Залетела от Братвы

Горничная коротко кивает, прежде чем повернуться и выйти из комнаты, дверь за ней захлопывается. Я сижу там мгновение, просто глядя на Тайлера, пытаясь собраться с мыслями. Мое сердце колотится, и в голове роятся тысячи мыслей. Я не знаю, чего ожидать, когда пойду в комнату Тимура, но одно я знаю точно — я не могу показывать слабость. Не перед ним.

Я наклоняюсь и целую Тайлера в лоб, тихо шепча: — Я скоро вернусь. — Не знаю, успокаиваю ли я его или себя, но мне нужно в это верить.

Вставая, я разглаживаю рубашку и делаю глубокий вдох. Мои ноги кажутся тяжелыми, когда я иду к двери, чувство страха тянет меня вниз. С каждым шагом мой пульс учащается, мой разум скачет от возможностей. Что Тимур может хотеть от меня сейчас? Он хочет заставить меня заплатить за то, что я сбежала? За то, что я держала Тайлера подальше от него? Или у него есть какой-то другой план — что-то, что я даже не могу себе представить?

Я пробираюсь через особняк, в коридорах жутко тихо. Это похоже на тюрьму. Роскошно, да, но все равно тюрьма. Воспоминания о той ночи — о том, как я оставила его, не сказав ни слова — остаются в моем сознании, наполняя меня дурным предчувствием. Он, вероятно, все еще сердится из-за этого. И теперь, когда я здесь, с его сыном, я могу только догадываться, о чем он думает.

Наконец, я дохожу до двери в его комнату. Дверь закрыта, и на мгновение я просто стою там, уставившись на нее. Моя рука колеблется над деревом. Я беру себя в руки, делая глубокий вдох. Я не могу показать страх. Я должна быть сильной, ради себя и ради Тайлера.

Дрожащими пальцами я поднимаю руку и тихонько стучу в дверь, и звук эхом разносится в тишине.

Дверь открывается с тихим скрипом, и Тимур стоит там, заполняя дверной проем своим внушительным присутствием. Его острые голубые глаза смотрят на меня, и на секунду я не могу пошевелиться. Мое сердце колотится в груди, но я заставляю себя шагнуть внутрь.

— Войди, — говорит он, его голос спокоен, почти слишком спокоен. От этого у меня по спине пробегает дрожь, когда я прохожу мимо него, ощущая на спине жар его взгляда.

Комната тускло освещена, тяжелые шторы задернуты. Роскошно, конечно, но в этом есть холодность — как и в нем. Я неловко стою посреди комнаты, пока он закрывает за нами дверь. Щелчок замка кажется окончательным, как будто пути назад уже нет.

— Садись, — говорит он, указывая на мягкое кресло возле камина.

Я сажусь, мое тело напряжено. У меня так много вопросов, так много страхов, и их вес давит на меня. Я знаю, что лучше не позволять им проявляться слишком легко. Тимур стоит передо мной, скрестив руки, его взгляд не отрывается от моего. Это тревожит, как он смотрит на меня, словно ждет чего-то — ждет, когда я сломаюсь.

— Что ты задумал, Тимур? — наконец спрашиваю я, и мой голос слегка дрожит. — В смысле, что теперь будет?

Он долго смотрит на меня, прежде чем заговорить, его тон размеренный. — Я думаю, ты уже знаешь, Дженнифер. Ты убежала, ты спряталась и ты скрыла от меня моего сына.

— Я не знала, что еще делать, — шепчу я, мой голос едва слышен. — Ты… ты убил Рассела у меня на глазах. Как я могла остаться, как я могла что-то тебе сказать после этого?

Выражение лица Тимура становится жестче, глаза сужаются, когда он делает шаг вперед. — Рассел заслужил то, что получил. Ты… ты должна была рассказать мне о нем — о моем сыне — до всего этого.

