Заклинание для хамелеона
Шрифт:
— Тысячу лет? Утечка магии?
— За это время даже незначительная утечка способна составить в общей сложности значительное количество, по крайней мере, так может показаться микробам, — попытался убедить Бинка волшебник, — Вся магия земель Ксанфа и рождается от этого источника, и всей, вместе взятой, ее не хватило бы и на одну букву в формуле демона.
— Хорошо, даже если все так, как ты мне сейчас объяснил, то почему Мозговитый Коралл так сопротивлялся, чтобы я это узнал?
— Коралл не имеет ничего против тебя лично, Бинк. Я думаю, он даже уважает твою целеустремленность.
— Но как же может микроб… я имею в виду, кто-то из обитателей Ксанфа освободить такое существо? Ты же сказал, что демон остается здесь по собствен ному выбору.
Хамфри покачал головой:
— Ну что такое выбор для всемогущего? Он остается здесь, потому что это диктуют правила игры. Эго совсем другое дело.
— Но он играет в эту игру только ради развлечения’ В любой момент он может прекратить играть в нее!
— Игра имеет свою ценность до тех пор, пока соблюдаются все правила. Раз уж он прождал тысячу лет и, возможно, сейчас, как никогда, близок к успеху, зачем ему прекращать это теперь?
Бинк покачал головой:
— Не понимаю, какой во всем этом смысл! Я бы не стал мучить себя таким образом!
Однако в дальнем уголке его сознания зашевелились сомнения. Он сам себя мучил из-за своих чувств к нимфе Самоцветик, стараясь по отношению к Хамелеоше соблюдать правила брака, которые установили люди. А демону это, наверное, показалось бы совершенно бессмысленным.
Хамфри стоял и смотрел на Бинка, отчасти догадываясь, какие мысли роятся у него в голове.
— Хорошо, — сказал Бинк, возвращаясь к главной теме, — Коралл не хотел, чтобы я узнал о демоне, потому что я мог бы его освободить. Как я могу освободить всемогущее существо, если оно не хочет, чтобы его освобождали?
— О нет! Иксанаэнный хочет, чтобы его освободили, я в этом уверен. Просто необходимо, чтобы были соблюдены все правила. Ты можешь сделать это, если просто обратишься к демону и скажешь: «Иксанаэнный, я освобождаю тебя!» И это может сделать всякий, кроме самого демона.
— Но мы для него не в счет — в его понятиях! Мы ничто, просто микробы!
— Не я придумал эти правила, я только интерпретирую те знания, которые за столетия по крупицам собрал Мозговитый Коралл, — сказал волшебник, разводя руками. — Возможно, наша интерпретация неточна. Но я считаю, что подобно тому, как мы с тобой можем поспорить, сядет ли вот эта конкретная пылинка на тебя или на меня, так и демоны могли поспорить, скажет ли этот паразит при таких-то обстоятельствах такие-то слова или нет. Это внесет в процесс игры увлекательный элемент случайности.
— Почему же, обладая такой властью, Иксанаэнный не заставит кого-нибудь из нас сделать это?
— Это будет равносильно тому, что он сделает это сам. Это будет просто жульничеством. Согласно правилам, он должен оставаться здесь и не вынуждать никакое существо действовать ему на пользу; это равносильно тому, что при нашем споре мы не разрешили бы друг другу дуть на пылинку. В данном случае речь идет не о возможностях, а о правилах. Демон знает все, что происходит здесь, включая и этот
наш разговор, но в тот момент, когда он вмешается в происходящее, он нарушит правила. Вот поэтому-то он наблюдает и, ничего не предпринимая, ждет.— Только думает, — сказал Бинк, начиная нервничать под испытующим взглядом демона.
Если Иксанаэнный читал мысли Бинка, пока тот читал его мысли, особенно в случае с демонессой… ох!
— Думать разрешено. Это такая же присущая ему функция, как и колоссальная магия. Он не пытается воздействовать на нас своими мыслями, ведь мы пересекаем их отражения по собственной инициативе. Коралл, находясь в течение тысячелетий ближе всех к Иксанаэнному, впитал в себя больше магии и мыслей демона, чем любое живущее на Ксанфе существо, поэтому он наиболее верно, чем все другие микробы, понимает его. Таким образом, Мозговитый Коралл стал охранником демона.
— И ревниво мешает кому бы то ни было заполучить такую же магию или такие же знания! — воскликнул Бинк.
— Нет. Это необходимая и очень нудная работа, которую Коралл с удовольствием бросил бы еще несколько столетий назад. Его заветное желание — переселиться в смертное тело, чтобы жить, любить, ненавидеть, растить потомство и умереть, как все мы. Но он не может этого сделать, боясь, что тогда демона освободят. Коралл — такой же долгожитель, как и демон, только не обладает такой же силой. Получается безвыходное положение.
— Ты хочешь сказать, что если бы не Коралл, то демона освободили бы уже сотни лет назад?
— Именно, — согласился волшебник.
— Вот это да! И демон все это терпит?
— Демон терпит, иначе это будет нарушением правил.
— Ну знаешь ли, я считаю это вопиющим нарушением гражданских прав демона, и я сейчас же это исправлю! — воскликнул Бинк, охваченный праведным гневом. Но в душе у него все-таки оставались сомнения. — А что выигрывает Коралл, держа демона в заточении?
— Я не могу сказать с полной уверенностью, могу только предполагать, — ответил Хамфри. — Он делает это совсем не ради себя, а просто для сохранения определенного статуса кво. Подумай сам, Бинк, каковы могут быть последствия освобождения демона?
Бинк задумался:
— Я думаю, он просто вернется к своей игре.
— А что станет с нами?
— Ну, у Коралла могут возникнуть кое-какие неприятности. Я тоже вышел бы из себя, если бы кто-нибудь держал меня в заточении несколько столетий! Но Коралл должен был представлять себе риск, прежде чем он в это ввязался.
— Он знал. У демона нет человеческих эмоций. Он воспринимает вмешательство Коралла как часть естественных случайных элементов игры; он не будет мстить. И все равно могут быть последствия.
— Если у Иксанаэнного отсутствуют человеческие эмоции, то что помешает ему беспечно уничтожить нас всех? Для него это будет хладнокровный и даже разумный способ обезопасить себя, чтобы второй раз не попасться в ловушку.
— Теперь ты начинаешь понимать озабоченность Коралла, — сказал Хамфри, — Наши жизни висят на волоске. Даже если демон и не обратит на нас никакого внимания, а просто уйдет своей дорогой, для нас это событие все равно будет иметь ужасные последствия.