Замерзший

– Черт, мне так жаль, - говорю я, собирая пролитое.

– Я уберу это, - говорит Сильвия.
– Просто остановись. У меня все под контролем.

– Нет, я помогу.
– Я задеваю миску Сэмми, когда пытаюсь прибраться быстрее ее. Еще больше рагу разливается на стол.

– Почему ты просто не простишь себя? – резко задает она вопрос.

Все за столом уставились на меня, и я предусмотрительно не лезу в бочку. Я встаю, и ухожу. У меня нет намерения лечь спать, но когда я ложусь на кровать, тяжесть последних нескольких дней внезапно становится невыносимой.

Я просыпаюсь от стука в мою дверь.

Теперь я замерз, приятный гул от алкоголя заменился чувством вины и сожаления и вещами, которые я хотел бы по возможности изменить. Снаружи темно, до восхода солнца еще несколько часов. Я не мог долго спать.

Очередной стук, в этот раз менее терпеливый.

– Входите.

Бри входит и швыряет что-то на мою кровать.

– Я порылась в вещах и нашла вот это в сумке Оуэна. Я подумала что ты, возможно, захочешь это.

Мои пальцы смыкаются на рукоятке маленького ножа обернутого в кожу. Я вынимаю его из чехла. Пара опилок падает на мое колено и воспоминания о деревянной утке, с которой мы с Блейном играли детьми, ошеломляют меня. Это был подарок нашего отца, сделанный его руками этим самым ножом. «Везерсби» вырезано на рукоятке.

У меня перехватывает дыхание, когда я выдыхаю, и я застреваю между желанием рассмеяться и необходимостью плакать. Я смотрю на Бри, и не могу заставить свой рот произнести спасибо, но она все равно, должно быть, поняла меня, потому что она говорит:

– Не стоит благодарности.

Мои глаза следят за ней. Изгиб ее бровей, ее изящная шея, форма ключицы, которая была скрыта под громоздкими одеяниями, похоже, по жизни. Бри поворачивается, намереваясь уйти, и я хватаю ее за запястья и тяну к себе.

Она нахмуривается.

– Мне нужно идти, сейчас.

– Нет тебе не нужно.

– Да. Мне нужно.
– Она высвобождается с моих объятий.

Я привстаю, свешивая ноги с матраса.

– Бри, я был не прав. Насчет нас. Насчет всего. Я должен был...

– Я не твой утешительный приз, - огрызается она.

Я не сразу осознаю, что она имеет в виду.

– Нет. Это не то, о чем ты подумала. Мне всегда была нужна... Я просто... Я думал...
– Но я знаю, что я несу околесицу. Я все еще полусонный и взволнованный от возврата мне ножа Оуэна, страдающий от того, как сильно мне нужно затащить Бри в мою постель, раздеть ее и дотронуться до нее везде и своими губами сказать ей все, что я недавно понял и что в данный момент мне так плохо удается выразить.

– Грей, ты сказал мне, что ты нуждаешься в ней больше, чем во мне. Это то, что ты подразумевал той ночью на пляже. Так что же случится, когда ты увидишь ее снова? Ее настоящую? Что тогда?
– Она складывает руки на груди.
– Если тебе было недостаточно меня раньше, я не понимаю, почему что-то может измениться сейчас.

Она направляется в коридор и я зазевавшись, выхожу за ней, все еще пытаясь осознать ее слова.

– Но вместе мы сильнее, - говорю я.
– Мы оба знаем это.

Она останавливается возле дверного прохода.

– Да. Мы сильнее.

– Так в чем проблема?

– Проблема в том, что я тебе сказала то, что никому больше не говорила. Я позволила тебе приблизиться ко мне. Я перестала держать оборону и позволила себе открыться. Я доверилась тебе, чтобы не разрушить то, что у нас было, и затем я почувствовала себя такой уязвимой, такой беззащитной, такой инородной в своем теле, что я не могла думать трезво. Я все еще чувствую себя таким образом, и, Грей, я это ненавижу! Я ненавижу, что ты можешь сделать меня такой слабой.

Так вот, что она имела в виду, когда говорила о слабости в Бурге. Я думаю, что теперь я понял ее, потому что часть меня так привязалась к ней, что она тоже заставила меня почувствовать себя слабым. Слабым, когда ее нет рядом. Менее сильным, чем когда мы вместе. Я хочу сказать ей это, но выразить это словами мне кажется слишком сложно.

Она открывает дверь.

– Не уходи, - все, что я умудряюсь сказать.
– Пожалуйста?

Но Бри качает своей головой.

– Я уже отдала тебе все, Грей, и я не сделаю этого снова. Я ставлю себя на первое место.

ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

УЖЕ НАСТАЕТ ПОЛДЕНЬ, КОГДА ВОЗВРАЩАЕТСЯ Адам.

Наше снаряжение собрано — команда находится в тревожном состоянии. Я сижу на своей кровати, затачивая нож Оуэна, и обдумываю наш разговор с Бри, когда слышу приближающийся вертолет. Я вставляю нож в ножны и несусь из комнаты.

Адам выпрыгивает из машины, когда я выскакиваю наружу. Элия выходит следующий, и, наконец, появляется Блейн. У него на плече беззаботно болтается сумка, и он так широко улыбается, что означает, насколько я помню, что он счастлив. Мы друг друга пинаем - наше приветствие эта серия игривых толчков, которые прерываются в тот момент, когда один из нас срывается и заключает другого в объятья.

Это мой брат. Это то, что я должен был почувствовать в тот день в Стоунуолле: абсолютная легкость и уверенность. Я до сих пор не понимаю, как я был одурачен Копией даже в этих коротких моментах.

– Надеюсь, это не слишком много для тебя, - шучу я, толкая его.
– Учитывая твое нестабильное, выздоравливающее состояние и все такое.

Он отпихивает меня.

– Я снова как огурчик. Может даже мне удастся обогнать тебя, если ты не следишь за собой.

– Я в этом не сомневаюсь. Я получил ножом в ногу две ночи назад.

Эта новость, похоже, пугает его, и никогда не упуская шанса сыграть в старшего брата, его лицо переполняется беспокойством.

– У тебя все в порядке?

– Ага. Моя нога наименьшая из моих забот.

– Есть что-то, о чем ты хочешь поговорить?

Бри выходит наружу с остальными, неся оставшиеся припасы. Она бросает на меня сердитый взгляд, и я оборачиваюсь к Блейну.

– Возможно позже.

Он подмигивает, как будто он уже знает все, что я собирался сказать, и затем двигается, чтобы поздороваться с остальными участниками команды. Пока Адам и Хайди благодарят Сильвию за ее помощь, я помогаю Элии загрузить в вертолет наше снаряжение.

– Новый год, новое начало, - говорит он после того, как мы пожимаем руки в знак приветствия.

Я останавливаюсь, пытаясь возобновить в памяти когда мы вылетели из Бурга и число дней прошедших с того времени.

– Сегодня первое января, - уточняет Элия.
– В этом году все поменяется. Я чувствую это.

Новый год. Который должен был стать 48 годом в Клейсуте. Год, в котором меня должны были Похитить. Год, в котором я бы взрослел в страхе из-за того, что мне исполнится восемнадцать. Но нет же, этим летом мне будет девятнадцать. Это как будто бы я моргнул и пропустил двенадцать месяцев моей собственной жизни.