Заложник №1

В шесть утра президент проснулся. Повара уже были наготове, ожидая его заказа на завтрак.

Полковник Линдгрен хорошо спал после концерта и ужина. В половине шестого он проснулся без будильника и к шести был уже выбрит и одет. Наклонившись к спящей жене, он на прощание поцеловал ее, потом выпил стакан апельсинового сока и кофе. Позавтракать ему предстояло уже во время полета.

Спящая жена не почувствовала его поцелуй, ей снилось, что она беременна.

В хижине на краю аэродрома во Флориде Фредди Мейсон спал сном младенца. В Калифорнии было три часа утра, и Харди тоже наконец заснул.

63

В семь часов утра Джинни Линдгрен внезапно проснулась, приснившаяся беременность перешла в боль в животе. Она встала и прошла в ванную.

Полковник Линдгрен в это время обговаривал детали полета с Питом Джонсоном, командиром резервного самолета. Резервный самолет был точной копией президентского «Боинга» и мог в любую минуту заменить основной самолет в случае каких-нибудь неисправностей. Если с основным самолетом все было в порядке, а так всегда и было, резервный самолет обычно перевозил президентскую свиту, репортеров, не попавших в основной самолет, сотрудников службы безопасности и чиновников из госдепартамента. Чтобы не возникло никаких недоразумений, резервный самолет должен был вылететь в Сан-Франциско через полчаса после основного и приземлиться, соответственно, на полчаса позже.

Линдгрен и Джонсон обговорили полетный план и отправились проверять свои машины. Все уже было проверено специалистами, но пилот отвечал за все, и Линдгрен с Джонсоном не могли быть спокойны, пока лично не осмотрели самолеты.

Все мысли Линдгрена были сосредоточены на проверке, и он даже не обратил внимания, что поглаживает рукой живот.

В восемь часов на борт самолета прибыл президент с сопровождающими лицами, двери закрылись, и двигатели заработали. Линдгрен проверил по списку экипаж и включил радиостанцию.

– Диспетчерская Эндрюс, я борт номер один, прошу разрешения на взлет.

– Вас понял, борт номер один, вылет разрешаю. До дальнейших указаний ваш эшелон три тысячи. Код ответчика пять два шесть два. После взлета связывайтесь с диспетчером по вылету на частоте 127,5.

– Вас понял, взлет разрешен, эшелон три тысячи, связь с диспетчером по вылету на частоте 127,5. Код ответчика пять два шесть два, – повторил Линдгрен.

В заднем отсеке самолета стюардессы готовили завтрак, колеса самолета начали вращаться так мягко, что никто не обратил на это внимания. Президент совещался со своим штабом в зале заседаний, обсуждая намеченные на сегодняшний день мероприятия.

– Диспетчерская Эндрюс, – вызвал по радио Линдгрен. – Я борт номер один, занял тридцать пятую взлетную полосу, готов к взлету.

– Вас понял, борт номер один, взлет разрешен, после взлета связывайтесь с диспетчером по вылету на частоте 127,5.

Линдгрен автоматически посмотрел влево, сначала на взлетную полосу, потом на небо, а второй пилот в это время взглянул на правую сторону. Линдгрен дал газ, направляя нос самолета точно вдоль центральной линии взлетной полосы. Бросив последний взгляд вокруг, Линдгрен дал полный газ.

– Борт номер один пошел на взлет, – сообщил он по радио на вышку и переключил частоту. – Диспетчер по вылету, я борт номер один, работаю с вами на частоте 127,5, код ответчика пять два шесть два.

– Вас понял, борт номер один, вижу вас на радаре, – раздался ответ в тот момент, когда самолет стал невесомым и поднялся в воздух. – Держите курс по взлету, набирайте эшелон пять тысяч.

Несколько минут радио молчало, и экипаж сосредоточил все внимание на приборах. Взлет и посадка – самые опасные этапы любого полета, это именно те моменты, когда внезапный выход из строя какого-нибудь оборудования может обернуться катастрофой.

