Законник Российской Империи. Том 7

Не задумываясь, я положил ладонь на центр спирали. Внезапно по моей руке пробежал электрический разряд, и я услышал странное гудение, исходящее из недр горы. Камень под моей рукой потеплел, и я ощутил легкую вибрацию.

— Генетическая идентификация, — пробормотал Эдвард. — Конечно. Она настроила систему только на тебя.

Прежде чем я успел задать вопрос, часть скалы начала медленно отодвигаться в сторону, открывая темный проход. Холодный воздух, пахнущий металлом и озоном, хлынул наружу.

— Добро пожаловать в лабораторию Марии Леонхарт, — произнес Эдвард, делая шаг внутрь.

Я последовал за ним, и проход за нашими спинами закрылся с тихим шипением, погружая нас в темноту. Секундой позже вспыхнул свет — не от факелов или магических ламп, а от полос, пробежавших по стенам и потолку тоннеля. Они излучали ровное белое сияние, позволяя разглядеть длинный коридор, уходящий вглубь горы.

— Что это за свет?

— Технология Вечного Города, — объяснил Эдвард. — Преобразование энергии кристаллов в свет. Твоя мать адаптировала её для использования здесь. При этом наружу ничего не выходит.

Пол под ногами был абсолютно ровным, словно отшлифованным. Стены, казавшиеся сначала каменными, при ближайшем рассмотрении оказались сделаны из неизвестного мне материала — гладкого, как стекло, но с металлическим отливом.

Коридор привел нас в просторное помещение, заставленное странными приборами и механизмами. Многие из них выглядели совершенно чуждо для этого мира — изогнутые конструкции из металла и кристаллов, со множеством рычагов, кнопок и дисков. И все же… они казались мне странно знакомыми.

Я коснулся панели управления, и устройство слабо загудело, но почти сразу затихло.

— Почти все здесь вышло из строя, — заметил Эдвард, прислушиваясь. — Слишком долго без обслуживания даже для подобного оборудования.

Я двигался между столами и стеллажами, разглядывая странные приборы и инструменты. На одном из столов лежали записи — десятки тетрадей и листов, исписанных мелким почерком матери. Схемы, формулы, наброски — всё это выглядело как работа гения, опередившего свое время на столетия.

— Она пыталась воссоздать технологии Вечного Города с помощью материалов, доступных в вашем мире, — пояснил Эдвард, бережно перелистывая одну из тетрадей. — Некоторые эксперименты были успешными.

— Как эликсир Авроры?

— Да, хотя твоя тетка извратила первоначальную идею. Мария создала лекарство для исцеления, Аврора превратила его в инструмент контроля.

Я продолжал исследовать лабораторию, пытаясь найти что-то, что могло бы помочь нам. В дальнем углу помещения я заметил небольшой сейф, вмонтированный в стену. Он был сделан из того же странного материала, что и стены, но с более сложным узором на поверхности. Замка в привычном понимании не было — только панель с символами, светящимися тусклым голубым светом.

— Это хранилище для самых важных вещей, — сказал Эдвард, подходя ближе. — Но я не знаю кода.

Я взглянул на символы. Они были незнакомы мне, и все же… Словно повинуясь интуиции, я коснулся нескольких из них в определенной последовательности. Панель вспыхнула зеленым, и дверца сейфа с шипением отъехала в сторону.

— Как ты узнал? — удивленно спросил Эдвард.

— Не знаю, — честно признался я. — Просто… показалось правильным. Как-то так…

Внутри сейфа лежало несколько предметов. Толстая тетрадь в кожаном переплете — судя по всему, личный дневник матери. Небольшая шкатулка, искусно вырезанная из какого-то темного дерева. И, наконец, странный куб размером с яблоко, сделанный из материала, похожего на хрусталь, но с металлическими вкраплениями.

Я осторожно взял куб. Он был неожиданно теплым и словно пульсировал в моих руках. При ближайшем рассмотрении я заметил, что внутри куба клубится голубоватый туман, движущийся по сложным спиральным траекториям.

— Что это? — спросил я у Эдварда.

— Устройство для хранения информации, — ответил он. — Оно реагирует на биометрические параметры. Попробуй активировать его.

— Как?

— Просто сосредоточься и мысленно прикажи ему открыться.

Я держал куб обеими руками, глядя на клубящийся внутри туман. Мысленно я представил, как это странное устройство открывает свои секреты, показывает то, что хранит внутри. Внезапно моя голова взорвалась резкой болью, такой острой, что я чуть не выронил куб. Перед глазами пронеслись образы — женщина с моими глазами, лаборатория, странные приборы, и всё это казалось таким знакомым, словно я уже видел это раньше. Но где? Воспоминания ускользали, как вода сквозь пальцы.

Боль утихла так же внезапно, как и появилась. Куб в моих руках засветился ярче, и из него вырвался луч света, развернувшийся в воздухе в полупрозрачное изображение — женщину в странной одежде, сидящую за столом в этой самой лаборатории. Мою мать, Марию Леонхарт.

Изображение было объемным, живым, словно она действительно находилась здесь, отделенная от нас лишь тонкой вуалью реальности. По факту голограмма из каких-нибудь фантастических фильмов.

— Максим, мой дорогой сын, — начала она, и её голос, глубокий и мелодичный, эхом разнесся по лаборатории. — Если ты смотришь это сообщение, значит, меня уже нет в живых.

Я застыл, не в силах отвести взгляд от этого призрака из прошлого.

— Я надеялась, что смогу рассказать тебе все лично, когда придет время, — продолжала она. — Но, видимо, моя попытка изменить порядки Вечного Города ни к чему не привела. Я сомневаюсь, что меня оставят в живых после такой выходки — Хранители Равновесия слишком ревностно относятся к таким вещам.

Она сделала паузу, словно собираясь с мыслями.

— Вся надежда теперь на тебя, Максим. И я должна рассказать тебе правду, какой бы шокирующей она ни была. Ты не просто мой сын — ты был моим экспериментом, одной из немногих душ, что была выдернута из круговорота реинкарнации перед перезаписью предыдущего цикла.

Я почувствовал, как кровь отхлынула от моего лица.

— Видишь ли, полукровки — дети людей и обитателей Вечного Города — обычно не выживают, — голос матери стал тише. — Моя связь с императором Алексеем, действительно, привела к появлению ребенка, но я знала, что он родится мертвым. Тогда я внедрила твою душу, душу человека из предыдущего цикла, в тело младенца. Так ты стал по-настоящему моим ребенком. Я надеялась, что ты сохранишь воспоминания о прошлой жизни, о предыдущем цикле. Но даже если этого не произошло, кровь императора самой могущественной империи и моя собственная должны были сделать тебя особенным. И, судя по тому, что ты нашел эту лабораторию, так и случилось.

Мария улыбнулась, и её улыбка была полна горечи и надежды одновременно.

— В этом сейфе ты найдешь мой дневник. В нем — все, что я узнала о механизме перезаписи мира, о планах Вечного Города и о том, как их можно остановить. Это опасное знание, сын мой. Но только у тебя есть шанс использовать его, чтобы спасти этот мир от вечного круговорота разрушения и воссоздания.

Она посмотрела прямо на меня, словно, действительно, видела меня сквозь время и пространство.

— Я любила тебя с того момента, как увидела твою душу. Я работала над тобой так долго, что ты стал моим настоящим детищем. И если что-то от меня и останется в этом мире, то это — ты, Максим. Мое наследие, моя надежда.