Залив Полумесяца

Поднявшись, Карахан Султан прошла немного вперед, отчего длинный шлейф ее зеленого парчового платья зашуршал, и остановилась спиной к оставшейся сидеть Элиф Султан, лицо которой выражало затаенный страх, и напряженной Фатьме-хатун.

– Довольно с нас томительных лет ожидания и покорности, – голос Карахан Султан лился подобно меду, но в нем таилась недюжинная злоба, и это делало его приятным слуху, но зловещим. – Да и я больше не могу сдерживать сына – он всякий раз приходит в ярость, когда я прошу его еще немного подождать. И Махмуд прав. Он ждал достаточно. Больше двадцати лет мы с ним ждали часа, когда, наконец, сможем поднять свои головы и перестать притворяться смирившимися со своим поражением. Когда-то, много лет назад, я обещала сыну, что он займет османский трон и будет править миром. И это произойдет. На этот раз мы возьмем то, что по праву принадлежит нам! И если по-другому не получается, то возьмем войной и кровью.

Гарем.

– Ну а у тебя как дела? Что-то ты все молчишь…

Эсмехан Султан, идя по дворцу под руку с сестрой, скованно улыбнулась, отведя взгляд, и Мелек Султан все поняла без слов.

– Яхья Бей показался мне хорошим человеком. И у него такое доброе, располагающее к себе лицо. Неужели?..

– Нет-нет, он действительно добр ко мне, – поспешила заверить ее Эсмехан Султан, но, запнувшись, сокрушенно прошептала: – Но муж много старше меня и относится ко мне скорее как к дочери, нежели как к жене. А мне бы так хотелось, чтобы все было… как у вас с Ферхатом Беем.

Мелек Султан чуть улыбнулась от таких слов и снова коснулась ладонью живота. Эсмехан Султан, заметив этот ее жест, погрустнела и, посмотрев перед собой, увидела вышедших из-за угла трех поразительно похожих красивых женщин. Бахарназ Султан горделиво ступала по коридору в алом платье с отделкой из красного кружева. На ее плечах покоился черный соболиный мех, а в уложенных в высокую прическу черных волосах сверкала рубиновая диадема, к которой был прикреплен шифоновый платок, и он развевался от ее шагов.

По обе стороны от султанши шли ее дочери, похожие внешне, как две капли воды. Но вместе с тем с первого взгляда ощущалось огромное различие между сестрами, которых в силу этого никто никогда не путал. Обе девушки были высоки, статны и красивы, как и их мать, с такими же с густыми черными волосами, которые блестели на свету, и золотыми глазами. Но Дильназ Султан в черно-золотом платье несла себя гордо и даже надменно, подобно своей валиде, и в ее взгляде сквозил тот же неприятный, склочный нрав. Айше Султан, облаченная в сиреневое, как небо на рассвете, платье, напротив, ступала грациозно и изящно, как лань, и в каждом ее движении чувствовались мягкость и нежность.

Так сложилось, что Дильназ Султан сестрам всегда предпочитала мать, а Айше Султан, которая в силу своего нрава редко удостаивалась их одобрения, тянулась к сестрам и в особенности к похожим на нее Мелек Султан и Эсмехан Султан. И каждый раз, когда Бахарназ Султан узнавала о том, что ее дочь проводила время с дочерьми ее соперниц, которых она всей душой ненавидела, то устраивала скандал и твердила, что Айше должна быть с нею, своей матерью, и с родной сестрой, а все остальные – их враги, и от них нужно держаться подальше.

Айше Султан, заметив сестер на противоположной стороне коридора, невольно расцвела, но, покосившись на мать, заставила себя проявить сдержанность, хотя внутри у нее все пело – она так соскучилась по Мелек и Эсмехан. С ними она тайно переписывалась после свадьбы, потому что умирала от тоски и скуки в санджаке мужа.

– Султанша, – встретившись с ними, Мелек Султан поклонилась, глядя на сухо улыбнувшуюся ей Бахарназ Султан. – Как я рада снова видеть вас. Как поживаете? Надеюсь, у моего брата Орхана хорошо обстоят дела в его санджаке?

– Благодарю тебя, Мелек, за твое беспокойство, но оно излишне, – ответила Бахарназ Султан, смотря на девушку с высокомерием. – Орхан прекрасно справляется со своими обязанностями. У нас все хорошо. Да и у моего льва вскоре родится наследник – одна из его фавориток ждет ребенка.

– Как славно! – лучезарно улыбнулась Мелек Султан и, повернувшись к Дильназ Султан, которая с прохладной скукой наблюдала за ней, воскликнула: – Рада и тебя приветствовать, Дильназ. Как ты? Надеюсь, здорова?

– Ты, наконец, соизволила приехать, Мелек, – даже не удосужившись улыбнуться, Дильназ Султан ответила также надменно, как и ее мать. – Здравствуй. Мне жаловаться не на что, в том числе и на здоровье.

– Тогда почему же до сих пор нет детей?

Бахарназ Султан наградила продолжающую очаровательно улыбаться Мелек Султан ледяным взглядом, а Дильназ Султан, наоборот, снисходительно усмехнулась.

Эсмехан Султан и Айше Султан, чувствуя себя одинаково неловко, переглянулись и виновато друг другу улыбнулись одними уголками губ, чтобы этого не заметили.

– Не все же готовы в год рожать по ребенку, как ты, Мелек, и твоя валиде. Мне дорога моя красота, да и я пока молода. Родить еще успею.

– Дай Аллах так и будет, – иронично заметила та и, повернувшись к Айше Султан, ласково на нее посмотрела. – Айше, здравствуй. Не хочешь прогуляться со мной и Эсмехан в саду? Мне так многое хочется рассказать вам, да и вас тоже послушать. Все-таки больше двух лет не виделись…

Айше Султан улыбнулась и открыла рот, чтобы ответить, но тут встряла Бахарназ Султан, бесцеремонно ее перебив.

– В другой раз, Мелек. Мы с дочерьми направляемся на примерку платьев, ведь совсем скоро в гареме начнутся свадебные торжества.

Опустив черноволосую голову, Айше Султан удостоилась сожалеющих взглядов Мелек Султан и Эсмехан Султан, а после покорно последовала за высокомерными матерью и сестрой-близнецом, на ходу обернувшись с печальным взором.

Дворцовый сад.

Устремив голубые глаза вверх, к небу, Нуране Султан вздохнула, так как не любила пасмурную погоду. Свинцово-серые тучи заслонили собой солнечный свет, и все вокруг из-за этого было блеклым и мрачным. Красота осени сразу же потускнела, став вызывать чувство уныния. Когтистые ветви опавших деревьев казались зловещими, а ветер был промозглым и холодным, и он неприятно проскальзывал под одежду.

Поежившись от очередного его порыва, вскинувшего в воздух голубой платок, что покрывал ее голову, Нуране Султан поправила одной рукой пышный меховой воротник своей синей накидки, второй держась за согнутую в локте руку мужчины, шедшего вместе с нею по тропинкам сада.

Прежде дикий и заброшенный сад, к слову, за годы совершенным образом преобразился. Из государственной казны продолжало поступать золото – султан Баязид, не ведая о намерениях брата, держал данное им слово, оказывая ему материальную помощь – и Трабзон процветал. Конечно, во многом, если не во всем, это процветание основывалось на расчетливости и остром уме Карахан Султан, которая единственное, что не участвовала в советах. В сущности, именно она и управляла провинцией.