Закон Кейна, или Акт искупления (часть 2)

– Он принадлежит, - проговорил Райте с равнодушной точностью, - посольству в Анхане.

– Ага. Как пожелаешь. Мы можем не кусать друг друга? Мне тут даже находиться не следует.

– Мы встретились здесь именно потому, что общий... контекст воспоминаний может принести пользу.

– В дупу контекст. Я же не напоминаю, что ты убил мою жену.

– Вот, не удержался.

– Может, сначала спасем чертов мир, а потом будем считать очки в дебатах?

– Да. Да, разумеется. Извиняюсь.
– Со вздохом Райте сел в широкое кожаное кресло.
– Ты застал меня сонным. Ночи мои давно стали походом сквозь дурные сны. Прости же момент... неразумия.

– Тебе не нужно мое прощение. Слушай, я просто...
– Мужчина осунулся, потирая глаза, вмиг став старым, проиграв отчаянную борьбу с утомлением.
– Мне точно нужна твоя помощь. Больше никто не годится. Прошу.

Райте заметил, что и его глаза горят от усталости.
– Это насчет дня Успения.

– Неужели такая загадка?

– Нет. Мы постепенно признаем тот факт, что ВСЁ имеет связь с днем Успения. Ахх... как тебя называть? Имя Хэри... рождает горькое эхо. А самое знаменитое из твоих имен... да, я заметил, что не желаю произносить его вслух, как будто звук его пробудит силы зла.

– Желай я реально испугать тебя до усрачки, объяснил бы, как ты прав.
– Он нашел кресло себе, сел, почти утонув.
– Последнее время я зовусь Джонатаном Кулаком.

– Разумеется. Так и называть?

– Это шутка не для всех.
– Он пожал плечами и отвел глаза.
– Легенда Земли - знаешь, Арты. Человек заключил сделку и не смог выпутаться.

– Помню, я тоже заключал с тобой сделку.

– Получив то, за что платил.

– А я не ожидал, что цена будет настолько... болезненной.

– Как любой.
– Он взмахнул рукой, не желая продолжать.
– Дело такое. Я провел почти всю весну на юге, действовал в графстве Фелтейн.

– Я читал выдержки из рапортов. И перевод твоего донесения в посольство Тернового Ущелья.

Старая боль исказила лицо гостя.
– Разумеется.

Райте позволил себе тихий, безрадостный смех.
– Ты так отдалился от Монастырей, что забыл, кто мы?

– Не совсем. Просто думал... да, кажется, я думал, что моя история окончена. Вот. И находил уют в том, чтобы быть лицом незначительным.

– И вот он ты - пробив самую лучшую оборону полушария, угрожаешь нам оружием пришельцев и говоришь о конце света.

– Очередной гребаный Армагеддон. Вроде мы должны уже привыкнуть.

Райте снова изобразил улыбку.
– Твой друг Дж"Тан любил говорить: "Прошлые усилия - не гарантия будущих успехов".

Джонатан Кулак смотрел на него тускло.
– Ты получал донесения обо мне. Значит, знаешь и о старине Дамоне и его любимом проекте.

Райте застыл.
– Откуда узнал ты?

– Если мы оба переживем грядущее, расскажу. Так это правда?

Он не шевелился. И не моргал.
– Что значит "правда"?

– Вполне понятная сумма происходящего. Ладно. Слушай. Ты читал мою "Историю о том, как Сломались Черные Ножи?"

– Конечно.

– В ночь моего спасения, после перегрузки Преторнио, когда главная самка - Скайкак Нерутч-хайтан... когда мы боролись у моего креста, она ударила меня и я заслонился штырем, и ее рука взорвалась...

– Помню. Ты описал опыт соединения с ней и Нездешней Силой. Так ты открыл местонахождение Слезы Панчаселла.

– Типа того. Но это не всё. Было еще многое.

– Да. Ее имя и имена...

– Нет.
– Он подался вперед в кресле. И уже не казался стариком.
– Она была... ничем. Даже не искоркой. Сила - познала меня. Целиком. И бесконечно долгий миг я был ей и познал ее.

Райте выглядел задумавшимся.

– Дело в том... ну, ты знаешь. Нездешняя Сила - разум человека даже близко не подошел к пониманию такого сознания. Мой уж точно. Но кое-то... не знаю, почему, приходит ко мне. Иногда. Почти один пустяки. Или не пустяки. А кое-что до ужаса страшно.

– И что ты хочешь передать мне?

– Хочу узнать, что знаю, Райте. То дерьмо, что ты вытворяешь с разумом... Райте, мне нужно знать. Всё. Всё, что прячется за кулисами моих мозгов. Сейчас.

– Почему ты не пошел к императору? Его силы явно превосходят мои, и ты ему лучший друг...

– Ему нельзя знать. Ничего. Я не должен попадаться ему на пути. И если я прав, тебе тоже следует держаться подальше. Я сказал подальше? Как можно дальше. Без рукопожатий на государственном приеме. Без болтовни по Артанскому зеркалу. Без всего. Знаю, ты элкотани, но ты единственный парень, умеющий держать за зубами не только язык. Даже не думай громко.

– Всё так плохо?

– Давай кое-что покажу.
– Он протянул левую руку.
– Дай мне руку.

Райте поднял правую. Мужчина покачал головой.
– Не эту.

Райте колебался.
– Бинты почти промокли, - сказал он, показывая замотанный кулак. Пятно темнело, уже достигая размера чаши ладони.
– Вот почему в каждой комнате посольства стоит чан с водой. Даже капля может породить во плоти пламя и ты будешь гореть, пока не выгорит масло. Ожоги до костей.

– Возможно. Что случилось, когда я касался масла в последний раз?

– Я... ну, я...
– Хаос резни, мучительной боли и ужаса, которые ныне зовут Истинным Успением Ма'элКота, навеки выжег следы в памяти Райте; еще утром он мог бы поклясться, что знает любую деталь... но сейчас неуверенность замутила источник воспоминаний. Сила разума позволяла ему видеть прошлое столь же ясно, как стену комнаты...

Обычно.

– Не знаю, - сказал он после заминки.
– Не помню, чтобы ты... но не уверен. У тебя нет шрамов от него.

– Не начинай про шрамы. Где хранишь свежие бинты?

Райте вытащил большой моток из ящика стола.
– И все-таки...

– Следи.

Он взял левую руку в бинтах, обеими руками, и осторожно поводил по ней ладонями, чтобы черное масло выступило наружу. Бинт вспыхнул с едва слышным шшпуфф и загорелся, потрескивая сосновым факелом.

Гость отступил, показывая ладони. Они были залиты маслом так густо, что ему тут же пришлось сложить их чашей, чтобы масло не полилось на ковер... но от плоти не поднималось даже слабого дымка.
– Как тебе такое?