Замена объекта

–  Познакомься, Игорь, это Саша Вознесенский, журналист из «Независимой газеты».

–  Очень приятно.

Я пожал руку гостю, имеющему тихий и застенчивый вид романтического двоечника. Знаете, есть такие мальчики в каждом школьном классе, которые по одним предметам получают пятерки, а по другим - двойки и тройки, но не потому, что они тупые, а потому, что искренне полагают, будто одни предметы суть обязательны для познания мира и своего места в нем, а другие совершенно бесполезны. Они - романтики, наивно полагающие, что уже все поняли про мировое устройство, и просто странно, что все остальные люди этого не понимают, и им нужно только объяснить, и тогда все будет здорово, в мире воцарятся добро и всеобщая гармония, войны прекратятся и настанет рай на земле.

Саша Вознесенский, которого привела в мой дом тележурналистка Катя Кибальчич, хотел встретиться со мной. Уж не знаю зачем, но Катя очень просила не отказывать. Он смотрел на меня испуганными глазами через толстые стекла очков, беспрестанно курил и говорил негромко, как-то вяло и почему-то просительно. Меня это немало удивило. За годы существования группы «Ночные рыцари» и моей дружбы с Борей Безрядиным я журналистов перевидал видимо-невидимо, и просительных интонаций я что-то ни у кого не слыхал, не говоря уже о том, что не видел испуганных глаз. Журналисты, с которыми мне доводилось общаться, все как на подбор были активными, уверенными в себе, быстрыми в движениях и убежденными в том, что и без того все знают, просто коль уж существует такой жанр «интервью», то следует задавать вопросы и выслушивать ответы, которые, в сущности, никому не нужны. Может, на самом деле эти ребята такими и не были, но впечатление производили именно такое.

–  Я хотел бы сделать материал о том, почему убивают бизнесменов и их близких, - путано объяснял Саша, моргая зеленовато-серыми глазами.
– Но не в том смысле, что вот их убивают из-за того, что деньги не поделили…

–  А в каком смысле?
– поинтересовался я.

Катя кинула на меня умоляющий взгляд, дескать, не сбивай парня, видишь, он волнуется. Журналист, который волнуется, - это для меня что-то новенькое. Впрочем, я, наверное, несправедлив, ведь я имел дело только с теми акулами пера, которые пишут о шоу-бизнесе и современной музыке. Эти-то вообще никогда не волнуются. А мой нынешний гость, судя по всему, из какой-то другой когорты, для которой волнение - вещь не такая уж из ряда вон выходящая.

–  Понимаешь, Игорь, меня жутко раздражает, когда поднимается шум: вот, мол, бизнесмена убили или там депутата какого-нибудь, ах, ох, караул, невозможно заниматься бизнесом в этой стране, невозможно делать политику. А что, бизнесмен или депутат - не человек, что ли? Сантехника Петрова можно убить из ревности, а бизнесмена нельзя? Дворнику Иванову можно отомстить за старую обиду, а депутату нельзя? И их профессиональная деятельность тут совершенно ни при чем.

–  Согласен, - кивнул я.
– Так в чем проблема? Напиши, что думаешь.

–  Мне нужен материал, живой материал, понимаешь? Катя сказала, что ты занимаешься убийством жены предпринимателя Анташева. Я хочу на этом примере сделать материал. Может, ты мне еще что-нибудь интересное расскажешь или с нужными людьми сведешь? А, Игорь?

–  Во-первых, убийством жены Анташева я не занимаюсь, я участковый, а не следователь и не опер. И преступление идет не по моей территории. А во-вторых, откуда ты знаешь, что жену Анташева убили по личным мотивам, а не из-за мужниных дел? У тебя есть информация?

Саша неуверенно посмотрел на меня и чихнул. Потом второй раз. Потом третий.

–  Простыл?
– сочувственно спросил я.

Взгляд его стал совершенно затравленным и уперся в Дружочка, вальяжно развалившегося у меня на коленях.

–  Игорь, ты прости, но у меня аллергия на кошек. Я еще минут тридцать буду чихать, потом глаза начнут слезиться.

–  Да, Игорек, - встряла Катя, - поэтому ты его не сбивай, ладно? Пусть он все скажет, вы быстренько договоритесь, и Саша уйдет. А то потом такое начнется!

