Заклятые враги

Воспоминания прорезались сквозь сплошную пелену пьяного полубезумия, и ей стало противно от себя самой. От того, что она могла по глупости натворить, и от того, что уже всё-таки сделала. Эта глупая тошнота пробивалась сквозь сплошную пелену забвения, и головная боль уже не могла ей воспрепятствовать. Да и вообще, самокопания - штука странная, они вроде бы и руководимые, а вроде бы и нет; по крайней мере, Анри никак не могла убедить себя в том, что мыслями делу не поможешь.

Было стыдно. Она до сих пор не могла вывернуться из его объятий, да и прикрыться было нечем, потому что Сандриэтта так и не смогла дотянуться до одеяла. Холод стал уже наименьшей проблемой, нет, стыд красным пламенем оттеснил всё, что только мог оттеснить.

– Доброе утро, - наконец-то прошептал он.

– Анри, я… - он так и не закончил свою фразу, оборвал на полуслове и отвернулся, глядя в окно. Дождь с каждым мгновением только усиливался и усиливался, и парень заставил себя сесть на кровати и задёрнуть окно.

Сандриэтта зажмурилась. Она старательно пыталась вытолкать из головы те глупые мыслеобразы, что так старательно вспыхивали перед глазами, но не могла даже сосредоточиться на чём-то нейтральном. Нет, взгляд застилали бесконечные вспышки стыда и мысли о Дарнаэле.

И о том, что она натворила.

– Вот, держи, - Кэор протянул ей какое-то полотенце - но Анри смогла понять это только наощупь. Она так и не решилась открыть глаза, поэтому старательно завернулась в кусок ткани и только тогда посмела посмотреть на мужчину, с которым сегодня провела сегодняшнюю ночь.

Племянник короля уже успел натянуть брюки, а теперь отчаянно рыскал по комнате в поисках рубашки. Вчерашняя куда-то пропала, и Сандриэтта справедливо заподозрила, что она могла перекочевать в широко распахнутое окно. Наверное, через него они вчера и попали в помещение, но вспомнить это не получилось. Сандра была даже благодарна очередному приступу забвения, потому что он напрочь лишил её лишних мук совести. Хотя бы что-то набатом не билось в голову и не отражалось бесконечным зудом в висках.

– Спасибо, - наконец-то промолвила она. Кэор выглядел куда свежее, вероятно, у Тьерронов переносимость к алкоголю - семейное. Анри с трудом вспомнила, как когда-то давно, полтора десятка лет назад, вернулась её мать после попойки стражников, когда она первый и последний раз позволила себе лишнее. Потом госпоже Баррэ было очень плохо, а совсем скоро…

Совсем скоро это перестало иметь значение. Баррэ-старшая могла и не вспоминать о том, что она натворила памятной ночью. Смерть стирает всё, что только человек оставляет за собой. И это королям стоит беспокоиться о репутации или о чём-то подобном. Простые люди пропадают и растворяются в потоках истории в тот же отвратительный день, когда наконец-то наступает их…

Их что?

Смерть равняется забвению.

– Ты называл меня Мартой, - просто, как констатацию факта, выдохнула Анри. Это не звучало как обвинение, просто единственный факт, который Сандриэтта сумела вытащить из вороха образов и эмоций, свидетельствовал именно об имени. Кэор только криво улыбнулся и кивнул, будто бы подписываясь под каждым её словом.

– Да, - согласился он.
– Прости.

– Всё в порядке, - девушка попыталась сесть, всё ещё прижимая ткань к груди.
– Я… Мы оба сглупили, правда?
– Кэор кивнул. Возражать он не собирался; в конце концов, как подумалось внезапно Сандриэтте, ей следовало радоваться тому, что она этой ночью оказалась с королевским племянником, а не кем-то вроде бестного библиотекаря. По крайней мере, история о том, какова она в постели, останется между ними двумя, а не превратится в прелестное достояние республики и какого-то крохотного бара вроде “Двух берёз”.

Кэор присел на край кровати, и Сандра интуитивно отшатнулась от него. Думать было трудно, возражать - ещё труднее, но девушка понимала, что просто так подчиниться - значит признать собственное глупое и отвратительное поражение. А ей просто хотелось немного расслабиться и отдохнуть вчера, не думать о том, что Его Величество женился на какой-то отвратительной девушке, и точка. Жаль, ничего не получилось, и всё обернулось самым настоящим позором.

