок привязана крепкой ниткой.