Залечь на дно на Солстхейме

— Госпожа Кровадин, — приятным тоном позвал Мирак.

— Нет времени на любезности, господин Мирак, — парировала Блёнвенн.

Девушка восстановила свои магические силы зельем и начала читать последнее заклинание, которое должно открыть Врата обратно в Нирн. В легкие ударил свежий прохладный воздух. Первыми в портал прошли три дракона, за ними — древний норд. Блёнвенн уходила последней, забирая Сигильский Камень с собой.

— Это не Солстхейм, — заметил драконий жрец.

— Да. Солстхейм на другом берегу, — ответила архимаг. — Но неподалёку отсюда Саартал.

Девушка хотела попросить о маленьком одолжении — увидеть, наконец, лицо своего древнего предшественника, посмотреть ему в глаза, но на её собственное удивление Мирак сам принялся расстёгивать ремешки своей маски, небрежно бросил её на землю и снял с головы капюшон, совсем не боясь холодов. Этого человека бретонка не могла назвать внешне привлекательным — простое гладко выбритое лицо, светлые коротко остриженные волосы, квадратная челюсть, массивный нос, тонкие губы и тёмные глаза, абсолютно ничего не выражавшие. Да, именно эта пустота во взгляде отталкивала, заставляла назвать Мирака «некрасивым».

— Дом. Родина.

Древний норд зажмурился и полной грудью вдохнул свежий воздух.

— Простите, госпожа Кровадин. Потянуло на сентиментальность.

В ответ бретонка лишь улыбнулась. Чувства драконьего жреца были оправданными, он имел на них полное право после стольких лет заточения. Он имел право пробежать по улицам Винтерхолда, обнимать каждого прохожего и кричать о своём возвращении, словно последний идиот. Он имел право напиться в городской таверне до беспамятства и наесться до боли в животе. Он имел право просто разрыдаться, как маленький ребёнок.

— Господин Мирак, я думаю, нам лучше вернуться в Винтерхолд, — предложила Блёнвенн.

— Вернуться в Винтерхолд мы всегда успеем, — парировал Мирак. — К слову, на что я могу рассчитывать по крайней мере сегодня?

Решил не поддаваться чувствам, пытается произвести впечатление делового человека. Подобное почему-то ещё больше оттолкнуло девушку.

— На членство в Коллегии Винтерхолда — а значит, комнату в нашем общежитии, новое одеяние, пользование книжным фондом Арканеума и похлёбку из хоркера хотя бы раз в день.

Наконец-то на лице древнего норда появилась живая, вполне добрая улыбка, хоть немного располагавшая к себе, делавшая драконьего жреца похожим на живого человека.

— Меня это устроит, — небрежно ответил Драконорождённый. — По крайней мере, первое время.

Живая, пусть и небрежная улыбка неожиданно сменилась гримасой боли.

— Ты думал, что сможешь сбежать от Меня, Мирак?

В воздухе повисла громадная масса щупалец и глаз.

— Забыл, что в Моём царстве ничего от Меня не утаить? — пронзившее тело древнего норда щупальце подняло его над землёй, заставляло биться в судорогах.

Бретонка рухнула на колени, судорожно хватала ртом воздух — но не могла вздохнуть, что-то склизкое обвивало её шею, сжималось всё сильнее.

— Надеюсь, Ты найдёшь себе более забавную игрушку, — проскрежетал Мирак.

За такую наглость драконий жрец был обращён в прах, тут развеявшийся на ветру.

— А ты, Соловей… Я разочарован.

Через тело Драконорождённой прокатился мощный разряд, будто бы заставивший сердце сначала забиться сильнее обычного, а затем остановиться. Девушка провалилась в чёрную пустоту, но в голове ещё гудел протяжный голос.

Тебе повезло, Соловей. Сегодня Я не убью тебя. Тебе так же не суждено сегодня замёрзнуть насмерть или стать пищей для диких зверей. Твой новый золотокожий друг, наблюдавший за тобой неподалёку, отвезёт тебя в теплое безопасное место. Если ты достаточно сильна, то очнёшься.

Я не убью тебя, Соловей. Но Я отберу у тебя всё, чем одарил. Ты больше не сможешь никого подчинять своей воле одним лишь Криком, не сможешь странствовать по Обливиону с помощью Сигильского Камня — ведь именно это ты пожелала узнать из моей Огмы Инфиниум. Пусть это всё будет тебе уроком.

Никогда не обманывай тех, кто сильнее тебя.