Вот Катюха - это да, это я понимаю. Настоящая журналистка, быстрая, энергичная, изо рта кусок вырвет. Но как вам нравится это «Саша уйдет»? Не «мы уйдем», а Саша, видите ли, уйдет. А она что, планирует остаться? Хорошо бы, вообще-то, и у меня спросить.

–  Игорь, я перейду прямо к делу, ладно? Катя права, нужно все решить побыстрее, а то дело может до «неотложки» дойти. В общем, я знал Аллу. Давно, лет семь назад, когда она была моделью. И я совершенно уверен, что вот ее-то как раз убили по личным мотивам, а не из-за анташевских денежных дел.

–  Почему ты так уверен?

–  Уверен - и все. Я знаю, что она за человек. Она давала миллионы поводов ненавидеть себя. Миллиарды.

Ну вот, а я тут только что распинался, что Саша какой-то неуверенный. Ни хрена ты в людях не разбираешься, Дорошин. А еще участковый, за жилой сектор отвечаешь. Гнать тебя надо поганой метлой. И место твое - в ветеринарной клинике, вахтером. Поближе к твоим любимым кошкам, подальше от людей, и чтобы ни за что не отвечать. Мой гость знал, что идет в дом, битком набитый кошками, и понимал, что с его аллергией делать этого не следует. И все-таки пришел, и сидит здесь, и пытается мне что-то объяснить, ожидая каждую минуту начала приступа, который может пройти в легкой форме, а может развиться в такое - боже, не приведи. Отсюда и взгляд испуганный, и речь путаная.

И Саша Вознесенский сразу стал мне ужасно симпатичен просто в силу своего мужества, хотя и умело скрытого. Но Катюша права, беседу надо сворачивать или даже переносить в другое место. И перво-наперво следует отнести Дружочка в другую комнату и закрыть все двери, чтобы ни один звереныш сюда не проник. Хотя это им не понравится, и минут через десять у закрытых дверей начнется скандал с истошным мяуканьем и остервенелым царапаньем. Кошки, как известно, не терпят, когда им ограничивают доступ в какую-либо часть подведомственной территории. Они - хозяева участка и должны иметь возможность полностью контролировать его. Ничего, перетопчутся.

Освободив помещение от источника аллергенов, я закрыл двери и вернулся к гостям.

–  Ты хочешь сказать, что Алла Сороченко была, мягко говоря, не очень хорошим человеком?

–  Нет, этого я сказать не хочу. Она не была плохим человеком. Она была такой, какой была. Алка никому не хотела зла, она не хотела никому навредить специально, понимаешь? Просто она шла по жизни так, что ее ненавидели. Она думала только о себе, о собственных удобствах и выгодах, а на то, что при этом кто-то страдает, ей было глубоко наплевать. Она об этом даже не задумывалась и поэтому страшно удивлялась, когда вдруг узнавала, что кто-то имеет на нее зуб. Ей ведь даже в голову не приходило, что то, что она делает, может вызывать в ком-то ненависть. Я давно хотел сделать материал о заказных убийствах по личным мотивам, но как-то руки не доходили, а когда вчера узнал про Аллу, понял, что на ее примере можно красиво поиграть. Вы ведь наверняка решили, что убийство направлено на запугивание ее мужа, Анташева. Да?

–  Я убийством не занимаюсь, - напомнил я.
– Но те, кто им занимается, действительно разрабатывают именно эту версию.

Меня раздирали сомнения. Иван Хвыля ясно дал мне понять, что подозреваемым номер один является Павел Анташев, который захотел избавиться от жены отца из ненависти, но ведь не личность Аллы тому виной, а исключительно личность папеньки, лишившего сыночка значительной части благосостояния. Если версия с Павликом не пройдет, на очереди есть и другие, связанные с бизнесом Анташева, и этим уже параллельно занимаются сам Хвыля и его коллеги. Личность Аллы в этих версиях даже не рассматривается, и именно поэтому я попросил Светку Безрядину покрутиться на светских раутах и послушать, что просвещенная публика рассказывает об убитой красавице. И именно с этой версией ко мне сейчас пришел Саша Вознесенский. Как поступить? Послать его подальше? Или прицепить к Светке, пусть работают на пару? И ему выгода, и мне польза.