Замена объекта

–  И большая и толстая, как рубенсовская женщина, - продолжила она.
– Ладно, не извиняйся, сама все знаю. За последние полгода еще три килограмма наросло. Мне тут новую диету дали, говорят, чудодейственная. Называется «певческая». Не слышал?

–  Слышал, - кивнул я.
– Папа два раза на ней сидел, по пять килограммов сбрасывал. Она действительно хорошая, только противная до ужаса. Соли нельзя ни грамма. Ты же не сможешь без соли, я тебя знаю. И голодать не сможешь.

–  А на ней что, жрать нельзя совсем?
– испугалась Светка.
– Там же вроде бы какие-то продукты перечислены.

–  Да нет, - рассмеялся я, - жрать можно сколько хочешь, только это так невкусно, что много не съешь. Поклюешь чуть-чуть и ходишь голодный. Светка, бросала бы ты это дело, а? Сколько я тебя знаю, ты все с весом борешься, а зачем? На что это влияет? Замуж вышла по любви, двоих детей родила и уже почти вырастила, денег много, ну что тебе еще? Зачем тебе худоба? Какого счастья она тебе прибавит?

–  Никакого. Я же не за худобу борюсь, Игорек, а за то, чтобы не превратиться в слона. Мне не худеть нужно, а хотя бы не полнеть больше, понял? И так уже пятьдесят четвертый размер, куда ж дальше-то? Ладно, я твоей маме позвоню, она меня по этой диете проконсультирует. Еще кофе налить?

–  Наливай.

Кофе у Светки был без кофеина. И спиртного в доме не держали ни капли. Это из-за Бориса. Зато всегда в изобилии были сласти - тортики, конфеты, печенье. А потом Светка, ноет, что поправилась. Нет, женщин понять невозможно, и пытаться нечего.

Я уже собрался уходить, когда она спохватилась:

–  Погоди, Игорек, у Бори к тебе вопрос был, а я чуть не забыла. Есть еще пять минут?

Пять минут у меня были, даже десять. Света включила видеомагнитофон, вставила кассету.

–  Сейчас один сериал показывают, в нем под титры дают песню, Борьке очень слова понравились, он хочет, чтобы ты послушал.

–  Зачем?
– удивился я.
– Я стихов не пишу.

–  Нет, ты не понял.
– Светка, нажимая кнопки на пульте, искала на кассете нужное место.
– Он считает, что «Рыцарям» нужен именно такой стиль песен, это соответствует их имиджу, и весь репертуар нужно под этот стиль подогнать. Во-первых, музыку пишешь все-таки ты, а не дядя Вася. А во-вторых, может быть, ты знаешь кого-то, кто пишет подходящие тексты. А еще лучше, если ты знаешь автора конкретно этих стихов. Ты хоть и не поэт, но про тексты песен и романсов знаешь все. Вот послушай.

Она включила воспроизведение, и с экрана полилось:

Я все- таки тебя люблю,

Душа моя при имени твоем трепещет,

Печаль по-прежнему сжимает грудь мою,

Я за тебя создателя молю.

Я начал смеяться, даже не дослушав.

–  Светочка, должен огорчить тебя и твоего мужа, но Юлия Валериановна скончалась сто двадцать лет назад.

–  Понятно, - она уныло выключила телевизор, - опять украли?

–  Еще как. И не просто украли, а кастрировали и изуродовали. В оригинале это звучит так:

Я все еще его, безумная, люблю!

При имени его душа моя трепещет;

Тоска по- прежнему сжимает грудь мою

И взор горячею слезой невольно блещет.

Я все еще его, безумная, люблю!

Отрада тихая мне душу проникает

И радость ясная на сердце низлетает,

Когда я за него создателя молю.

–  Так это, Светочка, действительно стихи. А то, что там в телевизоре поют, - это набор слов без ритма и рифмы. Но Борькину идею я понял, буду иметь в виду. У меня со вчерашнего дня одна мелодия в голове крутится, когда не лень будет записать, приведу ее в соответствующий вид.

Я вышел в прихожую и начал одеваться.

–  Игорь, а эта Юлия… Валерьевна…

–  Валериановна, - поправил я.

