Закон гор

Ахсалтаков смущенно потупил взор и тихо пробормотал:

— Но ведь они бандиты! Клянусь Аллахом, э, самые натуральные бандиты! Их давно надо было уже уничтожить — просто обстоятельства не позволяли…

— Ладно, это не наши дела, — счел нужным поправиться Шведов. — Как хотите, так и пляшите — нам все равно…

Давай — выкладывай свою информацию по вашему варианту внедрения команды. Если она покажется мне дельной, будем посмотреть… И кстати, поделись-ка — как ты хочешь с нами рассчитаться?

— Выкладываю! — оживился Зелимхан и вдруг неожиданно поинтересовался:

— У тебя в команде все вот такие, как он? — он кивнул в мою сторону.

— В смысле такие сонные, ленивые и коротко остриженные? — уточнил Шведов.

— В смысле такие, что могут задушить голыми руками целый взвод и… и обмануть кого угодно, — поправил Зелимхан. Глаза его остановились на моей скромной персоне и колюче сверкнули.

— Почти такие, — не без бахвальства сообщил Шведов. — Головенку оторвут кому угодно — «мама» сказать не успеешь.

— Очень хорошо, — Зелимхан заметно приободрился. — Это значительно облегчает задачу. Я хочу вам предложить следующий вариант…

… А вот и ЗОНА. Свернули с шоссе в лесополосу и с полчаса выписывали замысловатые виражи меж деревьев, пока не выбрались к опушке дремучего дубового леса. Здесь, у неприметной грунтовки, уходящей в чащобу, ждал проводник: симпатичный молодой чечен в крестьянском наряде — оружия при нем не оказалось. Обменялись условными знаками, парниша влез к нам в головную машину и стал показывать, куда рулить. Вот оно и началось: теперь надо прикидываться в меру крутыми, самоуверенными и туповатыми бандитами, привыкшими в этой жизни только пакостить и брать все, что понравится. Проводник представился Вахой и оказался очень компанейским парнем: всю дорогу пичкал нас плоскими армейскими анекдотами, над которыми мы вынуждены были ударно ржать идиотским смехом. Джо пытался ответно каламбурить, а я внимательно следил за его изысками, и, когда мне казалось, что он чересчур умничает, я поправлял его пошлыми репликами, давая понять, что не надо выезжать за границы бандитского кругозора. Теперь нам долго придется выступать в роли цивильных придурков: более башковитые особи ни за что не полезли бы в ЗОНУ, имея столь эфемерные гарантии собственной безопасности.

Вскоре выяснилось, что ребята Салаутдина не стали баловать нас разнообразием: следуя указаниям проводника, мы выехали на проселок, ведущий к Сарпинскому ущелью. Ну что ж: молодцы. Обычная схема: договорились с Рашидом Бекмурзаевым о проводке груза и теперь наверняка сидят у входа в горловину ущелья, поджидают нас. Очень приятно.

Как только мы выбрались на эту дорогу, до боли знакомую и хоженно-езженную нами неоднократно, Джо вдруг впал в рассеянность: начал невпопад отвечать Вахе, не тем тоном ржать над его анекдотами и вообще не на шутку призадумался. Пришлось мне отвлекать внимание проводника и активизировать степень своего участия в общении.

Рассеянность Джо была закономерной — я и сам некоторое время назад испытывал примерно те же чувства. Гонорар за акцию — два «лимона» баксов в большущем герметичном рюкзаке — лежал неподалеку отсюда — в двух шагах, образно выражаясь… Но если через километр свернуть в лес, продраться через заросли метров на восемьсот, а потом с полчаса скакать горным козлом по камням, огибая здоровенную скальную гряду, можно как раз выйти к нашему импровизированному «банку».

Имелось страшное искушение: звездануть Ваху по кумполу, рывком выдвинуться туда и в ударном темпе организовать поиски. Жаль, конечно, с нами нет Барина и Клопа — это в значительной степени облегчило бы задачу, — а тот факт, что каждый из нас умеет как установить, так и обезвредить простейшую комбинацию из противопехотных мин, подстегивал воображение… Саперы Зелимхана заграждения ставили очень быстро и наверняка не успели соорудить что-либо замысловатое — я присутствовал неподалеку. И естественно, рассказал обо всем боевому брату. «А вдруг все получится?!» — прочитал я в глазах Джо, встретившись нечаянно с его туманным взором.

«Нет, Джо, — не получится» — выдал я ему в ответ взглядом и для убедительности слегка покачал головой — так, чтобы Ваха не заметил. Думал я уже, прикидывал — ничего не выходит. Не с идиотами дело имеем — парни свое дело туго знают. Придется работать…

…Вариант установления контакта с бандой Асланбекова, предложенный на «стрелке» Зелимханом, полковник принял с некоторыми оговорками.

Хлопцы Салаутдина, как выяснилось, частенько гуляют в одном из лучших кабаков славного города Доброводска, который «держит» их дружок — карачаевец Максуд, более известный в криминальном мире под кличкой Бек.

Выяснилось, что хлопцев довольно много, и, естественно, всей кодлой они через границу еженощно не путешествуют, дабы разговеться на российской земле, а периодически наезжают пачками: по три-пять рыл два-три раза в неделю.

Дабы исключить недоразумения, Зелимхан вручил нам припасенные им снимки семейства Асланбекова, фоторожи большинства его бойцов, а к фоторожам — текстовое пояснение, кто есть ху.

Три дня мы потратили на изучение объектов предстоящей акции и разработку правдоподобных оснований для контакта, и еще четыре часа нам понадобились для экспроприации «товара», предназначенного для планирующейся сделки — с попутной ликвидацией владельцев этого товара, чьими «легендами» мы собирались воспользоваться.

А в пятницу вечером мы вчетвером: я, Джо, Лось и Мент — уже сидели за столиком доброводского кабака «Лотос», тихими темпами попивали водочку под хорошую закусь и внимательно изучали присутствующий в зале контингент.

Надо вам сказать, что этот контингент мне здорово не понравился с самого начала — как и процедура допуска в кабак, предшествующая нашему мирному сидению.

Едва мы вошли в фойе, откуда-то вынырнул шустрый худобан кавказского обличья, упакованный в гигантскую бархатную бабочку, цепко обшарил нас профессиональным взглядом и деловито поинтересовался:

— Откуда, братва?

— Липатовские мы, — солидно ответил я, изображая в воздухе замысловатый пасс, могущий означать все что угодно. — Слегонца отдохнуть хотим — вот.

— Стволы есть? — спросил худобан и зачем-то покосился на дверь в подсобку, расположенную слева от входа в фойе.

— Обижаешь, начальник, — снисходительно бросил Джо. — Кто ж щас без стволов путешествует? Время тяжелое — сам понимаешь…

— Туда пройдите, — худобан указал на дверь в подсобку. — Стволы сдадите под расписку. Уходить будете — получите.

Мы изобразили вялое негодование столь странным приемом, но худобан категорично заявил:

— Или сдавайте, или до свидания. У нас такой порядок…

В подсобке наши «волыны» принял под запись гигантских размеров мужлан с волчьим взглядом, тоже кавказец, запер их в сейф, а каждому выдал номерок, присовокупив при этом:

— Пей, гуляй — все ништяк, братва. Залупаться будете — башку, на фуй, оторвем. У нас тут солидные люди отдыхают — шум не любят…

Вот такое славное заведение… «Солидные люди» были представлены сплошь кавказцами, за редким вкраплением славянских рож, настолько самоуверенных и не по возрасту расплывшихся, что хотелось немедля хлобыстнуть по ним пятилитровой бутылкой из-под «Абрау-Дюрсо», красовавшейся над стойкой бара в качестве наглядного пособия для выпивох.

— Тут что — русаков всех в расход повыводили? — растерянно произнес Джо, осмотревшись по сторонам. — Тля, сплошь джигиты…

И действительно, создавалось впечатление, что мы попали в кабак не в русском курортном городе, а где-нибудь неподалеку от столицы Азербайджана (я там бывал, потому и сравниваю). Кавказец на кавказце сидит и кавказцем погоняет. Мы-то ведь как полагали: сядем за столик, осмотримся и с ходу «высветим» нужную нам чеченскую компашку, которая на фоне скромных «новых русских» будет бросаться в глаза своим необузданным поведением и разухабистой гульбою. А тут… Нет, фоторожи людей Салаутдина мы запомнили хорошо — недаром столько времени потратили на их изучение. Но зал был под завязку забит физиономиями аналогичного свойства, а размеры помещения и интимное освещение делали поиски нужных товарищей невозможными.