Заколдованная рубашка

Датто пожал плечами:

– Что ж, я знал, что вас можно повести куда угодно, если вам скажут, что где-то лежит раненый этот русский, этот несчастный желторотый птенец, которого вы любите. Я знал...

– Да, люблю и не скрываю, что люблю!
– Голос зазвенел слезами.
– И вы не заставите меня уехать отсюда, бросить его в минуту опасности!

Наступила долгая пауза. Датто отирал платком лоб.

– Молите бога, Лючия, чтоб я забыл все, что вы мне только что сказали, - вымолвил он наконец.
– Это будет лучше для вас. Вы будете моей женой, это решено. До ночи вы останетесь здесь. Ночью за вами придут и переправят вас в Рим. Там вы будете ждать меня. Я все сказал.

– Нет! Не будет этого!
– закричала что было мочи девушка.

Датто ее не слушал. Он схватил ее в объятия, поцеловал, невзирая на то что она отбивалась изо всех сил, и выбежал из комнаты.

Сейчас же за окнами что-то мягко ударилось о землю: это Лука спрыгнул со своей оливы. Мальчик едва успел отскочить в тень хижины и броситься плашмя на землю. Послышался звук ключа, поворачиваемого в замке, и, чуть не наступив на Луку, мимо быстро прошел Датто.

Первым движением мальчика было последовать за ним. Но соблазн перехитрить Датто, насолить ему и разрушить его планы, а главное, слова неизвестной девушки о том, что она знает и любит русского синьора Алессандро, пересилили. Лука дождался, чтоб вдалеке замерли шаги офицера, и только тогда подошел к двери хижины. Замок был старый и ржавый. Лука тихонько поскребся в дверь.

По лестнице застучали каблуки.

– Кто там?
– послышался испуганный голос.

– Это я, Лука Скабиони, - отвечал мальчик.

– Какой Скабиони? Я не знаю никакого Скабиони, - все так же испуганно сказала девушка.

– Пускай вы меня и не знаете, но я ваш друг, синьорина, - горячо зашептал у двери Лука.
– Вы можете мне поверить, клянусь святым Джованни, моим покровителем! Меня послал сюда синьор русский, который вам известен. Я денщик его и синьора Леоне.

– Что ты говоришь! Тебя послал синьор Алессандро? Это правда? воскликнула девушка.
– Поклянись, что не лжешь!

– Клянусь своим вечным спасением!
– торжественно сказал Лука. Хотите отсюда выбраться, синьорина? Я отведу вас к синьору Алессандро и его другу.

– Еще бы не хотеть! Но я заперта здесь!
– горестно вздохнула пленница Датто.

– Это мы сейчас устроим. Есть у вас в доме какой-нибудь молоток или хоть большая палка?

– Вот здесь, в углу, валяется какая-то мотыга.

– Давайте ее сюда. Попробуйте просунуть мотыгу под дверь.

Мотыга была благополучно просунута. Два-три удара по замку - и ржавая дужка соскочила. Дверь распахнулась, и на пороге, со свечой в руке, предстал совсем юный, чуть старше Луки, гарибальдиец в красной рубашке и круглой венгерской шапочке. Лука вытаращил глаза:

– Эй, парень, послушай, а где та рагацца, та девушка, которая сейчас разговаривала со мной?

Молодой гарибальдиец звонко расхохотался:

– Протри глаза, мальчик! Да ведь это я. Я сама.

– Врешь!
– Лука был возмущен.

– Гляди, коли не веришь.

Круглая шапочка соскользнула с головы, и целый водопад темных волос заструился по плечам девушки. Лука щелкнул от восторга языком:

– Вот это да! Ловко это у вас получается, синьорина!

Он дунул на свечу.

– А теперь бежим! Бежим скорее к синьору Алессандро и синьору Леоне!

Но девушка медлила. Она запрятывала снова под шапочку свои кудри и подозрительно вглядывалась в мальчика.

