Закрытый финал
Шрифт:
– Короче, все как в древней легенде.
– Именно так!
– Или, как бы истолковал наш общий знакомый философ-водитель кэба, история Надин – современная адаптация сказания об Инанне.
– Ну наконец-то догнал!
– И как она заканчивается?
– Говорил же, пока не знаю, не придумал еще!
– Да я сейчас не про Надин, а об Инанне! Мне подумалось, что это может помочь и концовку нашего фильма сделать, раз в сюжете обыгрывается эта история.
– Я пока так далеко все забегал, как-то увлекся развитием сюжета, привязкой, - Джимми почесал бороду. – Разумное зерно в твоей идее есть.
– Отличная идея!
– И единственно верная! Вот ты прежде говорил о сходстве хорроров и древней трагедии, что сейчас наш жанр сродни легендам прошлого. Так вот теперь у тебя есть шанс не словом, а делом это показать. Продемонстрировать зрителю. Чтобы он понял истинную художественную ценность хоррора! Понимаешь, насколько у нас важная миссия?
– Понемногу начинаю.
– В нашем фильме будут все ответвления жанра, вся его история. От древних преданий до снаффа наших дней. Мы покажем миру, что хоррор – это искусство. И высокого порядка! Блин, ну неужели это не цепляет?
– Знаешь, ты порой бываешь весьма убедителен, - Сэм, улыбаясь, кивнул. – Я в деле!
– Наконец-то, - Джимми вздохнул с облегчением.
– Но есть серьезная проблема – найти актеров.
– Считаешь?
– Определенно. Посуди сам, где нам отыскать девушку с волосами пшеничного оттенка, которая будет похожа на ту, что на видосе, и согласится сняться в таком фильме?
– Не думаю, что это такая уж серьезная проблема. У меня хорошее предчувствие. Кто-то точно найдется.
VIII.
Джимми терпеть не мог пробы. Это был некий акт взаимного лицемерия. Ты сидишь за шатким столом в затхлой комнате для репетиций, делая вид, что тебе интересны резюме бездарностей разного уровня, отчисленных из замызганных театральных школ, которые, в свою очередь, делают вид, что им интересен твой проект.
С учетом того, что речь шла о бюджетном хорроре, речи о том, что агенты знаменитостей, жаждущих сняться в твоей картине, оборвут тебе телефон и забросают предложениями, быть не могло. В резюме последнего парня значились лишь массовки, самая яркая из которых была в рекламе шведского крема против геморроя. Там этот чел "стоял у самых дверей лифта, из которых его выпихивала толпа сзади". А в черновой версии он присутствовал "на целую секунду дольше!" Но самое прискорбное, что этот доходяга был не худшим актером из тех, что заявились в этот день! А двое следующих и вовсе не пришли.
– Может, оно и к лучшему, - смирился Джимми. – Пойдем немного освежимся, заглянем в паб.
– Нет, - не согласился Сэм. – Предоставим им еще десять минут и вернемся к резюме. Я свяжусь с еще несколькими агентами, и мы продолжим прослушивания.
– Ну, если настаиваешь, - Джимми откинулся на спинку стула.
И в этот момент в комнату зашла она.
Джимми резко выпрямился. Девушка подошла к столу и оперлась о него. Джимми впервые пожалел, что он не является неодушевленным предметом, вот тем столом в частности.
Волосы пшеничного цвета, высокие скулы, губки из тех, что сводят с ума, без разницы, накрашены или нет. На ней были выцветшие джинсы и мешковатая футболка Томми, которые не скрывали ее чарующих изгибов тела, когда
девушка приближалась к друзьям. Лишь ее голубые глаза не гармонировали с чувственностью, которую излучала девушка. В них словно застыли печаль, боль и смирение, которые может испытывать лишь мученица или святая. Сам не зная почему, но Джимми словно с первого взгляда захотел помочь девушке, будто подспудно чувствовал, что она нуждается в его защите.– Здесь прослушивание проходит? – поинтересовалась незнакомка.
– Да, да, здесь, - подтвердил Джимми.
Он обменялся с Сэмом удивленными взглядами. Нет, конечно, друзья не были удивлены появлением кандидатки на роль. Просто... она словно сошла с того видео, которое было на ноутбуке Ашкана. Как будто была близняшкой той несчастной, которую пытали. Как две капли воды...
Девушка вынула стопку черно-белых фотографий, положила ее на стол и, не дожидаясь приглашения, присела на стул.
– Меня зовут Мелисса, это мои снимки.
– Мелисса...? – Сэм в недоумении посмотрел на список приглашенных кандидатов.
– Верно, - подтвердила девушка. – Так это будет фильм ужасов?
– Да, все так, Мелисса. Но странно... У меня нет информации о тебе. Кто тебя пригласил?
– Да никто. Просто узнала о прослушивании, решила попробовать.
– А откуда узнала?
– Вы же знаете, что такая информация быстро разлетается.
– Да, согласен.
– И фильм будет стилизован под чье-то найденное реальное видео?
– Э-э-э, а это каким образом тебе стало известно? – удивился Джимми.
– Так почти все хорроры сейчас в этой манере делают. Подумала, что и вы от трендов не отстаете.
– Да, отчасти да, реальное видео, но мы знаем много приемов. Будет интересно!
– Звучит заманчиво.
– Ты часто снималась?
– Я, пожалуй, единственная лондонская актриса, которая не засветилась в "Катастрофе"[8]. Но, полагаю, я весьма неплохо бы справилась с ролью жертвы.
"Даже не представляешь себе с какой", - невольно подумал Джимми.
– Ты не возражаешь против пробного видео? – спросил Сэм.
– Только если снимать будешь ты, - Мелисса придвинулась к нему и, слегка наклонив голову и игриво прижав пальчик к щеке, посмотрела прямо в глаза.
При виде этого откровенного флирта Джимми пришел в ярость. Типичный Сэм, который при первом же появлении актрисы начинает думать членом!
– А я уже постараюсь, чтобы режиссер был доволен, - Мелисса посмотрела на Джимми и выразительно положила свою ладонь на грудь. Губы девушки расплылись в провокационной улыбке. – Ведь ты режиссер, верно? Я сразу поняла, что ты здесь главный.
– Э, да, я, э, да, режиссер, я.
– А сценарий мы оба пишем, - подхватил Сэм.
– Это наша совместная работа.
Джимми посмотрел на Сэма и увидел в глазах друга ту же ревность, что сам испытывал мгновение назад.
– У меня есть несколько условий, и только на них я соглашусь работать с вами, - Мелисса откинулась на спинку стула, в то время как Сэм и Джимми, как под действием гипноза, наклонились в сторону девушки. – Я работаю только один на один. Что означает: никаких других актеров, съемочной бригады, иных лиц. Только я и человек с камерой.