Закон подлости гласит...

— Как же вы мне все дороги! Всем стоять на месте. Тот, кто сейчас телепортируется, отправится в камеру сразу. Без разбирательств. Я ясно выразился? Стоять и молчать. Я и так все прекрасно вижу. Я прекрасно вижу, что подписываю каждый месяц, — тяжело вздохнул Альберт, глядя на грязный матрас. — Где заведующий? Давайте, быстрее собирайтесь в кучку. Мне так будет проще вас убивать.

— Альберт… — я села на кровати.

— Тише-тише. Подушку, одеяло, чистый матрас. Быстро. Считаю до трех. Раз… два… — Альберт опустил голову. Я видела, как он делает один глубокий вдох-выдох за другим. Мне кажется, или он сейчас сорвется?

— Ваша милость, не волнуйтесь! Вашу невесту мы поместим в лучшую палату! — предложил кто-то из администрации. — Роскошную, со всеми удобствами! Сейчас все будет, не переживайте! Мы сейчас подготовим для нее все необходимое! Назначим индивидуального целителя… Все будет так, как вы скажете!

— Три… — Альберт поднял глаза. — Спасибо. Я уже видел, в каких условиях находятся… я даже не произношу слово «лечатся»… пациенты, у которых нет возможности заплатить за лечение.

Через секунду меня переложили на чистый матрас, постелили подо мной чистую, прямо хрустящую простынь, под голову подложили белоснежную подушку, а сверху накрыли одеялом. И даже подоткнули его.

— Потерпи немного. Дома тебя осмотрят, — Альберт присел на край кровати, снял перчатки и положил руку поверх моей руки, слегка ее поглаживая. Он снова шумно вздохнул, а потом посмотрел на меня своим фирменным взглядом. Другая его рука скользнула по моей щеке, откидывая мои волосы. Он переживал, вызывая у меня призрак совести.

— Альберт… Не волнуйся… Я себя хорошо чувствую. Просто у меня действительно сердце с левой стороны… Я просто не знала, что у других оно… хм… справа… — шепотом начала я, осторожно поглаживая пальцами его ладонь и заглядывая в его глаза. — Ничего страшного… Не надо переживать…

— Дома тебя осмотрят и скажут, опасно это или нет, — услышала я вердикт, чувствуя, как он осторожно берет меня за руку. «Я же говорил, что это была плохая идея!» — вздохнул ангел. — «Теперь он нервничает и переживает!». «А по взгляду нас медленно и с наслаждением шинкуют на кубики!» — закатил глаза демон. — «Тут, поди, разберись!»

На пороге появился Освальд. Вокруг него скакал какой-то солидный старик в синем с внушительными бакенбардами: «Вы понимаете, так получилось… Мы не знали, что это — невеста канцлера… Откуда мы знали, что они помолвлены… Я вас умоляю… Просто нам некуда было переложить больных… на время уборки в их палатах… Сейчас уборка закончится, и мы снова вернем их в их палаты… Мы приготовили для нее самую лучшую палату… Вы же понимаете?»

Освальд даже не удивился, увидев меня. У него просто ритмично задергался глаз. При виде палаты он глубоко вздохнул и глухо простонал: «Да что ты будешь делать!».

— Что скажешь? — поинтересовался Альберт, отрывая кусок плесневелых обоев и брезгливо скидывая на пол грязный матрас с соседней кровати. — Я как сейчас помню, как подписывал выделение средств на ремонт Лечебницы и на содержание больных, которые не могут оплатить свое лечение, потому что понимал, что это необходимо. Суммы, между прочим, немалые. А теперь я даже теряюсь, с чего бы начать. Как зовут заведующего этим безобразием? Фишер, кажется. Обойдемся без мистеров. Фишер, иди сюда. Иди сюда, не бойся. Я тебя не съем. Я тебя сейчас лечить буду. И всю администрацию. С врачами я потом разберусь. Их ждет переаттестация. Каждого. И уроки каллиграфии. Давайте, собирайтесь.

В дверях появилась администрация. Две солидно одетых дамы среднего возраста в дорогих платьях с кучей золотых украшений, один молодой маг, одетый в белый, идеальной чистоты костюм и посматривающий на золотые часы, которые доставал из кармана сюртука. Тучный маг, с огромным животом, на котором расходились золотые пуговицы, теребил в руках какую-то папку.

