Закон ученого

Мягко говоря, непростая задача.

Ками в представлениях японцев – это нечто вроде души. То есть субстанция нематериальная и оттого ненаучная. Объективно вряд ли кто-то из ученых взялся бы за такую задачу, отдающую откровенным бредом, – достать чью-то душу из ножа…

Вот только для Захарова такой эксперимент был своего рода вызовом. Ну и потом, если даже ничего не получится, у него остается «Бритва», которая сама по себе ценнейший приз, ведь выкована она из артефакта, образующегося только в эпицентре ядерного взрыва. И с учетом того, что за подобными артефактами со страшной силой гоняются многие представители различных народов и рас из многих вселенных Розы Миров, на земле таких артов остались считаные единицы.

Но просто обмануть Снайпера, оставив себе «Бритву» и сказав при встрече, мол, извини, ничего не получилось, было не в характере Захарова. У академика имелся свой кодекс чести, и данное слово он старался держать – разумеется, если это не шло в разрез с его ключевыми интересами.

Потому Захаров взял «Бритву», положил на предметный стол, где работал с редчайшими артефактами, и сказал:

– Ну, Грета, что скажешь насчет этого ножа?

Искусственный интеллект задумался, сканируя легендарный нож всеми доступными способами. Потом напустил на него наноботов, которые при соприкосновении с клинком цвета чистого неба благополучно передохли. После чего выдал резюме:

– Объект крайне сложен для изучения. Но я создам для него новый тип наноботов, способных проникать внутрь данного объекта.

Металлический голос шел из динамиков, расположенных под потолком. Такие динамики находились в каждом помещении подземного бункера Захарова, чтобы он мог в любое время без проблем общаться со своей незаменимой помощницей.

– Интересно, каким образом? – поинтересовался академик.

– Объекту требуется подпитка психоэмоциональной энергией, которую он получает при убийстве органических существ. Я заражу такое существо специально созданными мной микронаноботами нового поколения, и в момент, когда объект откроется для принятия энергетической пищи, наноботы проникнут в его внутреннюю структуру, мгновенно адаптируются, перепишут структурные коды с «чужой» на «свой» и приступят к работе.

– Гениально, – усмехнулся Захаров. – Я рад, что не ошибся в тебе, Грета. А что насчет работы с тонкими материями? Так называемыми ками, например? Нужно извлечь их из ножа и на основе них сформировать материальные образы для воссоздания тел из наших матриц.

– Что-то конкретное можно сказать лишь после того, как мои наноботы станут частью «Бритвы», – осторожно ответила Грета. – Процент успешной интеграции моих ботов составляет лишь двадцать семь процентов от ста возможных, так как объект генерирует очень мощные защитные поля, препятствующие малейшему изменению в его структуре.

– Согласен, у тебя всегда было отлично с логикой, – кивнул Захаров. – Что ж, Грета, не будем откладывать дело в долгий ящик и приступим к работе.

* * *

Человек висел на Т-образной перекладине.

Его руки были растянуты в стороны и крепко привязаны кожаными ремнями к поперечной металлической трубе, а ноги притянуты к основанию конструкции и зафиксированы специальными зажимами в районе щиколоток. Во рту несчастного торчал кляп с завязками на затылке, чтобы его было невозможно выплюнуть. А еще к телу пленника было прилеплено множество датчиков, от которых по полу змеились бесчисленные тонкие провода, тянущиеся к массивному устройству со множеством экранов, кнопок и рычажных переключателей.

Захаров с «Бритвой» в руке подошел к человеку.

Поверх белого халата академика был надет резиновый фартук с бледными пятнами на поверхности: даже профессиональная очистка и стерилизация не дают стопроцентной гарантии, что на поверхности защитного фартука не останется следов крови – у некоторых существ, шляющихся по Зоне, она имеет активную химическую формулу, по степени воздействия сравнимую со слабым раствором кислоты.