Взлет прошел благополучно, и самолет продолжал свой полет. Стрелка указателя высоты миновала отметку три тысячи, и Линдгрен снова включил радио.

– Диспетчерская Эндрюс, я борт номер один, ухожу с трех тысяч на пять.

– Вас понял, борт номер один. Поворачивайте влево, курс двести семьдесят, следуйте эшелоном пять тысяч и держите связь с Вашингтонским центром на частоте 119,35. Счастливого полета.

– Вас понял, до свидания, – сказал Линдгрен и выключил радио.

Через дорогу от базы Марвин сидел в комнате и слушал в наушники радиопереговоры. Сегодня утром он был вынужден прогулять школу, но классная руководительница не каждый день звонила ученикам домой, так что ему могло и повезти. За сегодняшний день ему обещали заплатить, как за целую неделю, поэтому школьные дела не слишком его тревожили.

Сегодня у него было совсем другое задание. Мистер Даллас просил сделать полную запись радиопереговоров за весь день с пометкой точного времени передачи, поэтому он тщательно записывал переговоры и их время. Это занятие показалось ему менее скучным, чем простое прослушивание и запись, однако через несколько часов работы он почувствовал себя несколько утомленным. Марвин представил себе, что он шпион: одним ухом он слушает радиопередачи, а другим слышит шаги по коридору, стук в дверь, и вот уже вокруг него свистят пули, выпущенные из «люгера»…

Резко зазвонил телефон, и Марвин подпрыгнул от неожиданности. В смущении он взял трубку, радуясь, что никто не видел его в этот момент. Вот тебе и шпион.

– Слушаю.

– Марвин? Привет, как дела?

– Все в порядке.

– Не слишком много переговоров?

– Нет, не очень.

– Прочитай мне, что ты уже записал.

Марвин раскрыл свой блокнот и прочитал позывные и время вылета всех самолетов за сегодняшний день. Харди ждал, пока он читал весь список, хотя потерял интерес и перестал слушать, как только Марвин сообщил, что борт номер один вылетел в восемь семнадцать. Харди поблагодарил парня и повесил трубку. Этот звонок убедил Харди, что президент находится на борту самолета. Время в полете составляло шесть часов, минус разница во времени, значит, в Сан-Франциско они должны были прибыть в одиннадцать пятнадцать. Добрые старые военно-воздушные силы, они всегда точны.

Этим утром чартерный рейс из Нью-Йорка в Вашингтон тоже приземлился вовремя, самолет из Вашингтона в Шарлотсвилл вылетел через несколько минут.

– Мисс Мейсон? – спросил Тед Уиттл, вежливо улыбаясь и протягивая открытый бумажник с удостоверением. – Федеральное бюро расследований. Хотим задать вам несколько вопросов.

Элисон смотрела на него широко раскрытыми глазами. Она только что оделась и собиралась быстренько позавтракать, но теперь стояла потрясенная, не в силах перевести дыхание.

«Ого! – подумал Тед, заметив, как она побледнела. – А дамочка-то здорово напугана».

– Да, – ответила Элисон, надеясь, что сумела взять себя в руки, не выдав своего состояния. Она открыла дверь и впустила в квартиру двух агентов. – Но о чем нам с вами говорить?

Харди умылся и оделся, но слишком нервничал, чтобы завтракать. Проверив все вещи, уложенные в небольшую кожаную сумку, он закрыл ее на застежку-молнию, повесил на плечо и отправился в аэропорт.

Приехав в аэропорт, Харди отыскал пустую ячейку камеры хранения в зале ожидания, положил туда сумку, бросил в щель две монетки по двадцать пять центов, закрыл дверь и забрал ключ. Пройдя через зал ожидания, он зашел выпить чашку кофе к своему старому сослуживцу по морской пехоте Баду Малколму, работающему в настоящее время управляющим аэропортом.