Заклятые враги

Лошадь у них была всего одна — одна на двоих. Еды не хватало. Эльм, вопреки тому, что вроде бы оттаял, всё равно относился к Эрле, словно к пленнице, и она не могла избавиться от глупого предчувствия, что глодало её изнутри и не давало ни единого шанса освободиться от невидимых оков, хотя сделать это очень даже хотелось.

Марсан казался мрачнее тучи. Ненависть к королевскому роду засела в нём весьма прочно, и Эрле периодами казалось, что он вот-вот сорвётся с цепи и обязательно превратит её в какой-то порошок.

— Никогда не думала, что наша страна такая большая, — наконец-то со вздохом поделилась она своими впечатлениями. — И такая… Странная.

— О, это ты ещё не знакома с королевой Лиарой.

Эрле хотелось возразить, но мать, впрочем, никогда не была милостива к остальным. Так что, да, Эрла знала только жалкую тень того, что почувствовал на себе Эльм.

— Может, мы всё-таки разойдёмся? — в очередной раз предложила она, опасливо покосившись на парня. — В разные стороны, словно и не знакомы, да и точка. Какая разница, кто меня крал, если я сама сбежать хотела?

— А потом тебя в этом лесу найдут милые звери под названием волки, и я буду нести за это ответственность, — сухо ответил Эльм. — Иди и не ной.

Раздражение уже давно натянулось сплошной нитью между ними. Эрла боялась, что кто-то их догонит, к тому же, магия у неё работала с перебоями, едва-едва, резерва — на три капли! И это ещё Шэйран ныл, что у него ничего не получится, с его-то силами? Но его почему-то не называли великим магом.

Высшая и Воин.

Почему-то хотелось, чтобы всё перевернулось. Шэйрану светила магия — не меча или лука, а магия, что текла в его крови. Эрла получила от матери свойство к очарованию, знала пару ерундовых заклинаний, но всё же, её тянуло к чему-то другому. Она даже не понимала, о чём речь, но править, равно как и продолжать колдовать и отправляться в Вархву, девушка не желала.

Магия была ей почти что противна.

Наступала ночь. Луна как-то медленно и нехотя проявлялась на небе, и Эрла рванулась в тень дерева. Лунный свет действовал на неё странно — в конце концов, при нём магия работала лучше всего, а вновь поджечь волка не хотелось.

— Нам надо найти вторую лошадь, — сухо промолвил Эльм. — И оказаться подальше от этого места, затеряться в горах, раз уж ты не хочешь отправляться к своему отцу.

Сначала Эрла загорелась идеей добраться до столицы, но осознание всей глупости этого поступка дошло до неё поразительно быстро. В конце концов, если мать и отправит погоню, то замок папы будет первым, что она проверит. Эрлу вернут домой, а после примотают к каменному столику и отправят на истязания жуткому зверю — магии, эксперименту, задуманному магией.

Нет, ей надо было пережить всего один месяц тут, в лесах, а после хоть ты возвращайся, хоть нет, всё равно мать не сможет больше проделать ту гадость, что запланировала.

— Надо так надо, — Эрла вздохнула и уверенно двинулась по дороге. Конь Марсана шагал следом, нехотя стуча копытами по утоптанному пути — тут ходили редко, но большими группами, поэтому сейчас, летом, дорогу можно смело выбирать. Эррийские горы летом опасны — одного дождя достаточно для того, чтобы они похоронили под завалами людей, потому и отправляются сюда в период засухи, осенью или весной, будто бы климат гор неподвластен нормальным законам природы.

Покров деревьев казался вполне надёжным, но девушка сама не поняла, когда луна успела спрятаться за тучи. Она подняла голову, посмотрела на неё с надеждой, словно подзывая там и сидеть, в пелене серых осколков непогоды, а после ускорила шаг, желая перейти открытый участок дороги.

