Заложник любви

– Еще как одолевает! – подтвердил он. – Вы сами говорили, что жены Леонтия боялись потерять его благосклонность. В таком случае с чего бы они стали выставлять напоказ отношения с другими мужчинами, если бы они у них даже имелись?!

– Я не прошу тебя искать жен Свиридова в койке с другими мужчинами. Они могли засветиться с ними в весьма безобидных ситуациях. Например, на каком-либо мероприятии, где трудно понять, насколько близко знакомы друг с другом непринужденно общающиеся люди.

– Но я должен это угадать?

– Естественно! На то ты и профессионал.

– Хорошо, я понял. Какие еще будут поручения?

– Пока никаких! Ты забыл, что на завтра у нас намечается большая прогулка?!

– Как я мог забыть об этом! – Морис закатил глаза.

– То-то же, – удовлетворенно проговорила Мирослава.

Их ужин в этот вечер так и ограничился яблочными слойками, запитыми чаем. Правда, незадолго до сна, рассматривая в интернете фотографии жен и детей Леонтия Свиридова, они съели один апельсин на двоих.

Глава 6

На следующее утро, как и собирались, они отправились в город. Ехать, не сговариваясь, решили на «Волге» Мирославы, но за руль сел Морис. Миндаугас был единственным человеком, которому Волгина позволяла управлять своей машиной.

Следователь Наполеонов был искренне удивлен появлением в своем кабинете Мирославы. Мориса она оставила в машине.

– Ты зачем пожаловала? – спросил следователь. – Да к тому же еще и с пустыми руками.

– Извини, – улыбнулась она.

– Так чего тебе надо? Только не говори, что ты соскучилась, – сразу предупредил он.

– Я действительно соскучилась, – нисколько не смущаясь, нарушила она его запрет. – Но приехала я к тебе для того, чтобы посоветоваться.

– Посоветоваться? Со мной? – Он не скрывал своего удивления.

– Да, Шурочка, – она дотронулась до его руки. – Понимаешь, к нам в агентство обратилась Аграфена Тихоновна Лутковская. Она сказала, что ты занимаешься раскрытием дела по утоплению Леонтия Свиридова.

– Ничем я уже не занимаюсь! – нетерпеливо перебил ее он. – Там и заниматься нечем! Свиридов этот сам в прорубь сиганул. Видно, изнемог от безделья, – проговорил Наполеонов сердито.

– Что-то мне ни разу не приходилось слышать, чтобы люди сводили счеты с жизнью из-за безделья, тем более если они ни в чем не знали нужды.

– Ты, наверное, имеешь в виду деньги? – спросил он насмешливо.

– Их, родимых, – подтвердила Мирослава.

– Так у него могли быть потребности, которые он не мог удовлетворить за деньги, – гнул свою линию Наполеонов.

– Это какие же такие потребности? – насмешливо спросила Мирослава. – Тяга к знаниям? Невозможность воплотить в жизнь свои интеллектуальные открытия?

– Зря издеваешься, – обиделся Наполеонов. – Почем мне знать, какая муха его укусила. Но факт остается фактом! Никаких следов насилия над Свиридовым ни снаружи, ни изнутри не обнаружено! Так что он самоубийца!

– А я вот с этим вердиктом не согласна! – сказала Мирослава. – И мы приступаем к расследованию.

– Не ожидал от тебя такой оплошности, – хмыкнул Наполеонов, – впрочем, если тебе хочется тянуть деньги из этой глупой гусыни, – поморщился он, – то я ничего не имею против.

– Кого это ты считаешь глупой гусыней? – спросила Мирослава.

– Лутковскую, кого же еще?!

– Не такая уж она и глупая, – заступилась Мирослава за свою клиентку.

– Ну конечно! Никак не может успокоиться! Мне все нервы истрепала! Теперь за вас взялась!

– Имеет право! – отрезала Мирослава. – А тебе, дружок, – Мирослава резко потянула друга детства за острый лисий нос, – пора давно уяснить, что я никогда и ни с кого не тяну, как ты выразился, денег понапрасну.

– Ой, больно! – вскрикнул Наполеонов и ухватился за покрасневший нос. – С ума, что ли, сошла?!

– Думай над словами, которые собираешься произнести, иначе и вовсе без носа можешь остаться.

– Злая ты! – сказал Наполеонов и вытер выступившие на глазах слезы. – Если тебе хочется тратить свое время понапрасну, то флаг тебе в руки! – добавил он сердито.

– Я как-нибудь и без флага справлюсь, – усмехнулась она и спросила: – Афанасий Гаврилович у себя?

– Где же ему еще быть! – все еще сердясь на подругу детства, ответил следователь. – Время-то рабочее.

– Спасибо, Шурочка! – она чмокнула его в рыжеватую макушку и выпорхнула из кабинета.

– Еще подлизывается, злыдня, – проворчал он.

Выйдя из следственного комитета, Мирослава сказала:

– Поехали теперь в управление, хочу поговорить с Афанасием Гавриловичем.

– А к Шахназарову не будете заходить?

– Нет. Ничего нового он мне не скажет. Все то же, что он изложил в заключении и сказал Шуре: никаких повреждений нет, а в легких вода. Это значит, что в прорубь Леонтий Свиридов попал живым.

Незовибатько приходу Мирославы, как всегда, обрадовался:

– Мирославушка! Голубушка моя! Удосужилась-таки навестить старого друга.

– Не такой уж он и старый, – отшутилась Мирослава, обнимая эксперта.

– Только не говори, что ты по делу! – чуть ли не испуганно воскликнул Незовибатько.

Мирослава молча развела руками.

– Ничего не скажу, пока не попьешь со мной чаю! – категорически заявил Незовибатько.

– Я бы с радостью, Афанасий Гаврилович, но меня внизу Морис ждет.

– В машине?

– Угу.

– Сиди тут, – велел Незовибатько.

Мирослава вздохнула и села на предложенный экспертом стул, а сам эксперт исчез на несколько минут, чтобы вернутся вместе с Морисом. Так что деваться детективам было некуда, и они послушно пили чай с бубликами, обсыпанными маком.

После выпитой каждым детективом второй чашки эксперт довольно улыбнулся и сказал:

– А теперь можно поговорить о деле.

Мирослава не заставила просить себя дважды и сразу же сказала:

– Афанасий Гаврилович, вы были возле проруби, в которой утонул Леонтий Свиридов?

– Был. А вы что, взялись за это дело? – Он обвел взглядом обоих детективов.

– Взялись, – призналась Мирослава.

– Но там вроде бы все говорит в пользу самоубийства, – нерешительно проговорил эксперт.