Стражник протянул руку и осторожно коснулся её щеки, словно пытаясь привлечь к себе внимание. Анри на сей раз не стала отодвигаться и даже не оттолкнула его ладонь, напротив, слабо, сквозь сплошную пелену смущения, улыбнулась в ответ.

Его растрёпанные чёрные волосы почему-то вызывали ассоциацию с огромным вороньим гнездом, и Сандра внезапно позволила себе едва заметную, но радостную и почти весёлую улыбку. Стало чуть легче, да и… Он - вдовец, но уж явно не женатый человек, она - точно свободная девушка. В этом нет ничего предосудительного, если вдруг кто-то решит почесать язык на тему общения стражников в гарнизоне королевской стражи.

Нет ничего предосудительного, что могло бы привлечь внимание людей и потянуть за собой сплошную молву, но кто сказал, что это так же привычно и нормально для них самих? Ведь это не Торресса и бесконечное спокойствие людей, равнодушие по отношению к изменам, даже если речь идёт о короле и королеве! Это Элвьента, пусть не самая строгая страна на свете, но всё же с некими моральными устоями, и они - тоже не последние развратники на свете. Поэтому и Кэору, и Анри было до ужаса стыдно за вчерашнюю слабость; слабость, последствия которой приходилось разгребать сегодня и уже на трезвую голову.

– Мне уже пора, - вздохнула девушка, пытаясь отыскать взглядом свою одежду.
– Я… А где…

– Понятия не имею, - покачал головой Кэор.
– Надеюсь, мы не потеряли по пути, - на его вымученном, бледном лице появилась едва заметная улыбка.
– Возьми что-то… её. Тебе должно подойти по размеру.

Марта. Конечно.

Если бы Анри была влюблена в Кэора, она, пожалуй, вынуждена была бы приревновать его или потребовать хоть каких-то объяснений. Но она об этом даже не думала никогда, поэтому сегодня всё получилось как-то само собой.

Прощение пришло даже без особых возмущений и препирательств, девушка отреагировал ана упоминание госпожи Торрэсса так, как отреагировал бы Кэор на упоминание того, в кого она была влюблена - спокойно, без удивления, напротив, с предельным пониманием.

И всё же, что-то было не так. Кэор смотрел на неё пристально, будто бы ждал очередного признания, и девушка упрямо пыталась подавить глупое ощущение тяжести его взгляда. Казалось, парень отчаянно пытался пригвоздить её к кровати.

Даже когда он отвернулся, позволяя Анри самой и без особого смущения выбрать наряд из гардероба Марты, ощущение никуда не исчезло. Она всё ещё была под удивительным прицелом и понятия не имела, откуда только появилось предчувствие.

Она тоже что-то натворила.

Уже совсем скоро, спустя несколько минут, она почти окончательно поняла, что именно это было.

– Анри, ты… - парень запнулся.
– Я могу повернуться?

– Да, - Баррэ уже застегнула последние пуговицы чужой блузы и испуганно, почти чуждо смотрела на Кэора.
– Да, конечно. Ты хотел что-то сказать? Что-то случилось?

Разыгрывать спокойствие стало ещё труднее. Напряжение повисло между ними невидимой, но всё же очень ощутимой нитью. Девушка чувствовала, что раздражение тоже разгоралось - оно сначала было незаметным, тянулось, словно какая-то отвратительная временная лента, а после что-то лопнуло и раскололось на мелкие кусочки, оставляя по себе только следы былого понимания, растворившегося в вечерней глупости. Не стоило вчера даже брать алкоголь в рот, она же знала, что опьянеет! А самое противное, знала, что в таком состоянии не сможет себя контролировать, но только предвкушала это, радовалась тому, что наконец-то сможет позабыть о невзгодах и порадоваться жизни хотя бы пару минут. Порадовалась?! Счастлива?!

– Ты называла меня вчера… - Кэор запнулся. Он смотрел на неё пристально, и чёрные глаза, казалось, пытались просверлить в Сандриэтте глубокую дыру, чтобы он мог увидеть что-нибудь сквозь неё.

– Я… - она запнулась.

– Даром, - кивнул парень.

Можно было солгать. Дар - имя не такое уж редкостное; это полную, королевскую версию мало кто решится использовать, но и Дарнаэлы встречаются на улицах Лэвье и на просторах Элвьенты. Мало ли, сколько сумасшедших мам желают детям королевской судьбы? И Шэйранов да Эрл великое множество, хотя никто не знает, что это дети короля - ведь выбирали произвольно. Тут не сохранялось правило наследования имени, и именно потому за долгие века Дарнаэл оказался всего лишь Вторым, после первого.