— Я собиралась, — говорю я, мое сердце колотится, когда он подходит еще ближе. — Я собиралась тебе сказать. В тот вечер, на гала-вечере… Я планировала, но потом… — Мои слова запинаются, когда его аромат окружает меня, свежий и мужской, затуманивая мои чувства. Он так близко, что я едва могу дышать.

— Ты убежала, — заканчивает он, понизив голос до шепота. — Ты убежала от меня, и теперь у тебя нет выбора.

Его рука тянется, и я не могу сдержать реакцию своего тела на него, тепло приливает к моей коже. Его пальцы касаются моего подбородка, приподнимая мое лицо, так что у меня нет выбора, кроме как встретиться с ним глазами. Мое сердце колотится в груди, когда наши лица находятся всего в нескольких дюймах друг от друга, его теплое дыхание на моих губах. Мой живот сжимается от смеси страха и неоспоримого влечения.

— Почему ты сбежала? — снова спрашивает он, на этот раз его тон мягче, почти дразнящий. — Ты знала, что не сможешь вечно прятаться от меня, не так ли?

Я не могу ответить ему, не словами. Мое тело предает меня, когда я слегка наклоняюсь к его прикосновению. Пространство между нами потрескивает от напряжения, мою кожу покалывает от жара его близости. Каждый инстинкт во мне кричит оттолкнуть его, бороться с этим, но мое тело не слушает. Мой разум затуманен, потерян в интенсивности момента.

— Вот мой план, — тихо говорит он, его голос темный и властный. — Мы поженимся на следующей неделе.

Его слова повергают меня в шок, и я слегка отшатываюсь, широко раскрыв глаза. — Что? — выдыхаю я, пытаясь осмыслить то, что он только что сказал. — Женимся?

— Да, — говорит он, и выражение его лица не дрогнуло. — Мы не воспитываем детей вне брака. У Братвы так не принято. Ты будешь моей женой.

Я потрясенно качаю головой, пытаясь прорваться сквозь туман его слов. — Я… я не готова к чему-то подобному. Мы можем придумать другой способ. Нам не обязательно…

— Другого пути нет, — прерывает он, его тон окончательный. — Мне все равно, готова ли ты. Мы поженимся. Я планирую вырастить сына, а ты будешь рядом со мной как моя жена. Решение принято.

Его слова бьют меня, как удар под дых, и я чувствую, как волна беспомощности накрывает меня. Я хочу бороться, кричать, что это несправедливо, что меня нельзя просто так заставить это сделать, но в глубине души я знаю, что у меня здесь нет никакой власти. Тимур контролирует все.

— Ты не можешь просто заставить меня выйти замуж, — шепчу я, чувствуя, как стены смыкаются вокруг меня. — Ты не можешь.

Он наклоняется, его губы касаются моего уха, когда он говорит, его голос низкий и опасный. — Я, безусловно, могу.

Его дыхание у моего уха вызывает дрожь по моему позвоночнику, каждое слово пронизано опасным оттенком, который одновременно пугает и возбуждает меня. Его пальцы скользят вниз по моей руке, прикосновение такое легкое, но такое властное, что заставляет мой пульс учащенно биться. Я пытаюсь собраться с духом, но, находясь рядом с ним, чувствуя его присутствие так близко, я ослабляю свою решимость.

— Ты пошла к итальянцам, — говорит Тимур, его голос тихий, но полный недоверия. — Из всех людей ты доверилась им?

Я открываю рот, чтобы объяснить, но ничего не выходит. Он так близко, что мне трудно думать здраво, не говоря уже о том, чтобы защищать себя. Правда в том, что я была в отчаянии. Как мне объяснить это такому, как он? Тому, кто внушает уважение и страх, тому, кто всегда контролирует?

Он наклоняется еще ближе, его губы касаются кожи моей шеи. — Возможно, это самое худшее, что ты пошла к ним, — шепчет он, его пальцы теперь обвиваются вокруг моей талии, притягивая меня ближе, пока между нами почти не остается места. — Когда мы поженимся, все это будет прощено.