Закон ответного удара
Шрифт:
– Поднимись наверх, там все объяснят.
– А как можно вниз подняться?
Сохно, как поэт, следовательно, человек, близкий к филологии, съехидничал, коротко и даже с издевкой хохотнул филеру в лицо и двинулся к подъезду. Филер не понял, должно быть, что его сейчас русскому языку обучали.
– Что-что? – слабо донеслось из динамика.
Очевидно, для качественной слышимости необходимо, чтобы «жучок» был близко от говорившего.
– Как слышимость, командир? – Это уже обращение к Игорю из подъезда. – Я в окно сейчас посмотрю, если слышишь нормально, опусти стекло и высунь руку.
Игорь так и сделал. Хорошо бы объяснить
– Вижу! Понял.
Теперь молчание. Долгое. Дыхалка у Сохно, как у беговой собаки, поднимается пешком, но в микрофон не слышно свойственного каждому человеку его возраста сопения. Звонок. Значит, так быстро поднялся. Через три ступеньки, наверное, шагал. С его-то длинными ногами это можно.
– Здравствуйте!
– Здравствуйте… – мужской голос, но явно не тот, что отвечал Игорю по телефону. Интонация чуть удивленная, как и принято встречать незнакомого человека. И в то же время неуверенная, как встречают обычно не в своей квартире.
– Квартира Афанасьевых?
– Да.
– Татьяна Павловна дома?…
– А вы кто будете?
– Товарищ Шурика. Сослуживец.
– Понятно. Она вас ждала все утро. Вы проходите, проходите. Не разувайтесь, мы все не разуваемся. Это вы сегодня звонили?
– Нет. Я не звонил. Я в вашем городе проездом оказался. Знакомого тут встретил. Меня и предупредили. Вот и приехал…
– Садитесь. Татьяна Павловна сейчас спит. Там, в той комнате. У нее сердце слегка прихватило.
– Понятно.
– Такие тут дела творятся…
– Я в курсе. Почти, можно сказать, в курсе… А что и как случилось?
– А никто не знает. Нас не очень-то в известность ставят. Тут сейчас еще один товарищ Шурика бегает, выясняет. Может, выяснит. А так… Лежал в морге, в холодильнике. А утром нет его… Санитара, говорят, чем-то по голове огрели, а Шурика украли.
– А вы родственник?
– Нет. Одноклассник.
– Милиция-то хоть здесь была?
– Звонили только. Из ФСБ один приезжал. Полковник. Это они его в психушку и спровадили, там и умер. А сейчас бегают… Сволота…
– А что за полковник?
– Он представился, я фамилию не запомнил. Глаза только запоминаются. Мутные такие, тяжелые. Очки, как увеличительные стекла.
– Лисовский?
– Вот-вот…
«Неосторожно! – подумал Игорь. – А что, если этот одноклассник тоже из ФСБ… Откуда гость может знать Лисовского? Сразу вопросы, сразу напрашивается связь с Вьетнамом, связь с Согриным. Лучше бы просто сослуживец, по Афгану или по Чечне… Чтобы это с Лисовским не было связано. А так сразу понятно, что Сохно и я в одной упряжке…»
Микрофон затрещал. Очевидно, Сохно приклеил его куда-то.
– А где Леса?
– Кошка? Там, в комнате… Вы бывали уже здесь?
– Нет. Я Лесу собственноручно в чеченском лесу подобрал. А Шурик ее уже сюда привез. Мне просто некуда было ее деть, поскольку человек я без определенного места жительства.
– Вы в Чечне вместе воевали?
– И в Чечне тоже…
Скрип стула. Очень сильный. Очевидно, к этому стулу Толик и прикрепил «жучок».
– Здравствуйте…
Голос Татьяны Павловны. Очень слабый.
– Здравствуйте, Татьяна Павловна. Я сослуживец Шурика. Сохно. Толик Сохно…
– Я слышала про вас… И на фотографии видела. Вы там вместе с Шуриком из ведра умываетесь.
