Закон сохранения вранья

– В семь. Это официально. Но вполне может случиться, что кто-нибудь застрянет там после того, как все разойдутся. Так что нам необходимо найти такое убежище, где не было бы тесно.

– А под каким предлогом ты вообще собираешься там появиться? – не отставал от нее Ося.

– Скажу... ну...

– Ну?

– Скажу, что Нелли Шульговская хотела сделать мой снимок для обложки.

– Неудобно как-то пользоваться авторитетом покойной.

– Невинная ложь, – возразила Вероника. – И все для того, чтобы отыскать убийцу той же Нелли Шульговской!

– Ну, допустим. А если они пошлют тебя подальше?

– Я и пойду, – кивнула Вероника. – И найду какой-нибудь укромный уголок, где можно схорониться.

– В прошлый раз я не видел там никаких укромных уголков, – заметил Рыськин.

– Значит, в этот раз мы должны подсуетиться.

Глава 8

В этот раз у них все получилось настолько удачно, насколько это вообще было возможно. Они спрятались в дальнем туалете возле лифта, где еще не закончился ремонт, и благополучно пересидели там всех сотрудников. Последний, кстати, ушел только в начале одиннадцатого.

– Хорошо, что это был не шкаф, – пробормотал Рыськин, выходя в коридор и хрустко потягиваясь. – Представляешь, как бы мы выглядели после шкафа?

– Иди сюда, – позвала Вероника и распахнула дверь в уже знакомую комнату, где в прошлый раз ютилось большинство сотрудников. Сейчас столы поредели, и вид у редакционного помещения был вполне респектабельный.

– Помнишь, я сказала тебе, что Нелли Шульговской кто-то угрожал?

– Ты ничего толком не объяснила.

– А теперь хочу объяснить. Благо у нас полно времени. Представь себе, что это – стол Нелли Шульговской.

Вероника выбрала ближайшее рабочее место с компьютером и симпатичным вертящимся стульчиком. Подошла поближе и положила руку на спинку.

– Ты, Ося, – Нелли Шульговская. Ты сидишь и занимаешься делами. Садись! – предложила она.

Рыськин послушно сел и навесил шалашиком руки над клавиатурой.

– Занимаюсь делами, – повторил он.

– А я – Кира Коровкина. Я только что приехала из Тулы. У меня с собой чемодан на колесиках и сумочка, естественно.

– Не пойму, к чему ты клонишь.

– Как ты думаешь, Ося, где в настоящий момент находится твоя собственная сумочка?

– Барсетка, что ли?

– Ося, ну какая барсетка! Ты – Нелли Шульговская, Балда Иванович!

– А-а! Ну, где-где? Лежит где-нибудь тут, возле компьютера. Вот тут, – он хлопнул ладонью по столу. – Если, конечно, я не оставляю ее где-нибудь в другом месте.

– С деньгами и документами?

– Ну, тогда она, возможно, в ящике стола.

– Возможно, – согласилась Вероника. – Но уж никак не на стуле, потому что ты на нем сидишь.

– Согласна, – сказал Ося.

– Что?

– Я ведь Нелли Шульговская!

– А, ну да! Итак, в комнате появляется Кира Коровкина с чемоданом и сумочкой через плечо. Здесь полно людей, все галдят, разговаривают друг с другом, болтают по телефону, входят, выходят, перекрикиваются. В общем, обычный рабочий дурдом. Нелли Шульговская здоровается с Кирой и ведет ее к своему столу. Говорит: располагайтесь, дорогая, ля-ля-ля. Кира задвигает чемодан под стол или куда-нибудь в угол и опускает сумочку в кресло.

– Она могла оставить ее висеть на плече.

– Могла. Но я думаю, она все же поставила ее. Кира устала и, когда достигла цели своего путешествия, так сказать, разгрузилась. Помню, как Нелли Шульговская рассказывала мне за обедом, что Кира все самое ценное держит в чемодане. А в сумочке у нее только рубль мелочью. Возможно, они стояли и разговаривали с Нелли, и та знакомила Киру со своими сотрудниками. Как бы то ни было, сумочка некоторое время лежала без присмотра. Думаю, когда Кира и Нелли отправились выпить по чашечке кофе, Кира даже не взяла ее с собой. Чемодан был заперт, а сумочка ее не волновала. Платить за кофе она не собиралась – Нелли пригласила ее.

– Никак не соображу, что ты хочешь сказать.

– Сейчас сообразишь. Только для этого тебе надо встать. Давай-давай, Ося, поднимайся!

Ося поспешно встал, и Вероника положила свою сумочку в кресло.

– Ну, дорогой мой, – сказала она, – подойди к двери. Подошел? Отлично. А теперь представь, будто ты только что появился в этой комнате. Ты прекрасно знаешь, где находится стол Нелли Шульговской. Что ты подумаешь о сумочке, которая стоит в кресле?

– Что это ее сумочка! – воскликнул Рыськин и хлопнул себя по лбу.

– Теперь ты понимаешь, кому предназначалась та записка: «Если поедешь в „Уютный уголок“ – будешь убита»?

– Господи! Но зачем убийце понадобилось предупреждать ее?!

– Думаю, эта записка была одной из главных составляющих преступного плана. Но она не сработала! Произошла ошибка, и план дал осечку. И вот тогда-то...

– Тогда-то... – повторил заинтересованный Ося.

– Тогда-то и появился в моем подъезде душитель в черной маске!

– Какую связь ты видишь... – начал было Рыськин, но Вероника немедленно зажала ему рот ладошкой.

– Ш-ш! Сюда кто-то идет!

В коридоре и в самом деле раздались шаги. Они принадлежали женщине – гулко цокали «подкованные» каблучки. Вероника и ее телохранитель заметались по комнате и в конце концов спрятались за шторами. Однако женщина до их пристанища не добралась. Цоканье неожиданно прекратилось, и все стихло.

– Она зашла в один из кабинетов дальше по коридору! – прошептала Вероника и поглядела на часы: – Половина первого ночи. Что ей понадобилось в редакции? «Женский досуг» – все же не ежедневная газета, тут авралов нет.

– Может быть, это с ней встречается здесь Тарас Шульговский по ночам? – тоже шепотом предположил Рыськин.

– Ты сам сказал, что он приходит не раньше половины второго ночи.

– Это не я сказал, это охранники сплетничали в буфете.

– Вдруг это ночная уборщица? – испугалась Вероника. – Она облазит все углы и, безусловно, наткнется на нас.

– Давай чем-нибудь припрем дверь. Она подумает, что комнату заперли.

– Комнаты внутри коридора не запираются – ты же видишь, здесь нет замков. Если дверь не откроется, уборщица позовет охранников.