— Мне плевать, кто за что отвечает. Пять человек — свободных пять коек. Занимаем места. Не стесняйтесь, — Альберт шумно вздохнул, глядя, как маги выбирают себе матрас почище. Некоторые даже пытались перевернуть свои матрасы, но, как ни верти, грязь была везде.

— Принесите мне миску! — приказал Альберт, глядя на миску, стоящую на груди парня, который так и продолжал смотреть в потолок. — Быстро.

В миске были какие-то отруби, распаренные водой и кусок чего-то отдаленно смахивающего на мясо не первой свежести. Альберт поднял брови, изучая ее содержимое. Он обвел взглядом побледневший персонал.

— Простите, но у пациента диета… — заблеял толстяк, привставая с кровати и размахивая папкой.

— Лежи… Я сам разберусь. Мне подсказки не нужны, — заметил Альберт, беря склизкую ложку сквозь платок и брезгливо выуживая оттуда какую-то шелуху. — Еще четыре таких же порции. Быстро. Анабель, только не говори, что тебя тоже этим кормили…

— Нет, у меня все намного интересней! — я наклонилась и достала свою миску с аналогичным содержимым. — У меня безмясная диета! Зато в ней есть раздавленный таракан! Смотри! Он, наверняка полезен для здоровья! Видишь, как экономно. Не целый, а половинка!

Я показала пальцем на слипшегося с комком каши таракана.

— Простите, — прошептала бабка, протягивая худую руку к моей миске. — Если вы не будете, можно я съем?

— Потерпите. Сейчас вас переведут в нормальную палату и будут кормить полноценно, как и подобает три раза в день. Вас каждый день будут навещать, узнавая о вашем самочувствии. И если оно вдруг ухудшится, то у кого-то резко ухудшится материальное положение и жилищные условия. Вам по закону полагаются достойные условия и полноценное трехразовое питание. И почему — то до тех пор, пока я сюда не пришел, никто об это даже не вспомнил, — ответил Альберт, испепеляя взглядом будущих «ценителей больничной кухни». Он кивнул кому-то из инквизиции. — Осмотрите паренька. Есть шансы на выздоровление?

Один из инквизиторов сел на кровать, снял перчатку и положил руку на голову парню.

— Есть. Просто ему нужен уход. Травма серьезная, поэтому здесь нужна квалифицированная помощь, — произнес инквизитор, снова одевая перчатку. — Думаю, что он быстро поправится.

— Парень крепкий. Нам такие нужны, — криво усмехнулся «работодатель», глядя на молчаливого «соискателя».

— Принесите три миски. Две у нас уже есть. Эту, с тараканом, будьте так любезны, отдать заведующему. Давайте, чего стесняемся. Быстро принесли еду! — Альберт со вздохом передал миску кому-то из инквизиции. — Проверьте, чтобы в мисках все было одинаковое. И ложки обязательно грязные. Проверьте, чтобы ложки были грязными.

Бабка забилась в угол и молчала. Освальд усмехнулся. Тут же появились еще три миски и ложки.

— Налетайте, господа и дамы. Кушать подано, — по губам Альберта поползла жестокая улыбка. Глаза у него были холодные и мертвые. — Приятного аппетита. Кушайте на здоровье.

Он снова тяжело вздохнул, сжимая мою руку.

Одна мадам брезгливо поморщилась, беря ложку двумя пальцами, а потом осторожно поднесла ее к губам, оглядываясь по сторонам. У заведующего тряслись руки, когда он нюхал содержимое тарелки. Молодой маг едва подавлял приступ тошноты, глядя в нашу сторону.

— Простите, я не голоден. Я только что покушал… Вы меня извините, но я попозже… — отворачивался от миски заведующий, с надеждой глядя на Освальда.

— Я тебе это сейчас на голову вылью, — мрачно заметил канцлер от магии, глядя на обои и треснутое стекло. — Жри, давай, не стесняйся.

Маг осторожно стал ложкой вылавливать таракана, кривясь и вздрагивая.

— Куда! — возмутился Альберт. — В рот. Если ты его сейчас не съешь, тебе его силой запихнут. Поверь мне, я сделаю это лично.