Законы Рода. Том 15

— Спасибо. — Я пожал ему руку и вышел из штаба, куда я в ближайшее время не вернусь.

Надо найти Юлю.

Сделать это оказалось довольно просто. Она была там же, где и три другие красавицы. Слегка подвыпившие и слегка раздетые, они сидели в выделенной Светловой Лене квартире и продолжали веселиться.

— О! А вот и наш дикий, необъезженный мустанг, что вечно срывается с самого веселья куда-то в неведомые дали, и никто не может его остановить! — с иронией в голосе произнесла хозяйка жилплощади, получившая от меня подарок, но не успевшая вернуть награду за проделанную мной работу.

— Боюсь, что и в этот раз вы меня не остановите. Я на минуту. Юля, выйди.

— Сейчас…

— Майку-то надень хотя бы…

— Ой…

Я закатил глаза, не понимая, является ли всё происходящее здесь провокацией или просто виноград слишком сильно забродил и в голову ей ударил.

— У тебя задание будет. Очень важное. Помнишь ту женщину, что со мной, регентом и дядей Мишей пришла?

— Та надменная сучка, что строила тебе глазки? Конечно, помню. Я этой малолетке…

— Кхм… Ей хрен знает сколько тысяч лет… Окстись. Она суперпсионик с кучей талантов к другим типам магии. И она наш враг.

— Чего? Да как так?! Эта стерва — одна из божков Ордена?!

— Именно. И жива она только потому, что допустила ошибку и подчинилась моей воле и магии. Она теперь ловит своих бывших подопечных — магов Ордена и их пособников.

В тюрьме Дантара сейчас больше пятидесяти человек сидит. Она почистила город. Твоя задача — выбить из них признания. Как при Капонарии. Влезаешь в мозг, берёшь под контроль, заставляешь говорить правду. Тебе со списком вопросов будет граф Золотарёв помогать. Это всё довольно просто. Дальше сложнее…

В Москве есть такая гвардия — Безымянные. Особая группа, которая сражается в интересах государства. Маги и воители. Их собрали из числа преступников и предателей, для которых альтернатива — смертная казнь. Им стирают память, как могут обнуляют личность и закладывают новый жизненный ориентир — беспрекословное служение на благо рода Романовых. В нашем случае — на благо империи, города Дантара и моего рода. Я не смогу тебе подсказать, как это правильно делать, но у тебя целых пятьдесят два подопытных. Если что-то пойдёт не так, можешь просто убить. Я разрешаю. Эти люди готовили здесь мегаизлом, натравливали сюда орды, доносили врагам наши планы и портили наши припасы. Они не заслуживают ничего, кроме смерти либо…

— Вечного служения ради искупления своей вины. До самой смерти.

— Именно, — кивнул я.

— Я постараюсь.

— Постарайся. А я отправляюсь в Сибирское турне.

— А когда ты вернёшься?

— Я? Сложно сказать… Скорее всего, через месяц. Вряд ли раньше. После Сибири, Камчатки и Дальнего Востока мне предстоит путешествие на юг. Практически к Австралии. Только дорога займёт кучу времени. А я ведь не туда-обратно за сувенирами еду. Мне ещё и работа там предстоит…

— Я переживаю, что без твоей защиты в стране начнётся бедлам.

— Я тоже переживаю, но сделать с этим ничего не могу. У нас есть план, помнишь? Маноизвержение надо остановить. И я обязан заняться этим. Спасибо тебе за всё. И за то, что ты девочкам внушила этой ночью…

Юля загадочно улыбнулась, стала на цыпочки и поцеловала меня.

— Я ничего не делала. Они сами… Беги. А Дантар останется в надёжных руках!

— До встречи, рыжая плутовка.

— А МЫ? — тут же, словно почувствовали момент, в приватный разговор вмешались «незаслуженно забытые и недополучившие поцелуя одинокие девушки», как выразилась Маша, снискав таким образом аплодисменты Лены и Даши.

Повторил и с ними процедуру прощания, наслаждаясь каждым мгновением. А затем пришлось уйти. Я и так уже от графика отстаю…

— Девиль… Где ты там… — пошёл я по следу за очередной роковой красоткой, что сидела одна в подворотне, скрываясь от солнечного света.

— Меня бесят люди. Я это поняла. Слишком живые, радостные. Из-за каждой мелочи готовы чуть ли не на колени падать.

— Просто они ценят то время, что им дано, и те блага, что у них есть. Они ценят жизнь.

— А я? Я не ценю жизнь?

— Нет. Ты боишься смерти.

— А кто её не боится?

— Многие… Но не самой смерти, а невозможности сделать что-то ещё в этой своей и без того короткой жизни. Умереть с сожалением о неисполненной мечте, о не встреченной любви, о невозможности увидеть в последний раз улыбку своего ребёнка. Ты воплощала тысячи лет свои желания в реальность. Ценность радостных событий в твоей жизни стремилась к нулю из-за инфляции вечной молодости с каждым прожитым веком.

— Да что ты об этом знаешь? Ты сам ещё мальчишка. Сопляк!

— Это верно. А ещё я один раз рождённый и трижды перерождённый. Что такое смерть, я, в отличие от тебя, прекрасно знаю. Я видел её, а она видела меня, моё лицо и мою душу. Чистую и открытую, готовую ко всему. Но я всё ещё здесь. А сколько раз ты видела перед собой её костлявые пальцы, тянущиеся к твоей душе?

— …

Девиль молчала. Я же вошёл в состояние духовного взгляда и в очередной раз взглянул на её духовную звезду.

Мелкая, серая, едва заметная. Меньше, чем у животного. Права была Королева Амазонок: они обрели бессмертие, но лишили себя кое-чего куда как более важного — своей души.

— Вставай. Тебе пора вернуться к работе.

— Куда теперь?

— В Якутск. Поедешь на машине с людьми графа Золотарёва. Придёшь в штаб, он выделит людей. Задача — проехать по Сибирскому кольцу и добраться до Якутска, по пути зачистить все места от агентов, шпионов и всей прочей орденской швали, отправить их при помощи гипноза в Якутск или другой ближайший укрепрайон. Всех собрать, взять под арест, вывести на чистую воду. И если я всё ещё не вернусь, можешь начинать превращать их в Безымянных. Всё понятно?

— Задача принята.

— Выполняй.

Девиль поднялась и медленно побрела в сторону штаба Дантара, приковывая к себе взгляды всех солдат и офицеров по пути. Как мужчин, так и женщин. А ведь могла бы отвод глаз использовать, но… её чёртовому огрызку души всё ещё нужно чем-то питаться.

Она жила во грехе и самим символом греха является. Человеческие похоть, зависть и все прочие проявления слабостей нужны ей, как наркотик. Она не может от них отказаться и заставляет себя из века в век, из года в год появляться «на сцене» и разыгрывать спектакль, платой за который всегда были человеческие жизни. В этом она и находила для себя смысл жизни.