Закон молчания

Узкие пальцы рассеянно и ловко крутили зажигалку, прогоняя ее от указательного к мизинцу и обратно. Вправо-влево, вправо-влево. Прозрачный пластик ловил и отражал свет лампы под потолком, и эти мелькающие отблески вкупе с ритмичным движением казались слегка поплывшему от рома на пустой желудок мозгу полными какого-то непостижимого смысла.

Места на диванчике хватало с головой, но Дэн плюхнулся совсем рядом, плечо к плечу, едва не задевая, и потому легче легкого было перехватить зажигалку на очередном движении, подбросить и поймать, прежде чем вернуть ее, хлопнув ладонью о ладонь. Такую же чистую, как у него. Такую же обожженную когда-то. Только, в отличие от Тедовой, — прохладную. Сейчас это ощущалось особенно четко, а Дэн не стремился отнимать руку, точно так же, как Тед не торопился убирать свою.

— Тебе бы ученым быть, — несерьезно хмыкнул он, проводя по чуть дрогнувшим пальцам и нарочито небрежным движением повертев ладонь Дэна перед глазами. Зажигалка свалилась на пол, но никто не обратил на нее внимания. — Работать в лаборатории.

— Это почему вдруг?

— Пробирки бы отмывал хорошо.

Дэн тихо рассмеялся. Так он делал совсем нечасто, куда привычнее была просто улыбка на тонких губах, самыми их краешками; и негромкий мягкий звук отодвинул прошлое со всеми его ошибками в сторону. Снова — ярче, чем прежде, — проступило ощущение рубежа. Совсем близко, на расстоянии пары выдохов. Будь все проще, будь перед ним случайная разбитная девчонка в баре, о которой и не вспомнишь на следующий день, Тед бы уже действовал дальше. Не выпускал руку после плоской шутки, приобнял за плечи. Применил бы весь свой арсенал. Здесь все было иначе. Стандартные приемы не годились, как не годился и их результат — звездочка на фюзеляже. Но зацепившиеся друг за друга взгляды не получалось разъединить, разъединять не хотелось, потому что Дэн чуть приоткрыл рот, будто бы для короткого вдоха или слова, и в глубине еще сильнее потемневших глаз мелькало что-то, что не получалось определить. Нерешительность? Вопрос? Упрямство?

Тед медлил еще одно, быть может — два мгновения, а затем резкий и длинный гудок за окном заставил вздрогнуть, остановив потянувшуюся ладонь на полпути, и выдернул из наваждения в единый миг. Гудку ответил второй, не менее длинный, но удара не последовало: только визг тормозов и чуть позже — громкая двухголосая ругань.

Дэн подхватил свою чашку и поднялся.

— Ты прав. Это действительно редкостная дрянь. Я лучше чаю. Будешь?

Комментарий к Глава 3

1. Букв.: “Золотой Тео”

========== Глава 4 ==========

— Давайте, — вот уже в третий раз повторил Хрущак. Из салона такси снова раздались заплетающиеся голоса и смех, которые он пропустил мимо ушей, опять назвал водителю адрес и наконец захлопнул дверцу.

Машина плавно тронулась с места, вслед за ней устремилась пара мотоциклов, рыча прямотоками. Сегодня едва не всем «Карнавалом» провожали в семейную жизнь парочку завсегдатаев. Мальчишника в традиционном понимании этого слова не получилось в силу присутствия как невесты, так и женской половины «двухколесных», но веселью это не помешало, даже наоборот. Сам Козырь с будущей женой наотмечались до такой степени, что и речи не могло идти о том, чтобы пустить их в седло или подхватить пассажирами, так что парочку упихали в вызванное такси. Их примеру последовала и часть гостей, явившаяся на своих двоих либо все-таки прикатившая, но не устоявшая перед соблазном немного переусердствовать. Сам Теодор про предстоящий праздник знал заранее, но ровно в день самого события оно не то чтобы вылетело из головы: просто сработал автопилот, и он привычно вывел из гаража «Викинг». Разумеется, это не помешало бы принять активное участие. Хрущак — владелец бара и его же бессменный бармен — был безоговорочно своим. Всякий знал, что байк спокойно можно оставить здесь же на стоянке и тот будет под надежным присмотром, но сегодня Теду, раз уж все равно так вышло, хотелось еще немного погонять после.

Покачав головой, Хрущак повернулся к нему и хмыкнул, шевельнув густыми усами.

— Завтра в час сопровождаем их колонной и снова сюда, — напомнил он. — Присоединишься?

Тед проводил взглядом разъезжающихся байкеров, глянул на стоянку, где ночевать осталось шесть мотоциклов, включая те, на которых завтра выезжать жениху с невестой.

— Если шеф не сдернет, — пообещал он, надевая шлем.

— Да шел бы он. — Вся физиономия Хрущака выражала одновременно сочувствие и понимание. Первое доставалось человеку с такой собачьей работой, где и в выходной подчас приходится жертвовать отдыхом. Второе — тому, кто в силу той же работы имеет достаточно свободный график, когда начальству не нужен, и не хочет этого лишаться. — Ладно, давай. Пойду за чехлами, а то как бы не ливануло.

Он направился к дверям, на ходу вытаскивая из кармана ключи от подсобки, а Тед повернулся к Дэну.

— Едем? Или тоже такси вызовешь и домой?

Вместо ответа тот застегнул куртку и снял с руля свой шлем. Именно свой. После нескольких поездок он обзавелся тем, что лучше подходил по размеру, и поселил на полке гаража рядом с Тедовым («Дома-то он мне все равно не нужен, а выкатываемся всегда от тебя»). Дождавшись, пока Теодор усядется и поднимет подножку, Дэн привычно занял свое место позади, дождался традиционного «Ну тогда держись крепче» и, задорно блеснув глазами, опустил визор.

Такие ночные покатушки — не сразу стартовать до дома и прощаться — вошли в привычку у обоих и, похоже, Дэну тоже прочищали голову не меньше, чем Теодору.

Мотоцикл мчал по ночному городу на пределе разрешенного. Тед резко перестроился вправо, заложил крутой поворот и прибавил газу. Здесь, от светофора до светофора можно было открутить и сильнее: никаких камер. Главное, сбросить скорость до следующего перекрестка. «Викинг» послушно вилял меж редких машин, ласково и басовито урча движком, а «второй номер» за спиной ощущался не грузом, которому строго обязательно беречь нервы, и не тем, перед кем нужно повыделываться, чтобы получить награду в виде восхищенного взора вкупе с радостным визгом и висением на шее. С Дэном в качестве пассажира было легко. Он не паниковал, не дергался, не ерзал, пытаясь отвесить байк не туда, когда Теодор закладывал особенно уж лихой вираж, и вместе с тем явно получал гигантское удовольствие от поездки. С ним нужно было просто помнить о дополнительном весе, который влияет и на разгон, и на торможение. Впрочем, свой мотоцикл с любым дополнением, будь то пассажир или набитые кофры, Тед чувствовал и так. А необязательность демонстрации своего мастерства вовсе не мешала его показывать. Совсем наоборот. В тех пределах, которые не увенчаются лечением содранной задницы и иных частей организма обоих седоков. Разумеется, Тед знал и принимал истину «кто не падал, тот не ездил». Он в свое время и в скользячку уходил, и даже разок перелетал через руль (спасибо, обходилось все без необратимых последствий), но именно поэтому полагал, что самый шик — не лететь бездумно сломя голову, а знать предел. Свой и мотоцикла. Чувствовать дорогу, байк, поток — все разом. А уж в этом он был безо всякого хвастовства хорош.

Конфликт с Гамбино миновал стадию показных расправ с его стороны, и вот уже несколько дней было тихо. По всей видимости, его ударные силы, как и часть парней дона Сальваторе, залегли на матрасы в ожидании очередного приказа. «Я слышал, Маранцано уже обратился в Комиссию, — сказал Дэн сегодня, когда они готовились выезжать, — но что конкретно решилось, если решилось, пока неясно». Тед, сам возивший дона на встречу и бывший в курсе, что та состоялась, заметил, что самое смешное будет, если стороны в добровольно-принудительном порядке пожмут друг другу руки, но рыжий помотал головой. «Дон Карло слишком наследил, — пояснил он в ответ на поднятые брови. — Сейчас не восемьдесят первый, и такое приветствуется лишь в крайнем случае».

С Марией все, похоже, обошлось. Несостоявшаяся жертва действительно исчезла из города, отчитавшийся перед Сколетта Тед остался вне подозрений, и чем дальше, тем сильнее становилась уверенность, что эту страницу можно считать закрытой с концами.

Другая же страница пока так и осталась неоткрытой. Теодор готов был поспорить хоть на свой байк: больше всего поведение друга тем вечером два дня назад напоминало бегство. Он не дистанцировался и не захлопнулся, но не оставляло ощущение, что Дэн очень старательно задвинул едва не случившееся подальше. Закинул в самый дальний ящик и, будь его воля, вовсе запер бы на замок, да только этого не выходило, как не выходило скрыть проблески интереса. От того, чтобы делать далеко идущие выводы из единичного случая, Тед воздерживался, однако такое поведение заставляло ступать осторожно, а не действовать нахрапом.

Мотоцикл замер на красный сигнал. Тед поднял подбородочную дугу, повернулся к Дэну, который понятливо открыл визор.

— Может, запаркуемся и пройдемся?

Секунду тот колебался, но затем кивнул.

— Слушай, — начал он, когда байк и шлемы уже мирно дремали в гараже, а они оба шли вдоль улицы, — давно спросить хотел…

— Спрашивай, — кивнул Тед, поводя плечами под кожанкой. Ночь для позднего августа выдалась на удивление теплая, и он постепенно начинал жалеть, что они не поднялись в квартиру раздеться.

— Не смущает, что в «Карнавале» тебя все считают личным шофером?

Теодор, не задумываясь, помотал головой.

— Не-а. Во-первых, уж лучше так, чем правду, тем более в каком-то смысле я шофер и есть. А во-вторых, плевали там все, кто крутит баранку, а кто зашибенный программист или там ученый.

Дэн кивнул, с удовольствием подставив лицо легкому ветру. Перевалило за час ночи, и на улицах остались лишь такие же редкие прохожие, как они сами. Пару раз мимо проносились мотоциклы, один — завывая сиренами, пролетела скорая. Вдалеке слышался смех припозднившейся подгулявшей парочки. Город не засыпал полностью, но в это время чутко задремывал, укутавшись в огни фонарей и не особо прислушиваясь к происходящему. Бродить бесцельно, в отличие от поездок на мотоцикле в никуда, Тед не слишком любил, а потому предложил дойти до круглосуточной забегаловки в рабочем районе через три улицы отсюда, где они не раз уже перекусывали и до которой можно было добраться неспешным прогулочным шагом, срезая через дворы.