Заклятые враги

Силы, кипевшие в его жилах.

Теперь всё это было его. И то, что отдавала бездумно Тэзра, отказываясь от огромного количества чар.

…Теперь граница стала рваной. Где-то изредка вспыхивали источники силы - но их запросто можно было обойти. Тэллавар мирно улыбнулся собственному всемогуществу - он и не думал, что всё получится до такой степени легко и правильно.

Но пусть, пусть. Теперь Самаранта вряд ли действительно сможет считать себя его врагом.

***

Они высадились уже не на узкую косу, завоёванную Дарнаэлом только для того, чтобы отрезать Лиару от моря. Нет, теперь перед ними были безграничные просторы свободной, не заклеймённой войсками, своими или чужими, Эрроки. Тут вряд ли есть кому воевать; даже самые сильные маги, как знал Тэллавар, против него не устоят, равно как и могучие армии сдадутся под натиском солдат Торрессы. Конечно, их не так много, как в армии Элвьенты, но сила в них будет слишком велика.

Армия - не так уж и плохо. Тэллавар нуждался в ней так же, как и в жажде Бонье - нуждался, потому что собирался победить. А способы и средства имели для него слишком мало значения, чтобы сейчас приходилось обо всём этом думать.

Равно как и каждый раз, он только молча взирал на мир у своих ног, ожидая того мгновения, когда те подчинятся и встанут на колени.

– Мы можем объединить наши силы с Эрроканской армией, - предположила Марисса, опять глупо ткнув ногтём в карту.
– Вот тут, например, воссоединиться…

Тэллавар только рассмеялся, рвано и резко, чем, пожалуй, напугал женщину - но до её страха ему не было никакого дела. Всё это - такая глупость, просто бабские заявления, к которым и прислушиваться-то не стоит, если он всё ещё желает выжить и выиграть.

– Нет, - покачал головой мужчина.
– Мы не станем творить подобные глупости. Мы просто столкнём Эрроку и Элвьенту между собой, - он обвёл ладонью весь простор карты.
– Пусть армии схлестнутся на границе - а потом вмешаемся мы, и всё рухнет.

Марисса покачала головой.

– Элвьента сейчас бесправна…

Он даже не посмотрел на неё. Бесправна? Такая огромная страна и дня не существует без своего короля! Да, пусть на её троне восседает только жалкий самозванец - это не имеет никакого значения. Политика - это всего лишь тонкая игра, и Тэллавар собирался побеждать малой кровью.

Ему нужны были его силы. Нужно было всё его могущество. Не расплескавшееся по карте - на армию, на победы, на воссоединения. Ни в чём нельзя было оставаться уверенным. Он знал, что только такая глупая женщина, как Марисса, могла сказать ему столь глупую вещь.

– Моя дорогая, - он подошёл к ней и жестом отогнал стражей королевы - те подчинились беспрекословно, покидая шатёр, - если я уж вам и помогаю, то, может быть, стоит меня слушать?

Сзади предупредительно кашлянула Самаранта, в очередной раз напоминая о том, что она никуда не делась и всё ещё за всем наблюдала. Что за пошлость! Конечно же, он не забыл о том, что отвратительная женщина, променявшая красоту на магию, всё ещё тут. О врагах забывают только такие глупые женщины, как она или Марисса.

Он провёл большим пальцем по линии подбородка королевы Мариссы. Ладонь соскользнула на чёрный бархат её извечного платья, и он только грустно вздохнул.

– Вам хочется отомстить, Марисса. Имейте же терпение - мы должны получить из всего этого максимальную выгоду. Или же вы желаете оказаться там же, где и ваш муженёк?

В голосе мага чувствовалась неприкрытая угроза. Впрочем, он и не стремился показаться добрым - в этом смысла никакого не было.

Марисса не чувствовала особого страха. Равно как и все остальные, она просто отчаянно жаждала заполучить своё - в максимальном количестве, - и была готова буквально вырвать глотку за то, что поставила целью. Вот только Тэллавар предпочитал тонкую, уверенную игру, а не ту грубость, которой увлекались местные дамы.

– О, моя дорогая, - прошептал он, - вам лучше сейчас уйти. Оставить меня и мои планы наедине, не так ли?

Она бросила подозрительный, будто уточняющий что-то взгляд на Самаранту - проклятые заговорщицы! Только такие, как они - и сын королевы Мариссы ещё, разумеется, - могли предположить, что сам Гартро выступит на их стороне, чтобы победили они. Конечно, если у человека есть мощь, но нет армии, он отправляется её искать. Но разве он совершил уже недостаточно подлостей для того, чтобы они наконец-то задумались о его мотивах?

Нет, они подумали! Они решили, что хитрее, что могут победить - переиграть самого Тэллавара! Но он победил и бога - тот зря доверил мальчишке такие безмерные силы, - а значит, с лёгкостью вновь уничтожит тех, кто на самом деле и не является живым человеком, так, простой, банальной тенью женщины, блуждающей по этой земле.

Марисса ушла гордо, с высоко поднятой головой. Словно была уверена, что на поле боя она уже лучшая, что армия в её руках… Но осталась Самаранта, пусть Тэллавар и показал слишком явно, что желает остаться один - и это вызвало у него короткий смешок. Неужто они считают его до такой степени глупым, способным поверить в дешёвый театр с такими плохими актрисами?

Но да. Она подошла ближе и посмотрела на него так, словно зачаровывала, и на мгновение сквозь маску уродства пробилась прежняя красота. Пробилась бы - но Тэллавар умел уничтожать иллюзии ещё задолго до их появления.

– Знаешь, Тэллавар, - она скривилась, но, может быть, это оказалось каким-то подобием улыбки, - когда-то мы играли по одну сторону баррикад. Мы тогда почти любили друг друга, правда? Может быть, только я любила, - она покачала головой.
– Как было бы хорошо сейчас хоть какое-то временное перемирие заключить, - она зажмурилась.
– Хоть на несколько дней.

Он кивнул. Это не могло быть правдой, конечно же, но сейчас Самаранта, ослеплённая уверенностью в своей иллюзии, подошла ещё ближе и сжала его запястье, словно пыталась удержать на месте. Дышать было трудно, но не от того, что она так прекрасна - Тэллавар вынудил себя улыбнуться широко и искренне, будто бы верил ей. Будто бы мог позволить себе переступить через тонкую черту вражды.

Как же она пылала местью! Как же она горела изнутри, как сильно ненавидела его, как сгорало изнутри её сердце! Тэллавар выдернул своё запястье - его магия будто бы вскипела внутри. Он чувствовал, что рано или поздно женщины - коварные, пустые существа, - попытаются разрушить изнутри его победу, его уверенность и его бесконечные чары.

Она потянулась к бутылке вина. Пальцы сквозь иллюзию - он оставил её, пусть так, - казались длинными, тонкими и изящными. Не было этой чрезмерной худобы и серости, к которой он так привык за последнее время. В Самаранте только одно стоило внимания - её красота, но даже она успела погаснуть, стоило только женщине возжелать большего, чем она имела право получить.

И дочь её пошла по всё той же тонкой, кривой тропинке - только она отдала что-то куда большее, чем смазливое личико и умение красиво улыбаться.