Закон калибра 9 мм

— Чтоб они в нём поскорее утонули!

— Сами не утонут, а ментура… ты серьёзно думаешь, что они с ними не снюхаются или уже не снюхались? Моральный облик что советского мента, что нынешнего, он далёк от сколь-либо приемлемого. Вот грабить пьяных в вытрезвителях и измываться над попавшими в жернова что просто, что по полной — это они мастера. Неужто не сталкивался?

Брезгливость Призрак скрывать не собирался. А что, мало кто с погононосителями не сталкивался тем или иным образом и приятного в таких столкновениях практически никогда не случалось. Я припоминал, как граждане ментозавры не мудрствуя лукаво и с не скрываемой паскудненькой радостью некоторое время тому назад хватали на улицах тех, кто внешностью не вышел. В смысле, носил «неправильные» с коммунистической точки зрения причёски, футболки с надписями на английском языке и всё в этаком же духе. Типа «борьба с тлетворным влиянием капитализма». Про настоящие карательные рейды на «металлистов», «люберов», прочих «рокеров», каратистов и так далее даже говорить не приходилось. Срок впаять получалось во время подахания страны советов редко когда, но и без этого напакостить старались. Хлебом эту падаль не корми, лишь только дай покуражиться над теми, кто, как они чуяли и знали, куда повыше их по уровню развития будет. Тьфу! Вот и по лицу Самойлова, на котором малость начали проявляться эмоции, было очевидно — сталкивался и не раз. Вдобавок азиатский колорит, он наверняка давал особо мерзкие оттенки, чужеродные европейскому менталитету.

— Снюхаются, — поддакнул Тротил. — Многие группировки города начали ментов подкармливать, чтоб те глаза закрывали, а карманы открывали. Раньше то мусарня по пивным, рюмочным да кафешкам дань собирала, шлюх тоже пытаясь обирать. А теперь…

— Теперь им по рукам дали те, кто посильнее и порешительнее этих недавних армейских «дедов» и прочих сержантов, транзитом прошедших из «родной» советской армии в школу милиции. Я не про «воров», а про новых. Но не о них сейчас разговор, Призрак. Ты ведь не хочешь, чтоб Моджахед и прочие «моджахеды» и в этом городе чувствовали себя как дома и стали хозяевами жизни. продавая нам и нашим детям очередную дозу дурман-порошка?

— Не хочу.

— Вот и совпадение интересов. Серьёзное, как я понимаю. А с Французом тебе такого точно не добиться. Если он в это и не влезет, то мешать явно не собирается.

Голову чуть набок склонил, словно зверь. Прислушивается. Оценивает. Не столько услышанное, сколько меня, моё поведение, складывающееся из движений, интонации, общего впечатления. Тут и инстинкты, изрядно развитые перенесёнными испытаниями, и знания пускай недоучки, но психиатра. Врачи этой специализации легко улавливают ложь прямую и ложь частичную, а уж если сложить с тем самым чутьём зверя… Только я ему врать не собираюсь. Не зря великий философ говаривал, что правда есть самое сильное оружие, особенно сказанная нужному человеку в правильное время и при соответствующих обстоятельствах.

— Мне Моджахед не нравится. Настолько, что есть убеждение, переходящее в уверенность, что лучшее место для его постоянного пребывания — дно реки, где его рыбы с раками сожрут, материала для экспертизы толком не оставив. И его басмачам с ним вместе. Сразу на такое замахиваться было бы глупо, а вот постепенно — совсем иной расклад. Вот и интересуюсь людьми решительными и к тому же етми, которые точно не соскочат с подобной темы.

— Слова. Пока слышу только их.

— Так и дела тоже будут. Ты Тротила не первый день знаешь, верно?

— Верно.

— Его слова для тебя достаточно, чтобы приподнять задницу и, к примеру. завтрашним днём убедиться в том. что мы не простое болтуны?

— А что завтра?

— Просто встреча. Лично моя, но важная. С одним из тех людей, с которыми не то что можно вести важные дела, но у кого реально получить кой-какую интересную информацию на перспективу. И человек этот из числа авторитетных в городе, хотя в первую десятку по влиянию я б его не отнёс.

Взгляд в темнеющее небо, потом в сторону Тротила, мою…

— Я подумаю. Запиши телефон.

