Заклятые враги

– Ты создал этот мир. Ты можешь их перекрутить.

– Я создал его не для того, чтобы всё нарушать, однако. И от меня тогда требовалось только повернуть чары в нужное русло, а не думать о том, как они взыграют через несколько лет, - возразил Дарнаэл.
– Да и вообще, знаешь ли, очень просто обвинять, если не понимаешь, о чём конкретно идёт речь, Шэйран. Завтра - или даже сегодня, - я должен попытаться открыть тебе то, как руководить этим даром, и неужели ты думаешь, что всесилие пойдёт тебе на пользу?

– Оно никогда никому не идёт на пользу, - рассмеялся Рэй.
– И мне тоже. Но всё это до ужаса нелогично - забрал бы у меня силу и жил себе спокойно.

– Ты наивен, если думаешь, что божественная сила - это то, что у тебя есть. Просто… характерный дар, и всё. Тэллавар многое видел, но сказать так уж точно и правильно всё равно не мог. Мне лучше знать.

– Разумеется.

Принц смотрел куда-то вниз, на тёмные воды речушки - ни одной мысли о том, чтобы оказаться там, внизу, разумеется.

– Этот мир, - проронил Дарнаэл, - построен на ненависти. Когда он создавался, мне было, конечно, лет шестьдесят - но в эльфийском пересчёте это почти ребёнок. Думаешь, я знал, как и что надо делать? В конце концов, в Источнике накопилось очень много силы, а мне хотелось жить и быть с любимой девушкой. Я действовал интуитивно и глупо. Если бы сейчас мне дали шанс всё исправить, то, разумеется, я поступил бы иначе.

– Не создавал бы мир?

– Создал, почему же. Но любви одного эльфа слишком мало, если всё остальное строится на ненависти. Этот мирок вышел… Гнилым изнутри, знаешь.

– И зачем ты мне это говоришь?

Мужчина всё так же оставил этот вопрос не отвеченным - он будто бы завис в воздухе немой, холодной нитью.

– Мне тогда казалось, что нам с Эрри и так достаточно досталось. А её характер в реальности ещё и портится день ото дня, если ты заметил. Жуткое сочетание характеристик подобной девушки, но… Уж как есть. Когда-то, будучи эльфийкой, она была добрее и милее. Не пережила тысячи инкарнаций. Но это её беда - мечи и шпаги. Твой отец, несмотря на то, что внешне он очень похож на меня, типичная Эрри. Ему тоже подавай коня, войско за спиной, шпагу и револьверы или пистоли в руки - и он покорит весь мир.

– Как приятно это слышать, - хмыкнул Рэй.
– Ты с ним даже не разговаривал ни разу.

– Конечно, не разговаривал, - пожал плечами Дар.
– Но он только пример того, что не имеет значения - мужчина ты или женщина. Волшебство и воинство передаётся не по крови, оно передаётся по духу. Твоя мать, к примеру, прекрасная колдунья, но в ней слишком много этого варварского убеждения Эрри в ничтожестве всего мира. В конце концов, она приложила к нему куда меньше усилий, чем я, наверное, потому и испытывает такое раздражение ко всему, что тут происходит. Но, впрочем, это не имеет значения - я говорю совсем не о том, о чём должен. Этот мир, - его голос был до того спокоен, словно он собирался умереть сразу после окончания этой тирады, - построен на ненависти. Она же легла в основу каждого из тех, кто в первые дни блуждал по миру. В ком-то больше, в ком-то меньше - за долгие годы это смешалось и превратилось в бесконечную какофонию и неразбериху. Человека уже не отличить от эльфа - те тоже представляют из себя что-то вроде смеси чужой крови и боли. Но тот, кто создал этот мир, должен же был им как-то управлять оттуда, свыше, знаешь. Все те короткие проблески моей якобы реальной жизни - когда я становился человеком и сходил на землю, когда это делала Эрри, - были всего лишь демонстрацией нашего вечного наказания и к строению мира никакого отношения не имеют. Сбывалось проклятие - а всё остальное время мы находились там и за всем следили. Следили за тем, как эта проклятая судьба постепенно, кольцами развивается - и кое-что подправляли, если могли. Пока Эрри не стала королевой Эрроки и её не приняли за богиню.

– Разве она нарушила какие-то законы?
– усмехнулся Рэй.
– Или до этого в мире не было войн, межусобиц и прочей ерунды?