– Послушай, а это не он тебя подослал? Не Датто? Ведь он такой хитрый...
– нерешительно пробормотала она.
– Скажи, куда ты меня поведешь?

Лука не выдержал, чертыхнулся.

– Porco Madonna! Беда с этими девчонками! Да я же поклялся, синьорина, своим вечным спасением. Говорите скорее, что мне сделать, чтоб вы мне поверили, а то этот ваш Датто, того гляди, вернется, и тогда мы пропали!

– Пожалуйста, поклянись еще раз, что ты и вправду знаешь синьора Алессандро и его друга синьора Леоне, - попросила девушка.

– Ах, чтоб тебя!
– в сердцах пробормотал Лука. Однако тут же опомнился, поднял обе руки, скрестил пальцы, поцеловал их.
– Клянусь святым Джузеппе и Джованни, клянусь райской обителью, чтоб мне лопнуть, чтоб не увидеть во веки веков собственного отца, чтоб подохнуть без покаяния, чтоб не сойти с этого места, чтоб порасти коростой, чтоб...
– Он задохся и замолчал, придумывая, чем бы еще поклясться этой девчонке.

Но та вдруг звонко рассмеялась:

– Довольно! Довольно! Я верю, верю тебе! Как тебя зовут, мальчик?

– Я же говорил вам - Лука Скабиони. Или вы опять не поверите и вообразите, что я придумал себе имя, и мне снова придется вам клясться? возмущенно проворчал пастушонок.
– Что ж, пойдете вы со мной?

– Пойду, пойду, Лука Скабиони, даже бегом побегу!
– с жаром сказала девушка.

И оба они тотчас же быстрым шагом двинулись вверх по улице.

Лука помнил, что сбор седьмого отряда назначен у ворот старого монастыря, при выходе на Калатафимскую дорогу. Где этот монастырь, мальчик понятия не имел, но рассчитывал спросить у какого-нибудь встречного.

Между тем наступала уже ночь, луна голубым светом обливала горы, серебрила шапку Этны и забиралась сквозь крепко запертые ставни в притаившиеся дома. Улица была тиха и пустынна.

Проходя мимо знакомого куста тамариска, Лука сунул в него руку и вытащил свою саблю. Он не решился пристегнуть саблю к поясу, чтоб она снова не выдала его, а держал ее в руке.

– Это твоя?
– с удивлением спросила Лючия.
– Почему ты ее здесь прятал?

– Военная тайна, - неохотно буркнул Лука: ему не хотелось признаваться в своей оплошности.

Внезапно за воротами соседнего дома послышался жалобный вой.

– Santo diavolone! Почуяла-таки меня!
– притворно сердито сказал Лука.

На самом деле он был в восторге. Он толкнул припертые камнем ворота, и наружу выскочил и завертелся волчком лохматый пес. Вмиг лицо и руки Луки были облизаны, а сам он чуть не опрокинут мощными собачьими лапами.

– И это тоже твоя?
– еще больше удивилась Лючия.
– И тоже - военная тайна?

В голосе Лючии была насмешка. Но Лука не удостоил ее ответом. Он свистнул собаке, и они продолжали свой путь уже втроем.

– А как же зовут твое лохматое чудище?
– спросила девушка.

Лука невыразимо обрадовался. Вот оно, настоящее имя!

– А так и зовут: Ирсуто - Лохматый!
– объявил он и позвал: - Ирсуто, Ирсуто, ко мне!

Пес подбежал и потерся о ногу своего нового хозяина.

– Хорошая собака, умная, - похвалила Лючия, и это сильно расположило к ней мальчика.

– Так, значит, вы, синьорина, тоже дали стрекача из дому, как и я? спросил он, шагая по каменистой дороге.
– Вы молодчина, как я погляжу! Нисколько на девчонку не похожи. Ведь я слышал, что вы говорили этому Датто. Когда я расскажу все моим офицерам, они тоже, наверное, скажут, что вы молодчина.