Эльм уже четвёртый день отворачивался от неё столь старательно, что Эрла убедилась в его отвращении ко всему, что только было связано с престолом, королевой и, что самое главное, её отпрысками.

Они миновали Ламаду, даже не заглянув туда, и Марсану было неприятно смотреть на высокие стены родного города. Эрла не хотела тревожить его душевные раны; ей и самой отчаянно хотелось сбежать подальше от окружающего мира, и Эррийские горы показались самым лучшим вариантом.

Сегодня днём её начали искать.

Эрла была в этом практически уверена, но делиться подозрениями с Эльмом не особо спешила. Может быть, опасалась чего-то, может, не доверяла, но это всё равно не имело большого значения.

Надвигалась буря. Им ещё следовало добраться до укрытия, что находилось довольно далеко, чтобы переждать там непогоду, и Эрле казалось, будто бы дорога невероятно длинна. Эльм знал, о чём говорил, вёл её вполне уверенно, но тут, когда пришлось спешиться — конь слишком устал, — она рванулась вперёд, словно желая не смотреть больше ему в спину.

Как будто это было отчаянно неприятным.

Ещё один порыв ветра запоздало открыл дыру в туче — и луна нагло высунулась в неё, заливая путь своим сиянием.

В этом, собственно говоря, не было ничего страшного. Эрла даже не заметила, когда что-то случилось, не изменила темп. На самом деле, ей очень хотелось бы перестать быть в глазах Эльма отвратительной — хотя бы так. Прежде примером нормального, а не того, стереотипно эрроканского, мужчины был отец, после — брат, но Рэя она уже очень давно не видела.

Марсан, конечно, отличался отвратительным характером, стремлением к одиночеству, а в голосе иногда мелькали какие-то слишком странные нотки, будто бы гордыня в нём затмевала всё вокруг, вот только Эрла считала, что бывает куда хуже.

Гордыня лучше пустоты во взгляде. Лучше отсутствующего выражения лица. Лучше отвратительного, глупого подчинения, что только и могло сотрясать насквозь стражу и кого-нибудь вроде них.

Ей хотелось бы быть в его глазах хотя бы немножечко красивой — глупое женское желание, несвойственное женщинам Эрроки. Она должна была родиться в Элвьенте, и была бы там счастлива, но почему-то стала дочерью той, кто так яро проповедовал безумные принципы.

Дочерью королевы Лиары.

…Девушка содрогнулась от неожиданности — чужие пальцы сомкнулись на предплечье, и Эльм дёрнул её на себя, словно пытаясь вытащить из лунной полосы. Но вокруг не было тени, а магия отзывалась то ли на луну, то ли на собственное желание понравиться ему. Быть привлекательной. Разве она не имеет такого права?

— Какого… Зачем ты это делаешь? — наконец-то прошипел он, потянув её вдоль дороги. Конь нехотя плёлся за спиной, постепенно замедляя шаг, будто бы пытался отбиться от рук. Вся поклажа осталась на скакуне, и Эрла только сиротливо оглянулась, но впереди уже виднелось дерево — хорошая, надёжная защита.

— Делаю что?

Она была уверена в том, что не колдует. Уверена, что не пытается воспользоваться маминым даром, который проклинала изо дня в день. Зачем ей это? Зачем портить собственную жизнь глупым колдовством?

Эльм прижал её к стволу огромного дуба, и девушка запрокинула голову назад, глядя на тучи, что стремились поскорее скрыть луну от посторонних глаз. Похолодало, и ей хотелось обыкновенного уюта, а не постоянной смены рывков ненависти, страсти и равнодушия.

— Колдуешь, — он склонился над нею, и зелёные глаза сияли почти по-кошачьи. Грунтовая дорога в последний раз мелькнула серебряными оттенками лунного камня, а после тучи сделали своё дело, и ночь заняла положенное ей место. Ветер усилился, и листья шелестели в унисон с Эльмом, повторяя его голос, будто бы пытаясь заставить Эрлу понять, что именно он от неё хочет.