Закон - тайга

— Этот не темнит. Фартовый.

— Значит, линять надо.

— Ну и что, Кравцов? Мы тут всяких видели. Пока он очухается, ты уже на материк и тю-тю… Прощайте, гражданин начальник!

— А когда посудина уходит?

— Да послезавтра. Если Господь море не взбаламутит.

— Жри, не давись. Сколько дней кантовался. Тут уж с гулькин хрен осталось, — подбадривали Сову мужики.

Взять Сову из этой компании — нереально, это Кравцов понимал. Не знал только, что предпринять. Возвращаться в Трудовое пешком? Расстояние не пугало. Не боялся человек ночной тьмы. Увидел надвигавшуюся грозу. Последнюю, осеннюю. Она обдаст холодным затяжным дождем. Она промочит до нитки. Эти грозы длятся долго. До утра. И, отгремев, приносят на своем хвосте первые заморозки.

«Сбежит, уедет Сова на материк! С первым пароходом. Попробуй сыщи его на материке! Это будет почти немыслимо. Может, все же подключить ребят Дегтярева? Но нет, они лишь все испортят. А из горотдела — тоже не лучше. Он у них из-под носа, из машины сбежал, — подумал Кравцов и невесело усмехнулся. — Вот, черт, попал я, как пень в болото. И не выбраться мне теперь. Хоть ты под бок к Сове, на баржу просись. От дождя где укрыться? Вон уж какой стегает».

Крупные капли дождя, щелкнув по тайге, забили по ней ледяными струями, загасили костер, разогнали мужиков от стола. Те с улюлюканьем понеслись в хибару, волоча за собою бак с варевом, миски.

И только Сова побежал к барже. Нырнул в люк и затих в трюме.

Кравцов промок до нитки. Вода лила с него, как из душа.

«А, черт! Была не была! Рискну!» — решился он и, воспользовавшись шумом грозы, подскочил к барже, стоявшей у пирса, сбросил в реку концы с кнехтов и забрался на палубу. Баржа под порывами ветра вздрогнула и отчалила от пирса, неуклюже копая носом черную воду, вышла на середину Пороная и пошла к устью, к морю.

«Только бы не сесть на мель, не запороться на какой-нибудь затонувшей коряге. Не унесло бы в открытое море! Но как управлять этой посудиной? Кто ж ее знает! Но судьба сама подарила шанс. Не мог же не воспользоваться им».

А ветер гнал баржу в ревущую темноту. Раскаты грома оглушали. Молния разрывалась над самой головой. Баржа то ли стояла, то ли двигалась по реке, определить было трудно из-за плотного дождя, хлеставшего со всех сторон.

Кравцов стоял на корме баржи. Озирался по сторонам. В свете молнии увидел далекий берег. Понял, баржа ушла далеко от лесопирса. До устья реки оставалось немного. Через час, если ничего не случится, баржа пойдет через створы, и там, может, увидят ее сторожевые катера, возьмут на абордаж.

Если ничего не случится… Вон из трюма Сова колотится. Проснулся иль почуял неладное. Матерится. Кентов зовет. Теперь уж бесполезно.

«Кричи не кричи — помочь некому. Далеко твоя кодла! Не выручит. Подумают, что ветром сорвало баржу и унесло», — смеялся Кравцов, забывший на миг о дожде и холоде. И, внезапно глянув за борт, похолодел. Вода плескалась совсем близко. Баржа тонула…

Игорь Павлович только теперь начал понимать, что на приколе ее держали не случайно.

«Сова захлебнется в трюме. Надо выпустить», — открыл крышку люка Кравцов. Едва фартовый высунул голову, рывком вытащил его на палубу и, держа в руках дрожащего, мокрого, приказал грубо и коротко ^–

— Не дергайся! Чуть рыпнешься, будешь в трюме снова. Понял?