По сути после этого разговор закончился. Обрывал его не я, не Тротил. Сам Призрак, едва закончил произносить цифры, встал, развернулся да и побрёл куда-то в сторону особо густого кустарника, к коему. Впрочем, вела заметная тропинка. Останавливать его? А на кой, позвольте полюбопытствовать? Я встречей был доволен, получив от неё даже больше ожидаемого. Специфический человек, но договороспособный… в определённых, им же установленных границах. Я его закидоны понял, показал, что уважаю и против идти не собираюсь. Остальное же… Там посмотрим. А уж если удастся вытащить его на завтрашнюю встречу — это и вовсе станет отличным началом нашего сотрудничества. Придётся только малость дополнить разговор со Степом, если он, конечно. пойдёт в мирном и деловом ключе.

* * *

Воспоминания о дне минувшем как-то сами собой закончились, стоило мне завидеть знакомую фигуру, неспешно идущую в моём направлении. Ага, Степ собственной персоной, в сопровождении единственного человека. Большого такого, внушительного, но не жирного. Спортсмен? А по ходу, так оно и есть. Причём не борец, не боксёр. Чувствуется боец, но как базу использующий нечто восточное. Полезно знать подобные нюансы, весьма полезно. Встаю со скамейки, на которой сидел до этого, и делаю несколько шагов в направлении тех, кто пришёл на назначенную встречу. Именно несколько шагов, останавливаясь и дожидаясь, поскольку такое поведение показывало уважение, но никоим образом не признание Степа главным и вообще более значимым в сравнении с собой.

— Видеть рад… в отличие от прошлого раза, — улыбаюсь и даже не держу руку совсем уж близко к поясной сумке. — Меня и моего друга Тротила вы уже знаете, а вот я вашего спутника впервые вижу.

— Шаман.

— Непосредственно по погонялу можно, возражений не возникнет? — уточняю я, дабы не было непоняток. По разному ведь случается, ой по разному.

— Я привык и меня все устраивает.

Солидный такой голос, под стать внушающему, с развитыми до очень высокого уровня мышцами, телу. Что ж, раз всех всё устраивает, то…

— Прогуляемся по скверу или на конкретном месте остановимся?

— Не хочу стоять. Погуляем.

Хозяин — барин… Хочет живёт, а не хочет — пусть удавится. Именно так в полном варианте звучала поговорка, которую я, впрочем, не собирался сейчас озвучивать. Лишнее и может только в минус сыграть.

В понятие «погуляем» Степ включал, что неспешно прогуливаться по асфальту будем лишь мы с ним, а сопровождающие — Тротил с Шаманом — в заметном отдалении, чтоб разговор шёл действительно тет-а-тет. Ладно, устраивает, поскольку никаких признаков опасности лично я не заметил. Да и находящаяся поблизости машина, в которой кое-кто находился, если что, подскочит. Надеюсь на это, по крайней мере.

— Итак, о чём говорить будем, уважаемый Степ? Или лучше по имени там либо фамилии?

— Степ.

— Так, значит так, — пожал я плечами. — Судя по общей атмосфере, вряд ли вы вытащили меня сюда, чтоб в столь мирных декорациях предъявить нечто, способное нарушить благостность этого тёплого весеннего дня.

— Верно понимаешь… Итальянец.

На «ты» перешёл. Ладно, тогда я тоже на обращение в единственном числе перейду. Просто так, за ради проверки.

— Надеюсь, не «плач по Леснику» раздаваться будет? Гнилой был человечишко, ему самое место там, по ту сторону Стикса. Плакать о нём навряд ли кто станет, разве что кредиторы.

— Он долги собирал, а не сам одалживался.

— Тем более.

Немного помолчали, поскольку навстречу двигались трое явно случайных прохожих. Случайных то случайных, но лучше не чесать языком в присутствии даже таких вот мимо мелькающих. Ну а как они удалились, так и продолжилась прерванная было беседа.

— Я за Лесника не предъявляю, но… Другие могут начать искать. Тот же Грек. И я могу как ответить, кого подозреваю, так и промолчать.

— Выбор — святое дело. С другой стороны, у меня есть одна интересная плёнка. Вот она, сейчас уже в диктофон заряжена. Давай послушаем.