– Да были, конечно же, - хмыкнул Дар. Луна оставляла на его лице причудливые тени, будто бы разукрашивала длинными тонкими полосами, и сейчас бог казался каким-то нереальным.
– Но в тот момент она позволила своему дару - магии войны, что текла в её крови, - оказаться среди обыкновенных людей. Этот континент - не всё, что мы создали, ты знаешь, но тут начинался мир. На Ньевидде, если по правде, но этот уголок всегда нравился нам больше всего. И когда наступило моё время, когда в этом мире родился будущий Дарнаэл Первый, ей там, наверху, и вовсе стало понятно, что уже ничего не исправить, но было поздно. Мы принесли магию в этот мир - магию, которая значила чуть больше, чем обыкновенное человеческое колдовство, - мы позволили кому-то иметь чуточку больше, чем они заслуживали. Или чем вообще любой нормальный человек имеет право заполучить. Тот дар, что есть у тебя - и у Эрлы, и у твоей матери, только, к счастью, в крайне ограниченном количестве, - это не то же самое, что творило этот мир. Но оно позволяет им управлять. Позволяет обращать в волшебство чужую ненависть. По сути, чтобы сделать всё, что тебе взбредёт в голову, тебе лишь надо уцепиться за эти эмоции или чувства - и подумать о том, как ты хочешь их использовать. Вот и всё.

– И это - дар из пророчества?
– Рэй недоверчиво покосился на своего собеседника.
– Управление, подери тебя Змея, ненавистью?

– Боги, Шэйран… - Дарнаэл рассмеялся - глупо поминать самого себя в разговоре.
– Пророчество о Высшей и о Воине уже давно сбылось. Лет за двадцать до твоего рождения.

– Но…

– Ты его читал хоть раз? Думаю, только мать говорила, а ей пересказывала Далла, между прочим, крайне неустойчивая женщина. Высшая и Воин - это, конечно, красиво, и там говорилось что-то о воссоединении континента. Высокие цели, сквозь тернии к силе. Двое, что победят ненависть между собой - и чья любовь не имеет границ. Ты, конечно, испытываешь к сестре тёплые братские чувства, а после того, как Монике в сердце попала та спица, даже несколько минут желал её придушить, но неужели и вправду веришь в то, будто бы забудешь о своей дарнийке-ведьме и возьмёшь сестру в жёны?

Рэй поперхнулся и уставился на Дара, будто бы на безумца.

– Разумеется, нет. Но причём тут это?

– Высшая и Воин - это не кровная пара, - хмыкнул он.
– И ты прекрасно понимаешь, о ком я говорю. Вы с Эрлой - только… последствия. В ней тоже много магии, которую она до сих пор не может осознать - считает себя то Воительницей, то ещё кем-то. Там даже рассказывать всё это бесполезно, а Эрри ещё и подлила масла в огонь. Не надо было делать из ребёнка такую же стерву, как она сама, я думаю, но то уже наши с нею проблемы. Эрри просто хотела добиться своего - она это и сделала. Эрла дождалась, нашла в себе силы для борьбы, а этот бедный влюблённый мальчишка - он ещё с нею намучится, вот увидишь, - даже равновесие в очередной раз нарушил, пристрелил советника твоего отца. Колдовство в ней ещё проснётся, созреет, но в более мирных… границах.

– А я?
– Рэй прищурился.
– Если нет никаких предназначений, то причём здесь вообще моя магия, почему она была нужна Тэллавару?

– Потому что когда Дарнаэл Первый - ну, я, то есть, - обзавёлся семьёй и стал королём, он продемонстрировал своё волшебство публично. Ошибся, разумеется, но всё же. И именно потому этот достаточно редкий, но сильный дар и передаётся по крови - в ком-то больше, в ком-то меньше. Кто-то получил его, потому что мама - я о твоей бабушке и о твоей матери сейчас, - колдовала много, выбирая в качестве жертвы элвьентских принцев… А ты просто маг с большим запасом силы - и, что самое отвратительное, с возможностью специфически её использовать. Будь ты богом - был бы бессмертным и вершил бы судьбы, а так - твоё могущество ограничится ещё какой-то сотней лет и твоими мозгами, я надеюсь.

– И ты, судя по всему, совершенно не собирался мне обо всём этом рассказывать, пока Эрла не потрудилась над каким-то там равновесием, - Шэйран упёрся руками в невысокие поручни моста, словно вода притягивала его к себе.
– Прекрасно.

– Не собирался, потому что незачем было, - хмыкнул Дарнаэл.
– Ты можешь колдовать и без этого. Но сейчас нам всё равно придётся отправляться в путь и много пользоваться волшебством. И поэтому - боюсь, даром придётся овладеть.

– И ты даже можешь научить, как этим пользоваться?

– Да что тут учить, - пожал плечами мужчина.
– Всё слишком просто. Ты должен чувствовать ненависть и боль в людях - и пользоваться ею против них. У меня даже нет никакого способа продемонстрировать это тебе, я ж тебя не ненавижу. Даже Эрри, хотя она пример получше, сейчас не пылает отчаянной ненавистью к кому бы то ни было. Как видишь…

– Тупиковая ситуация.

– Именно.

Рэй оторвался от созерцания воды и двинулся дальше - будто бы ему нужно было разобраться во всём этом.