Сова протирал глаза, не понимая, сон это или явь. Если сон, почему он мокрый и в трюме полно воды? Если явь — откуда взялся этот колымский дьявол Кравцов? Где кенты и баруха? Если явь — где легавые? И где он на самом деле? Ведь точно помнил, что уснул в барже. Убежал от дождя.

Но если не сон, значит, Кравцов накрыл его. Один на один. Но откуда узнал, кто высветил, заложил? Конечно, баруха! Бабы все лажовые. Небось приглянулся ей обходительный, вежливый фраер, и засветила фартового… Кенты такого не отмочат. Сова им по кайфу был.

«Но неужели засыпался? — огляделся по сторонам Сова. Вода уже захлестывала через борт. — Хана! Отовсюду линял. Отсюда — хрен. Знать, крышка. Плавать не умею. А этот фраер прихлопнет здесь. Размажет, как говно. Чтоб не возиться. Не потянет же он меня на своем горбу через реку вплавь. Побоится, гад, того, что я ему горлянку перегрызу».

Вода с шумом окатила Сову с головы до ног. Он едва удержался, чтоб не выпасть за борт. Кравцов в последнюю секунду схватил фартового за шиворот.

— Накрыл, чтоб замокрить? Упер баржу со мной, а теперь поплыл, как говно. И сам не петришь, что нахомутал, зараза? Нет уж, коль припутал, доставь в суд! — испугался Сова, поняв, что Кравцов скорее согласится утонуть вместе с фартовым, чем даст ему хоть единственный шанс на побег.

Сова понимал: попади он под суд — расстрела не миновать. Но это будет потом. Вначале следствие. А там попробуй докажи. Свидетелей не было. Никто не видел. Да и, возможно, снова представится случай к побегу. Ничего нельзя исключать. Ведь раньше получалось. Да и время будет. Пожить. Так хочется жить! Пусть где и как угодно. Но не сдыхать же в самом деле тут, совсем по-собачьи, размазанному фраером или утонувшим в реке. А все из-за него! Фартовый вскочил, бросился на Кравцова и сбил его с ног…

Игорь Павлович ухватился за борт и внезапно рванулся на Сову, уже державшего в руках лом.

Фартовый замахнулся. Лом просвистел рядом. Кравцов, сделав вид, что упал, дернул мокрый брезент из-под ног Совы. Тот шлепнулся лицом вниз. И в ту же секунду оказался завернутым в брезент.

— Дышишь, падла, кайфуешь? — захлебывался злобой фартовый. И внезапно заглох. Вода хлынула на борт баржи. — Отпусти, паскуда! Не мори! Оба накроемся! — кричал Сова, пытаясь вырваться из брезента.

Кравцов сам едва удерживался на осклизлой корме. Понял — баржа зарылась в дно реки. Ниже — некуда. Значит, придется ждать всю ночь, пока не появится какое-нибудь проходящее мимо судно.

Но именно в таких ситуациях счастливый случай не торопится прийти на помощь. И Кравцов, ухватив сверток брезента с Совой, оттащил его на другой борт.

— На хрен я тебе? Ведь понта никакого. Ни с меня навара, ни с мусоров! Ну, грамотку дадут. А за нее и склянки не возьмешь. Пусти! Я в долгу не останусь. Дай слинять. Из-под земли найду. Верну должок. Трехни, какой навар хочешь? Устрою, падла буду! — клялся Сова.

— Только что получил. Молчи, гнида! Либо сдохнем, либо выберемся, — отозвался Кравцов.

— Ты же колымский зэк, не фраер. Усек бы свой кайф. За меня «малина» наличностью выложит.

— Дурак вконец! Не о том болтаешь, Сова. Тут уж быть бы живу. Оба потонем иль вместе выживем, — признал Кравцов, услышав, как трещат ломаемые дном шпангоуты баржи. Долго ли она продержится на плаву? А может, через минуту развалится на куски, скинув со своей усталой спины людей?

— Если не накроемся, не мори! — просил Сова.