– Что скажешь, Грета? – спросил академик, слегка поигрывая ножом – ему явно нравилось ощущение удобной тяжести в руке, которое дарит любое совершенное оружие.

– Вероятность успеха выше на шесть процентов, нежели у предыдущего объекта.

– Ну, в нашей работе и это уже прогресс, – усмехнулся ученый, после чего с силой, несвойственной его возрасту, вонзил сверкающий клинок в живот пленника.

Тот задергался.

Глаза несчастного от боли вылезли на лоб. Захаров же, не отпуская рукояти ножа, с интересом следил за муками беспомощной жертвы – так энтомолог бесстрастно наблюдает, как трепыхается насекомое, проткнутое иголкой.

– «Бритва» продолжает отторгать моих наноботов, – раздался бесстрастный голос из-под потолка.

– Интересно почему? – раздраженно бросил академик. – Это уже четвертый сталкер, которого я зарезал за последние два дня. Ощущаю себя Джеком-потрошителем, забавы ради называющим себя ученым.

– У объекта очень грамотно реализованы логические построения защитных уровней. Мои наноботы не в силах преодолеть этот алгоритм…

В механическом голосе Греты слышались вполне человеческие нотки беспомощности.

– С логикой у него хорошо, говоришь? – усмехнулся Захаров, не отрывая взгляда от лица умирающего. – А вот мой опыт подсказывает, что любой логический алгоритм можно сломать парадоксальной задачей.

С этими словами он выдернул нож из живота сталкера и рубанул им по ремням, стягивающим руку пленника. И когда она бессильно упала вниз, схватил ее – и вложил рукоять ножа в слабеющие пальцы.

– Дарю тебе «Бритву», – произнес он. – Ну что, хочешь отомстить за себя и своих товарищей?

Глаза сталкера блеснули чистой, незамутненной яростью. Он рванулся – и из последних сил ударил академика ножом…

Но сил этих уже оставалось мало, потому удар получился медленным и слабым.

Однако Захарову хватило.

Он неуклюже увернулся, и клинок ножа вонзился ему в руку чуть выше локтя.

– Брависсимо! – воскликнул ученый, кривясь от боли. После чего перехватил руку умирающего, и, сжав его слабеющие пальцы, всунул сверкающий клинок в раскрытую рану на животе несчастного пленника…

Сталкер вздрогнул – и умер, безвольно повиснув на металлической перекладине. При этом Захаров ощутил, как мгновенно нагрелись пальцы мертвеца. Настолько, что ученый едва успел отдернуть руку – и увидел, как кисть трупа, прикипевшая к рукояти ножа, дымится и мерцает изнутри пламенем цвета чистого неба.

– Проникновение наноботов зафиксировано, – раздался из-под потолка голос Греты. – Но, хозяин, я ничего не поняла. Как вам это удалось?

– Элементарно, мой дорогой искусственный интеллект, – проговорил академик, затягивая жгут выше раны и морщась от боли. – Для того, чтобы сломать чью-то логику, нужно просто действовать в обратном направлении, так сказать, от противного. Смена хозяина для «Бритвы» довольно болезненный процесс, я лично ощутил это, когда Снайпер дарил мне легендарный нож. На несколько секунд состояние «Бритвы» дестабилизируется, она как бы «выходит из себя». Подарив ее этому сталкеру, я, можно сказать, дисбалансировал стабильное состояние психики ножа, который смело можно считать разумным живым существом, после чего добавил масла в огонь, засунув клинок в тело ее нового владельца. Ты же помнишь, что «Бритва» режет все, кроме своего хозяина, которому не может причинить вред. А тут она сменила владельца, через мгновение хлебнула крови того, кто только что был ее хозяином, – и тут же вошла по рукоять в тело своего нового хозяина, что алгоритмом запрещено категорически. И это окончательно сломало ее психику, разрушив ей заодно и охранную систему.