–  Как ее фамилия?

–  Жадовская. Юлия Валериановна Жадовская.

–  Никогда не слышала. Она была известной?

–  В свое время - достаточно известной. Она писала для нескольких журналов, издала два сборника стихов, у нее и проза есть - романы, повести, этнографические очерки. Юлия Валериановна была дамой разносторонне одаренной. Кстати, на ее стихи писали романсы Глинка, Даргомыжский, Глиэр… Ты хоть знаешь, кто такой Глиэр?

– не удержался я от подначки.

–  Знаю. «Медный всадник», - огрызнулась Света.
– Нечего меня мордой тыкать в мою необразованность, не у всех же папа с мамой музыканты. У меня, например, родители были балетные, поэтому вот как раз балет «Медный всадник» я и знаю. А ты у нас все больше по вокалу.

–  Ладно, не злись.
– Я чмокнул ее в упругую щеку, вдохнул запах хороших духов и сладко зажмурился.

У нас со Светкой во многом, да почти во всем вкусы были разными, но что касается духов - тут они полностью совпадали. От нее всегда пахло так, как мне нравится.

–  Между прочим, Юлия Валериановна родилась, когда Пушкину было всего двадцать пять лет, а умерла, когда дедушка Ленин уже в гимназии учился. Представляешь, какую жизнь она прожила? Всего-то шестьдесят лет, а в них уместились и декабристы, и отмена крепостного права, и народовольцы. Мне отсюда, из двадцать первого века, кажется, что это были совершенно разные эпохи, а если вдуматься - одна жизнь, даже не самая долгая. Все, Светик, я потопал, спасибо за обед.

–  Погоди!

–  Ну, что?

–  Погоди, Игорек, у меня на тебя было три пальца загнуто. Два я разогнула, спросила про стихи и выяснила насчет вчерашнего скандала с Владимиром Николаевичем. Остался третий. Черт, не могу вспомнить, что же я хотела.

Моя подруга Светка Безрядина состоит сплошняком из одних достоинств, кое-где перемежающихся недостатками. Даже не недостатками, а мелкими, малозначительными дефектиками, одним из которых является ее патологическая неспособность запоминать, о чем она хотела спросить или поговорить с человеком. Я когда-то давно посоветовал ей загибать пальцы по количеству вопросов, которые нужно задать, или тем, подлежащих обсуждению. Ну в самом деле, зачем запоминать так много, когда можно один раз сосредоточиться, посчитать и потом держать в памяти только одно число. Это куда проще и достаточно эффективно, во всяком случае, когда понимаешь, что обсудила два вопроса, а пальцев загибала целых три, то напрягаешься и вспоминаешь, о чем был третий палец, а если не помнить, что их было три, так и вовсе забудешь навсегда.

–  Вспомнишь - позвони, мне бежать пора, - я взялся за ручку двери.
– Надеюсь, это не жизненно важно?

–  Я тоже надеюсь, - удрученно вздохнула Света.

–  Но ты хотя бы вспомни: это ты сама хотела спросить или тебя кто-то попросил?

–  Да не помню я, - она с досадой тряхнула пышными кудрями.
– Что же я за курица такая безмозглая, а, Игорек?

–  Светка, ты лучше всех на свете, - искренне утешил я любимую соседку.
– Я тебя обожаю.

Выйдя из подъезда, я заскочил к себе проверить зверей. И правильно сделал, как выяснилось, потому что утром, будучи в расстроенных чувствах, не нашел в себе моральных сил противостоять жалобным просьбам четвероногих и дал, как обещали насчет коммунизма, «каждому по потребностям». То есть кто, что просил, то и получил, причем в избытке: мяса, паштета, крабовых палочек и консервированной кукурузы, до которой особенно охочи были Айсор и Карма. В результате все пять лотков, стоящих в ванной, нуждались в срочной очистке. Народец у меня в квартире собрался капризный и до ужаса чистоплотный, невычищенный лоток для них - вещь неприкасаемая, посему, если бы я не зашел сейчас домой, им, бедолагам, пришлось бы со своими насущными нуждами терпеть до вечера, пока у меня не закончится прием населения.