Заметь меня в толпе

— Я почти не понимаю чешского, и телевизора у нас нет.

— Но так, — следователь вздохнул и поскреб висок концом авторучки. — Имею здесь фотку з системы наблюдения в Клементинуме. Посмотрите просим. Вы узнаете?

Я взглянула на распечатку. Мутная черно-белая фотография с обычного принтера, но узнать меня можно. Схвачен как раз тот момент, когда я дико таращусь на парня в белом халате. На него...

— Да, это я.

— Добрже. Тогда расскажите то в порядку, что вы делали в Клементинуме?

Следователь быстро постукивал кончиком авторучки по столешнице. На тыльной стороне его ладони, виднелись несколько шрамов, и не хватало одной фаланги указательного пальца. Мой взгляд так и приклеился к изуродованной руке.

— Мы рисовали библиотеку с нашей группой. Тут на фотографии я как раз вышла в соседний зал, чтобы подышать свежим воздухом. В библиотеке воздух спертый. В общем, я окно открыла, а тут как раз библиотекарь пришел.

— Почему то так разрешили, же то был библиотекарь?

— Э... почему библиотекарь? Ну он был в белом халате и в перчатках. Потом он книгу привез на тележке. Он меня не заметил сначала.

— Знаете того человека, библиотекаря? Вы разговаривали с ним.

— Нет... — внутри все задрожало, и распечатка заплясала в руках. Я поспешила убрать руки за спину. — Я только извинилась, что окно открыла. Это ведь, наверное, не разрешается...

— Что вас так напугало, удивило?

Кажется, я все-таки покраснела.

— Я... Я просто... Я думала, он ругаться будет.

— Что-то он вам сказал?

— Да ничего. Он не возражал... ну, что я окно открыла. Потом просто ушел.

— Как он выглядел?

— Да я и не помню уже... Мм… Волосы светлые, русые. Высокий. Ничего особенного.

Следователь опять скривил губы и поскреб висок обрубком пальца.

— Но добрже. Сколько вы еще останетесь в Празе?

— До конца августа.

— Угу... Ваши родиче приедут?

— Родители? Да, собираются.

— Они должны приехать скоро.

Это вопрос?

— Мы должны официально допросить вас в присутствии родителей. Они должны приехать на этой неделе. Здесь напиште ваш адрес а телефон, — он вырвал из блокнота листок и протянул мне вместе с ручкой. — Я пришлю вам волани. Как это? Приглашение на допрос.

— А что случилось?

— Случилось серьезное преступление, а вы свидетель. Вот мой телефон. Позвоните, если еште нецо вспомните.

Следователь встал и протянул мне визитку.

— Спасибо. До свидания.

Я вернулась в группу. Софи тут же накинулась с расспросами. Я так нервничала, что не смогла скрыть от нее практически ничего. Софи слушала с выпученными глазами.

— Круть! — выпалила она.

— Что же тут хорошего?

— Ты будешь участвовать в расследовании грандиозного преступления!

Скорее, меня сочтут соучастником...

— Тебе нужно вспомнить каждую деталь! Все может иметь значение, — не унималась Софи, ерзая на стуле. — Вдруг устроят очную ставку, и ты должна будешь опознать того бандита? Как интересно!

Сердце заколотилось так, что меня замутило.

А если его поймают, если меня заставят его опознать?..

— И почему я не послушалась тебя?! — воскликнула вдруг Софи почти в голос. Преподаватель опять нахмурился, но злиться на симпатичную рыженькую было, похоже, выше его сил.

— Что? — переспросила я тихо.

— Мне нужно было самой пойти и выкинуть мусор... Чертовы карандашные очистки! Я могла бы поймать вора на месте преступления!

Все! Больше не могу!

Ноги сами вынесли из класса. Три пролета лестницы пронеслись мимо, и я уже шагала по улице, сама не зная куда.

Я пропустила все занятия и вернулась домой только к вечеру. Софи распахнула дверь, стоило мне заскрести ключом в замочной скважине.

— Где ты была целый день?

— Софи, я устала...

— Я вижу, с тобой что-то происходит. Ты сама не своя.

— Со мной все в порядке.

Я попыталась протиснуться в комнату, но подруга не пускала.

— Нет, нет... