Закон калибра 9 мм

— Меня смутить вообще сложно, чудо ты с ощипанными известно где перьями, — намекнул я на тот самый карточный казус. — Давай уж, бери бутылку и иди дальше горизонтальную дружбу укреплять.

— Чего и тебе желаю!

Высказав это и подмигнув этак похабненько, Геолог исчез, прикрыв за собой дверь. Ворчание же вновь принявшей сидящее положение Карины было им напрочь проигнорировано.

— Не нервничай, — притягиваю девушку к себе. да покрепче. — Обычные подколки, причём из вполне себе невинных и даже мало-мальски пристойных. В сравнении с иными, разумеется.

— Это я и без тебя знаю, — Карина малость повозилась, устраиваясь в моих объятьях, но не выказывая и тени желания из оных выскользнуть. — Алла с кем только не зажигала! Этот твой друг, он ещё из лучших. Хотя бы ухаживает, ведёт себя почти культурно, нам, её подругам, хамить не пытается.

— Однако!

— Нет, ты не думай. Она совсем хамов или там уродов и близко не подпускает. А если случается, то гонит. Но… они ж не всегда отстают. И от неё, и от нас. Разные они. особенно эти, из новых, которые вроде как предприниматели. И чего только предпринмиают, а?

— Если кто будет доставать — скажи, — абсолютно на автомате говорю ей. — Как подкатятся, так и укатятся, колобку завидуя.

— Почему колобку?

— А потому что не только руки-ноги повыдергаю, но и язык укорочу. Хлебобулочное хотя б разговаривало много, часто и далеко не всегда по делу.

Небольшая пауза…

— Необычный ты. И ведь серьёзно говоришь, а нет той жестокости, с которой обычно такие слова произносятся.

— Это плохо?

— Нет. Хорошо. Просто непривычно

Ещё немного разговоров, обжиманий. Совсем уж вольного распускания рук с моей стороны и… Воистину нет молодца сильнее винца. Для некоторых уж точно. А если учитывать слабую стойкость девичьего организма, к тому же и до того малость притомившегося… Оставалось поудобнее устроить её на том самом диванчике, прикрыть найденным здесь же покрывалом. Лёгким, конечно, да и то по пояс, чтоб жарко не стало. Ну и, закурив очередную табачную палочку, незло усмехнуться. С одной стороны, приятное общение не переместилось в сугубо постельную плоскость, как у Васьки и Тротила. С другой, мне действительно понравилось и лёгкое застолье, и компания, и вообще нахождение тут. Про вот эту мирно спящую милую пышечку я и вовсе не говорю. Приятная особа, да и поговорить есть о чем. Не упоминая о том, что и пощупать однозначно стоит. Малость менее решительная в плане запрыгивания в койку к незнакомцам? Право слово, никогда не был ценителем числа тех фемин, с кем удалось переспать. Ни тогда, ни сейчас. Знать бы ещё, что такое «тогда», ну да на это я уже мало-мальски научился внимания чрезмерного не обращать.

Нет, всё отлично. А сейчас ещё малость посижу, добью сигаретку, да и сам малость вздремну, Завтра… посмотрим, что день грядущий нам говорит. Сомнительно, что Лесник, получив долговую расписку от Степа, рванёт с места в карьер долг получать. Даже в том случае, если катала ничего не расскажет о сегодняшней нашей с ним встрече. А он с вероятностью процентов этак в девяносто не проговорится. Сугубо личная неприязнь что к Леснику, что к нам, она послужит тем самым цементирующим фактором, оставляя клятого сборщика долгов в неведении относительно истинной ситуации. А уж лично я постараюсь за предоставленное время собрать достаточное количество необходимой информации. Где-то придётся внимательно слушать, кого-то аккуратно вывести на разговор, ну а некоторым и ручку позолотить иностранной валютой. Именно иностранной, поскольку в определённых кругах сейчас только она и ценится, вдобавок считаясь этаким мерилом того, стоит ли с обратившимся человеком вообще дело иметь. Но это всё завтра, а пока… затушив окурок в хрустальной пепельнице, я с предельной аккуратностью чуток подвинул Карину, и тесно к ней прижавшись, почти моментально отрубился.

Глава 5

Май 1992 года

Что такое Первомай, будь он неладен? Правильно, ещё год тому назад это были бы добровольно-принудительные демонстрации, куда сгоняли бы массовку со всех госучреждений, заводов, учебных заведений и так далее по списку, угрожая в противном случае оргвыводами, лишением премий и прочей хренотенью. Сейчас же… Такой массовости уже не ожидалось, но вместе с тем демонстрации обещались быть не в пример более добровольными. Больше скажу, на порядок оживлённее и агрессивнее.

Воистину, Ленин помер, но дело его живёт. Хоть большая часть людей и была за свержение власти коммунистов, но присутствовала и меньшая, сохранявшая верность идеологии. Я сейчас не про партийную номенклатуру, те как раз в большинстве своём ничего не потеряли, сбросив лишь «верхний слой», функционеров высшего эшелона, да и то далеко не всех. Персоны же второго и третьего ряда, те, радостно выкинув одни партбилеты, уже примеривались или даже обзавелись другими. Да и нынешняя власть была ну вот прямо совсем-совсем из них. Вот не было произведено действа на букву Л, которое только и могло их реально испугать. Какого именно действа? Люстрации, конечно, подобной той, что случилась в большинстве стран Восточной Европы. Той самой, которая уже начинала приносить оченно неплохие результаты.

Впрочем… Высокая политика и моё нынешнее положении слабо совместимы. Равно как и те проблемы, которые предстояло решать. Да, предстояло, но однозначно не сегодня, не в Первомай, провались он ниже девятого круга преисподней. Сегодня исключительно дома, подальше от толп, демонстраций, красных и прочих знамён и особенно от ментовки, в изобилии присутствующей на городских улицах с утра до самой до ночи.

К слову сказать, я и домой то прибыл не столь ранним утром, предварительно позаботившись о том, чтоб проводить Карину до дома, поцеловать на прощанье, а заодно взять номер телефона, дать свой и обещать отзвониться в самом скором времени. Реакция? Исключительно положительная вкупе с напоминанием, что в ближайшие дни будет большей частью свободна, а также, что предпочитает красивые цветы. Но только не лилии, на которые у неё аллергия, хоть и лёгкая. Информация была принята к размышлению, осмыслена и в связи с этим скорректированы кой-какие нюансы.

Васька с Тротилом? Тоже побрели по домам. Первый сразу, второй, как и я, предварительно проводив уже свою ночную любоффь до дому до хаты. Оба добрались, в чём я в обязательном порядке удостоверился, благо телефоны у обоих кадров дома имелись. На кой? Обычная мера предосторожности, пусть малость параноидальная, но имеющая под собой основание. Ввязываясь в конфликт с видными по городским меркам представителями криминального мира, всегда стоит заботиться как о собственных мерах безопасности, так и о том, чтоб отслеживать состояние связанных с тобой людей. Азы, спору нет, однако слишком многие ими пренебрегают. Многие, но я к их числу точно не собираюсь относиться.

Квартира встретила меня нехилой такой суетой. Причина? Оксана вознамерилась праздничным порядком прогулять дочь, ну а братец, этот совсем в другую степь намылился. Куда именно? Митинговать под красным знаменем, требуя не то возврата СССР, не то отставки правительства и проведения сколь-либо разумной экономической политики. Если со вторым я охотно соглашался, то вот первое… Спасибо, но к дефициту, уравниловке и отсутствию мало-мало пристойных товаров в подавляющем большинстве магазинов, равно как и к понятию «Граница на замке. Особенно изнутри!» я вот на все сто сорок шесть процентов не стремился. Цифра какая-то… странная, но почему-то очень яркая, вызывающая определённый отклик. Ай, ладно!

Братец Миша изволил свалить без каких-либо попыток подписать меня на эту митинговую тряхомудию. Понимал, биологически родное сердце, что мне на стоны по коммунизму глубоко положить. А вот Оксана, та попыталась другим порядком воздействовать.

— Сева, может сходишь вместе с нами? Оля любит, когда не просто со мной, а ещё с кем-то. Но Миша, он, ты сам видишь…

— Вижу, — поневоле усмехнулся я. — Ты за ним следи, а то того и гляди трансформируется из хомо сапиенс в хомо демонстратус. Сперва по «красным дням календаря», а потом и вовсе во вкус войдёт.