Заложница

— Не бойся, — сказал Рейлан уже отчетливее: — Я успел… уйти.

Грейс не сразу поняла, о чем он, потом поняла и рассмеялась:

— Не стоило. Я… в общем, тоже приняла меры.

Притворяться, делать вид, что она не ждала его и теперь смущена, или что-то в этом роде — зачем?

— Ох я дура-ак, — с коротким смешком пожаловался он, поворачиваясь набок. — Зря не спросил… — Потребовал: — Поцелуй еще там, мне понравилось.

Она поцеловала снова, вдохнув теплый запах его волос.

Рейлан вполз повыше, устроился на спине и подтянул Грейс к себе. Напомнил:

— А ты меня укусила…

— Я не нарочно.

— Я знаю… Здорово у нас вышло.

Возразить тут было нечего.

Здорово…

Горячая, влажная, нежная, мягкая, женственная, упругая, восхитительно пахнущая и восхитительно стонущая под его руками — именно о такой женщине мужчина и мечтает после долгих месяцев воздержания. Именно о такой!

И кроме того — не требующая никаких чувствительных разговоров и признаний.

Хотя он уже и так сказал ей то, что не имел права говорить, и должен будет сказать еще больше.

Но это все можно потом… позже…

Грейс тихонько лежала рядом. Не спала — он чувствовал это по дыханию. Возможно, все-таки ждала каких-то слов.

В комнате пахло сексом. Смешиваясь с запахом ее тела, это создавало гремучую смесь, способную возбудить и мертвеца. А тем более человека, уже практически готового ко «второму раунду».

Рейлан поцеловал ее (это заменяет любые слова!), прихватил зубами ушко — на ощупь, мельком пожалев, что нельзя включить свет, чтобы еще и видеть. Она мурлыкнула и погладила его ножкой, тоже явно не возражая против продолжения; обвила его шею руками, зарылась пальцами в волосы.

Он поцеловал ее еще… и еще, обхватил ладонью грудь и слегка стиснул. Грейс слабо охнула и задрожала… не от холода, это уж точно.

На этот раз Рейлан не хотел торопиться. Умом не хотел — та часть тела, которой мужчины думают в такие минуты, взывала как раз об обратном: давай, чего ты тянешь?! — нужно согнуть колено, раздвинуть ей ноги… сейчас, немедленно!

— Рейлан, а Рик — это…

О черт! Она все-таки не удержалась, чтобы не спросить!

— Тс-с… — шепнул он, — потом, все потом, я… я еще хочу, — потянул ее руку вниз, чтобы Грейс почувствовала, чего именно он «еще хочет», и еле слышно застонал, когда ее пальцы погладили его напряженную плоть. И решил, что «не торопиться» можно и в следующий раз.

Она ненадолго заснула, а потом проснулась — потому что проснулся он. Было совсем темно, даже луна зашла. И в этой темноте они, не сговариваясь, снова потянулись друг к другу.

Это было как полет во сне, когда все нереально — и все можно. Их руки скользили по изгибам тел друг друга, прикосновения сменялись поцелуями. Губы Рейлана были нежными и неторопливыми, казалось, они заменяют ему глаза и этими легкими касаниями он изучает ее, раз нет возможности увидеть воочию.

Голова кружилась, из глубины тела поднимался жар — Грейс и сама не заметила, как отбросила одеяло. Она упивалась солоноватым вкусом кожи Рейлана, его запахом, поцелуями, биением пульса у него на шее, шелковистостью его волос — ей нравилось в нем все, даже то, как он дышал — неровно, словно смеясь.

Внезапно он развернул ее к себе спиной. Грейс попыталась возразить: ей хотелось еще гладить его, целовать, обнимать…

— Тс-с… — ладони Рейлана легли ей на грудь. — Тс-с… — он прижался губами к ее затылку и скользнул в нее — так же мягко и нежно, как ласкал до того.

Словно слившись в единое целое, они двигались в медленном сладострастном ритме; Рейлан покусывал ей шею, плечи…

Когда по телу пробежала первая сладкая судорога, Грейс даже не вскрикнула — лишь со свистом втянула в себя воздух. А потом наступил покой и умиротворение, и блаженная дрема.

Вырвало Грейс из забытья странное ощущение, что что-то не так — что-то изменилось в маленьком уютном мирке, окружавшем ее. Холодно… стало холодно и пусто! — она вздрогнула и открыла глаза.

Рейлан сидел на краю кровати, наклонившись вперед и опершись локтями о колени. Без рубашки, но в джинсах. И какой-то очень невеселый — это было видно даже в тусклом пробивающемся в окно предутреннем свете.

Грейс дотронулась до его бока.

— Не спишь?

Он обернулся, поймал ее руку и сжал в ладони; молча покачал головой.

— Что-то не так?

Еще минуту назад, сонная, разнеженная, она мало что соображала и хотела лишь одного: чтобы он снова лег рядом и можно было прижаться к нему. Но теперь по спине пробежал неприятный холодок: что случилось? Ему же хорошо было с ней — она бы почувствовала, если бы что-то было не так!

— Грейси…

— Да?

— Меня действительно зовут Рик… Ричард Коулман. Я работаю в полиции Сан-Диего. Пять месяцев назад меня откомандировали в распоряжение ФБР и под именем Рейлана О’Кифа внедрили в федеральную тюрьму Джил Ривер, расположенную на территории Техаса, чтобы помочь расследованию некоторых… событий, имевших в ней место. Вот, — он пожал плечами, словно не зная, что еще сказать. — Им нужен был человек не из Техаса — и при этом внешне похожий на настоящего О’Кифа.

— Ты — полицейский?! — переспросила Грейс, обрадовалась на миг — и тут же поняла, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой…

— Да, я же говорю! Я не хочу, чтобы ты думала, что… спала с преступником.

Наверное, он обманывает, чтобы ей было легче? Иначе почему его чуть не убили и почему он до сих пор прячется?..

— Не веришь? — будто угадав ее мысли, спросил Рейлан.

— Ты женат? — этот вопрос вырвался у Грейс сам собой, она не хотела, не собиралась спрашивать!

Несколько секунд, пока Рейлан молчал, она все еще надеялась, что он ответит «Нет». Но это молчание и стало его ответом. Потом, медленно и неохотно, он кивнул.

— Да. Пока что, по крайней мере, формально — да…

Наступила короткая пауза, словно оба они не знали, что теперь сказать. Продолжая держать ее за руку, Рейлан нерешительно спросил:

— Мне уйти?

Нужно было ответить «Да» — Грейс понимала это, но продолжала молчать. Очень, невыносимо, хотелось плакать.

Он отпустил ее руку, разделся и снова растянулся рядом с ней. Обнял — его плечо под щекой показалось ей ледяным.

— Не думай сейчас ни о чем, давай поспим… — погладил ее по голове, прижал к себе. — Вот увидишь — все будет хорошо.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Когда ушел Рейлан, Грейс не знала, но проснулась она в постели одна. В окно ярко светило солнце, а за дверью бесновались коты.

Тон задавал Бобби: он с налету хлопался об дверь всем телом, скреб когтями по ручке, пытаясь повернуть ее — срывался и громко шмякался на пол. «Аккомпанировал» ему Купон, издавая истошные рыдающие вопли — можно было подумать, что кота прищемили дверью. Басовитое «Ау-ууу!» Вайти и пронзительное мяуканье Базиля вливались в общий шум.