Закон ученого

Точнее, ей.

Ибо было очевидно, что данная вершина развития нанотехнологий ассоциирует себя с женщиной.

– Здравствуй, Грета, – сказал я. – Помню тебя, слышал твой голос неоднократно в лаборатории твоего хозяина. А вот видеть не доводилось. Рад знакомству.

– Хозяина? Ты о чем? – встрял Бесконечный, но я поднял руку – мол, помолчи, потом все поясню. Бармен жесту внял и заткнулся.

– И я приветствую тебя, Снайпер, – проговорила Грета своим объемным голосом, как если бы он несся не из ее груди, а из нескольких звуковых колонок, расположенных возле черной фигуры. Думаю, такой эффект создавался не потому, что Грета говорила так же, как мы, – скорее всего, просто наноботы производили необходимые колебания воздуха, трансформирующиеся в речь.

– Чем обязан столь неожиданной встрече? – поинтересовался я. – Тебя послал Захаров?

Черная фигура покачала головой.

– Я пришла сама. По своей инициативе.

Это было уже интересно.

Получается, что создание академика Захарова перестало быть совершенным роботом и обрело свободу воли и выбора? Но состояние, в котором субъект сам является определяющей причиной своих действий, присуще лишь человеку разумному – в этом и отличие его от робота. Киборги не в счет, они в части разума, логики и сознания однозначно люди, просто механически усовершенствованные. Получается, что разум Греты усовершенствовался настолько, что стал подобен человеческому и начал принимать самостоятельные решения?

Но вслух я это, разумеется, не произнес. Робот с человеческим разумом, идентифицирующий себя как женщина, наверняка прокачал у себя и способность обижаться чисто по-женски. Только в данном случае ляпнешь что-нибудь не то – и получишь не сковородкой по тыкве, а струю наноботов в ноздрю, которые взорвут твой мозг, причем ни фига не в переносном смысле. Потому я на всякий случай в речах решил быть крайне вежливым и осторожным.

– И что привело тебя сюда, Грета? Ничего, что я на «ты»? Так-то заочно мы с тобой давние знакомые.

– Без проблем, – качнула головой Грета. – Исходя из того, сколько раз ты побывал в моих автоклавах, я изучила тебя не хуже, чем родного брата, так что общение на «вы» в данном случае выглядело бы как минимум глупо. А привело меня сюда следующее. По моим наблюдениям, Захаров одержим манией величия и навязчивой идеей захватить планету. Причем в отличие от завоевателей прошлого сейчас у него для этого есть все шансы. Согласно моим последним расчетам, вероятность успеха его последнего плана захвата власти на Земле составляет девяносто шесть процентов.

– Что это за план? – поинтересовался я.

И Грета рассказала все.

– Он просто чудовище, – проговорила она, завершая свое повествование. – И я не могла поступить иначе.

– Твою ж душу, – пробормотал я.

Что ж, надо признать: во время последней встречи с академиком я снова ошибся, когда попросил Захарова оживить моих друзей, но при этом начисто стереть им память обо мне [11] .

Я считал, что они погибли из-за меня, и не хотел, чтобы это повторилось. Но после того, как ожившие репликанты встали из автоклавов, Захаров не отпустил их на все четыре стороны, а сделал из них послушные машины для убийства – и прямо сейчас тестирует их, дав им задание зачистить блокпост боргов.

11

Об этом можно прочитать в романе Дмитрия Силлова «Закон Выброса» литературной серии «СТАЛКЕР».

И в том, что они сделают это, я не сомневался. А потом зачистят зараженные земли от всех, кто откажется подчиниться безумному ученому, сделав из Зоны плацдарм для захвата всей планеты. Закрытая территория – отличное место для этого, которое никакая армия не будет штурмовать до тех пор, пока не станет слишком поздно.

Но тогда будет уже не до штурмов Зоны.

Марионеточное правительство, созданное Захаровым, будет делать то, что скажет академик, а он вряд ли прикажет штурмовать собственную базу.

Дальше же отряд самых лучших и разноплановых бойцов на планете уничтожит одно за другим все правительства стран мира, заменив их послушными живыми куклами. И тогда на земле настанет единое царство науки и просвещения, где Захарову будет отведена роль бога, а всем остальным людям – функция подопытных мышей для его безумных экспериментов. Я помнил об однажды озвученном Захаровым законе ученого: все для науки. И в его случае в жертву науке он был действительно готов принести вообще все. И человечество – в том числе.

Я молчал, обдумывая услышанное. Вместо меня подал голос Циркач:

– А-фи-геть, – потерянно промолвил он. – И че теперь делать?

– Необходимо остановить репликантов, – сказала Грета. – Иначе очень скоро все люди на планете станут послушными рабами моего создателя.

– А ты не можешь это сделать? – спросил я. – Насколько мне известно, наноботы – страшное оружие, способное уничтожить любое живое существо за считаные секунды.

Грета покачала головой.

– Создавая меня, Захаров поставил блок из трех законов…

– Можешь не продолжать, – кивнул я. – Ты не способна причинить вред живому существу – хотя при этом вполне можешь создавать совершенные биологические машины для убийства.

– Это другое, – отозвалась Грета. – Тот, кто собирает пулемет на заводе, – не убийца. Убийца тот, кто целится и нажимает на спусковой крючок.

– Удобно, – хмыкнул Бесконечный. – Если дальше углубиться в болтологию, то и стрелок не убийца, ведь вся вина поражения цели лежит на пуле. С нее и спрос.

– Сейчас не время выяснять, кто на этом свете самый матерый мерзавец, – заметил я. – Грета права, репликантов надо остановить.

– А еще неплохо было бы остановить этого профессора, пока он не наплодил новых чудовищ, – заметил Циркач.

– Академика, – машинально поправил я, думая о своем. А именно – что я вряд ли смогу хладнокровно поубивать своих друзей.

И не хладнокровно – тоже.

Я слишком хорошо знал, что представляют собой существа, воссозданные из клеток убитых.

Это не копии и не какие-то другие люди или мутанты.

Это самые настоящие мои друзья. Захаров слишком круто преуспел в возврате мертвецов с того света, чтобы я мог убить тех, с кем меня связывало слишком многое. И в том, что это именно они, у меня не было ни малейшего сомнения. При всех своих отрицательных качествах Захаров имел одно несомненно положительное: он всегда держал свое слово. И сейчас он тоже сдержал его – правда, не совсем так, как я рассчитывал. Но тут уж ничего не попишешь: связываясь с джинном из лампы, Монументом или Захаровым, нужно отдавать себе отчет, что твои желания они выполнят не так, как ты рассчитывал, а так, как они сочтут нужным их выполнить.

– Думаю, Циркач прав, – сказал я. – Нужно прежде всего устранить причину проблемы, а уже потом бороться с ее следствием. Настало время навсегда остановить академика, тогда и мир завоевывать будет некому.

– Согласен, – кивнул Бесконечный, поудобнее перехватив автомат невидимыми руками. – Ну чего, пойдем, что ли? Вправим мозги этому безумному гению!

* * *

Захаров проснулся от того, что у него затекла шея до полного онемения. Академику даже приснилось, что ему отрубила голову какая-то жуткая механическая гильотина с бессмысленными паучьими глазами, а от такого не захочешь – очнешься. Неудивительно, кстати. Известно, что мозг во сне переиначивает мысли и впечатления дня на свой лад, после чего прилежно трансформирует их в кошмары.