Заложники Солнца

– Тормози! – заорал наблюдающий за дорогой Кирилл.

Адапты остановили разогнавшуюся платформу.

– Это че? – Рэдрик тяжело дышал.

– Не знаю… – Кирилл тоже едва переводил дыхание. Он спрыгнул на рельсы, помогая друзьям толкать дрезину в обратном направлении. – Она сама!

До сих пор у него не было необходимости изучать вопрос устройства железнодорожных путей. Повозка безмятежно катилась в правильном направлении, и предположить, что ход ее внезапно может измениться, Кириллу в голову не приходило. О существовании на путях так называемых «стрелок» никто из отряда не знал.

Сейчас везение им изменило: пятнадцать лет назад стрелку на путях перевели. И дрезина бодрым ходом направилась вглубь враждебного города.

Рэдрик, Джек и вылезший из кокона палатки Кирилл выталкивали платформу обратно. Ответвление, на которое их вынесло, шло под уклоном вниз. Толкать дрезину пришлось на подъем. Железная махина еле двигалась.

– Дикие! – заметил Рэд. – Гранату!

– Есть.

Джек, подпустив врагов поближе, швырнул гранату. Бойцы выгадали несколько минут спокойствия. После чего уцелевшие продолжили наступление. Кирилл знал, что гранат у них больше нет.

Джек дал по врагам очередь из автомата, Рэд и Кирилл толкали дрезину. Набирать скорость платформа отказывалась. Им стоило огромного труда удержать железную махину на рельсах и обеспечить хоть какое-то движение вперед.

Джек отбивался, как мог. Метался из стороны в сторону, не позволяя врагам приблизиться.

Кирилл зажмурился и толкал. Отчаянно, до темноты в глазах. Он сосредоточился только на этом – толкать! Толкать, во что бы то ни стало! На воткнувшийся в лодыжку сюрикен только коротко выругался. Было больно, но не отвлекся ни на секунду. Продолжил толкать, с ужасом догадываясь, что переставлять платформу на правильный путь придется вручную.

К счастью, Рэд и без объяснений, на которые не было ни сил, ни дыхания, это понял.

– Бункерный, на прицел! Жека, сюда! Взяли!

Они вдвоем – перехвативший автомат Кирилл удерживал Диких на расстоянии – переставили повозку.

– Пошла!

По стуку колес отступающий спиной вперед путешественник понял, что дрезина тронулась.

– Запрыгивай!

Рэд помог Кириллу перевалиться через борт.

По счастью, других переведенных стрелок в городе не оказалось. От погони удалось уйти.

Раненую ногу Кирилл забинтовал – серьезного увечья сюрикен не нанес. Гораздо больше беспокоило то, что скоро снова, как и вчера, захотелось пить.

Он украдкой отхлебнул из фляжки – двигавший рычаг Джек сидел спиной, Кирилл был уверен, что его уловок не видят. Но, едва прикоснувшись к горлышку, услышал:

– Бункерный! Ты че – опять?

Толкавший рычаг с противоположной стороны Рэд насторожился.

– Что еще за «опять»?

– Да его вчера сушняк долбил. Утром, когда спать легли. Маленько припекло – но потом, вроде, отпустило, я уж тебе не стал говорить.

– Штанину задери! – приказал Рэд.

Он, не оставляя рычаг, хмуро следил за Кириллом. Тот скривился и неохотно засучил брючину.

– Сгорел, – констатировал Джек. И длинно выругался. Чтобы поставить диагноз, разведчику хватило единственного брошенного на ногу Кирилла взгляда. – Кабы вчера не зацепило – может, сегодня и обошлось бы. А так, получается, два раза подряд – ударная доза. В открытую рану, да он еще штанину разодрал, пока звездочку вытаскивал. По-взрослому цепануло, видишь? – Джек кивнул на рану командиру.

Кирилл, размотав бинт, напряженно себя рассматривал.

Кожа на лодыжке действительно покраснела. Но пока не сильно и вроде бы не опасно – после тренировок или спаррингов покраснениям случалось выглядеть куда серьезнее.

– У тебя ведь тоже открытая рана, – напомнил Джеку он. – И ничего. Может, и со мной обойдется?

Разведчик фыркнул.

– Сравнил тоже – хрен со спичкой! Ты мою шкуру видал? Нам со Сталкером, чтобы закатное солнце проняло, надо под ним час голышом пробегать.

– Не надейся, – хмуро поддержал Рэд, – не обойдется. – Как и Джеку, ему хватило единственного взгляда на рану. – Допрыгались, блин! Приплыли тапочки к обрыву. Так… – Он сосредоточенно почесал повязкой лоб. – И не сообразишь сразу-то. Хрен вас, бункерных, поймет, как вас вытаскивать… Мазь от ожогов есть? И колеса от температуры?

– Есть.

– Тормозим, – решил командир. – Скоро выть начнешь, далеко не уедем.

Копаясь в рюкзаке в поисках аптечки, Кирилл почувствовал слабость. Даже покачнулся. Пока еще легкую, не чета той, что накрывала вчера, совсем не опасную. Гораздо сильнее мучила жажда… Но пить в присутствии адаптов он не рискнул. Вытащил аптечку, из нее – Ларины медикаменты. Достал мазь от ожогов и жаропонижающий порошок.

– Порошки жри, – велел Рэд. – сразу два вбабахай. И мазь давай сюда.

Он быстрыми, умелыми движениями – Кирилл старался не корчиться от щекотки – принялся втирать в ногу мазь.

И в этот момент пришла боль.

Сначала заболела кожа вокруг раны. В первые минуты – несильно, даже приятно, как в бане после веника. Потом начала чесаться вся лодыжка. А рана – болеть. Через несколько минут – болеть невыносимо. Кирилл застонал.

Адапты отвели его в поставленную наскоро палатку. Заставили раздеться догола. Рэдрик сунул в руки свернутое жгутом полотенце.

– Как начнешь дуреть – кусай. Грызи тряпку, чтобы губы себе не сожрать! И не ори, сколько выдержишь. А то глотку сорвешь.

Через несколько минут Кирилл оценил предусмотрительность командира. Он честно старался «не орать». До тех пор, пока сознание слушалось. Но очень скоро организм превратился в нечто неуправляемое.

Это нечто стонало, выло и грызло стиснутое в зубах полотенце само, мозг Кирилла в процессе не участвовал. Он перестал быть человеком. Превратился в дикое, наполненное болью животное.

Животное искало выход из боли. Оно кидалось на то, что пыталось его сдержать, а от прикосновений впадало в ярость. Прикосновения причиняли невыносимые страдания, каждая новая волна сильнее предыдущей.

Последним, что зафиксировало уплывающее сознание, была собственная странная поза – опершись на локти и колени, Кирилл пытался уменьшить касания кожи с поверхностью.

Дальнейшее уже не помнил. Провалился во мрак.

Очнувшись, Кирилл всей носоглоткой хлебнул воды и попытался утонуть.