Закон Ордена

– Да, я слышал, что про меня рассказывают. Неотмщенные – страшные люди. Они никогда не смеются.

– А ты совсем другой, да?

– Конечно, – ответил гусляр и ухмыльнулся во весь рот. – С чего бы мне не смеяться? Знаешь, в определенных кругах ходят слухи о том, Орден Ама – тот самый, из которого удрала Алия, – был причастен к резне хунг.

– Те самые волосатые бабы, шляющиеся по замковым дворам?

– Я про их магию, – пояснил Ребиер.

– Их? Они же драчливые, как волчицы, славятся умением резаться, и у каждой руки в крови.

– Конечно, те, которые вояки – они вряд ли колдуют. Однако, если Орден Ама и в самом деле имел отношение к войне с хунг, то Алия может и знать, какую роль сыграла мозаика и что задержало магию под Нортхом. Потому Алия и может искать мозаику. Потому и присутствие мага меня не удивляет – кем бы он ни был.

– А вот меня удивляет. Она знает, чего я ищу – и это очень странно, – сказал Кестель, который хотел услышать что-нибудь дельное, а не пустопорожние рассуждения.

– Честно тебе скажу: было бы лучше, если бы ты скрылся от того мага, – крутя чашку в пальцах, посоветовал гусляр.

– Вряд ли мне что-либо сделает даже архимогучий маг. Я в последнее время шибко устойчивый.

– Я уже ощутил. Так это побочный эффект заклятия бессмертности?

Кестель пожал плечами. Не стоило чересчур глубоко запускать гусляра в свои дела.

– Но мир-то вокруг тебя не слишком устойчивый. Как я уже говорил, единственный шанс – укрыться под землю. Бери свою пленницу и как можно скорее иди вниз. Пусть ты и устойчивый к магии, и убить тебя нельзя – это вовсе не значит, что тебе ничего не грозит.

Кестель взял чашку, отпил глоток.

– Значит, под землю.

– Маг-хранитель Алии может учинить что-нибудь неожиданное.

– Я не смогу под землей, заблужусь в тех проклятых Лабиринтах. Хм, а ты, если что, пошел бы со мной?

Ребиер хохотнул, с странным блеском в глазах глянул на Кестеля и спросил:

– А с чего ты вообще гонишься за мозаикой?

Кестель молча посмотрел ему в лицо.

– Ладно, не хочешь – не говори. Но если мне идти с тобой, я предпочел бы знать побольше.

– Так ты пойдешь?

– Ну, я пошел бы, точно пошел… но так удачно вышло, что мой гость, Дунтель, ну, про которого я тебе уже говорил, тоже направляется в Арголан. А Дунтель ходит исключительно под землей. И когда приходит навестить меня, идет по Лабиринтам

Кестель даже подался вперед – так заинтересовался.

– А почему исключительно под землей?

– У него свои причины. И он очень хорошо знает Лабиринты.

– Но под землей же нужно пешком, – напомнил Кестель.

– Это одна из причин. Дунтель не ездит верхом и не носит меча.

– Он ходит безоружным?

– Я этого не говорил. Он тебя проведет, не откажет. Он очень любезный.

– Ненавижу Лабиринты, – признался Кестель.

– А кто их любит? В нескольких часах отсюда руины замка Готхерн. Там вход. Я попрошу, чтобы Дунтель подождал тебя там.

Кестель согласился. Хотя ему не хотелось спускаться в Лабиринты, такое решение казалось самым разумным.

– Только я хочу тебя кое о чем попросить, – сказал гусляр.

– О чем же?

– Дунтель может показаться тебе неприятным, раздражать… но не надо выказывать ему неуважения. Что бы ты про себя ни подумал – не выказывай неуважения к нему.

– А ясней не можешь выразиться?

– Тебе не понравится, если я выражусь ясней, – заверил гусляр. – Ты только помни: все будет как надо, если будешь внимательно и вежливо разговаривать с Дунтелем и уважать его.

– Потому что он из тех, кого стоит уважать?

– Ох, из тех самых, уж поверь.

Кестель кивнул, отпил кофе.

– Замечательный он у тебя. Вкус исключительный.

– Правда? А некоторые ведь переживают из-за того, что этот кофе добывают из дерьма циветт. Но вкус ведь и вправду непревзойденный. Ты пьешь именно такой кофе, какой подают при княжеских дворах. И еще на моей белой вилле.

– Из дерьма циветт? – спросил Кестель и с опаской заглянул в чашку.

– Я же говорил, что это копи лувак.

Да, он говорил, спору нет. А еще он говорил идти в Лабиринт. Кестеля пробивал холодный пот при одной мысли о Лабиринтах. Но только Живые лабиринты могли охранить от мощи колдуна. А Кестель подрядился привести Алию в Арголан.

В конце-то концов, раз взялся – надо делать.

Бомол злился. А как тут не злиться? Алия Лов выполнила за него мясницкую работу, а Бомол опоздал и остался ни с чем. Теперь придется тяжело и долго наверстывать упущенное.

Паяц затаился неподалеку от ловчего каравана, съехавшего вечером с тракта и остановившегося на просторной поляне. Паяц скучал и слушал птиц, щебетавших обо всем вокруг.

Слушать птиц – лучшее развлечение. Они ни на чьей стороне, им все безразлично, а треплются про все вокруг чисто из поэтических наклонностей. Бомолу тоже почти на все было наплевать, а скука была главным ощущением его бытия.

И то, кто где в обозе и чем занимается, и про магию, и про Алию Лов – паяц все пропускал мимо ушей. Хотя, может, и не стоило. Походило на то, что кто-то может составить конкуренцию паяцу.

Когда Кестель выехал из каравана на заемном коне, паяц двинулся следом, но быстро отстал. Пришитые людские ноги – не ровня конским. Оттого паяц разозлился и, когда встретил молодого сплетника-болванчика, не способного рассказать ничего интересного, свернул ему голову. Затем Бомол вернулся к своему дереву и прислушался к птицам. Те пели о том, что человек на коне посетил белую виллу утешителя мертвых. Оттого Бомол обеспокоился, потому что раньше птицы пели о некоем странном госте на вилле, будившем страх и отвращение. Но когда Кестель покинул виллу, а тот гость остался, паяц тут же забыл о нем.

Бомол обдумывал то, как можно захватить Нетсу. Драться без толку, паяц уже понимал, что не совладает с таким соперником.

Оставалось только идти след в след и ожидать подходящего случая. Конечно, вряд ли представится настолько восхитительная возможность, как упущенная недавно – но что-нибудь да подвернется. Тактика ожидания всегда оправдывала себя. С ее помощью Бомол уже добыл много экспонатов для своей коллекции.

Главное – терпение.

Утром караван двинулся в дорогу. Готхерн был не по пути, но Туут согласился дать небольшой крюк – и выглядел притом, будто сбросил камень с плеч.