– Да, была такая фотография. На берегу мы там. Вдвоем.
Фотографию я видел, только у меня самого такой нет. Альбомом не обзавелся.– А у нас вот тут…
– Я знаю. Примите соболезнования, Татьяна Павловна. От имени всех товарищей Шурика.
– Тут не только в соболезновании дело. Служил он, служил, а его потом в сумасшедший дом. Сами его куда-то отправили, почти полгода последних он в отъезде был, а как вернулся, так его и туда. А теперь еще и похоронить по-человечески не дают.
Татьяна Павловна всхлипнула и, должно быть, перед последними словами закрыла рот платком – слова плохо доходили.
Опять скрип стула. Толик, похоже, или сам сел, или Татьяну Павловну усадил. Такой скрип и прослушать все до конца не даст.
– Успокойтесь, Татьяна Павловна, успокойтесь…
Тихие всхлипывания…
– Я обещаю вам, что мы во всем разберемся.
– Тут и Игорь Алексеевич приехал… Вы же его знаете…
– Да-да…
– Вот… Звонил утром… Обещал скоро появиться, только что-то нет его пока…
– Не беспокойтесь, если уж и командир тут, мы обязательно разберемся с этим делом.
– Вы его самого-то не видели?
– Нет, пока не видел. Если придет без меня, вы уж скажите ему, что я тоже приехал.
«Молодец, – подумал Игорь. – Не попался. Кто даст гарантию, что ребята из Конторы тоже не установили там свои „жучки“. Не видел он меня, и баста».
Он посмотрел на конторскую машину, что не отъезжала от подъезда, и заметил торчащую из окна антенну. Точно такую же, как он сам выставил. Слушают, сволочи! И, скорее всего, записывают. А возможно, это и связь с руководством, с самой Конторой. Тогда – дело хуже, можно ждать осложнения ситуации – подкрепление вызовут. Это в том случае, что связь у них с самим Лисовским. Лисовский ни за что не захочет Толика так просто отпустить.
Всхлипывания, редкие и с трудом сдавливаемые, продолжались.
– Татьяна Павловна, успокойтесь… Я понимаю, что это трудно, но вы о себе подумайте… Сердце тоже не железное…
– Да-да, я уже… Я уже… Горько только очень…
– А вот и Леса вышла. Татьяна Павловна, это ведь я ее в лесу подобрал.
– Я знаю, Толя. Простите, что я так, без отчества. Я знаю. Шура мне рассказывал. Когда его в заложники взяли и вы его выручили.
И опять всхлипывания…
– Татьяна Павловна, – голос одноклассника, – вы бы полежали еще, отдохнули…
– Да-да, Витя, я пока…
Заскрипел стул и помешал расслышать последнее слово. Значит, это ее Сохно на стул с «жучком» усаживал. Неужели лучше места не нашел?
– Извините, Толя, я правда очень плохо себя чувствую. Вы посидите тут, а я прилягу…
– Конечно, конечно… Я попозже еще зайду. Может, с командиром увижусь. Вы отдыхайте, а я пока попробую кое-что разузнать. Отдыхайте…
Обстановку у дома Игорь контролировал так же внимательно, как слушал сам разговор. И сразу отметил, что к подъезду подъехала еще одна машина. Три человека. Через опущенные стекла обменялись фразами с сидящими в первой. Значит, первые двое сообщили в Контору и теперь они подготовились к серьезной встрече с Сохно. Ребята в цивильной одежде, но наверняка вооружены. И, скорее всего, не первые встречные – обучены. Жалко, что издали трудно разобрать возраст. Если судить по фигурам, в группе захвата парни должны бы быть помоложе. Хотя что возраст решает. Кто подумает, на что способен сам Согрин в его почти полста лет. Возможно, попытаются задержать.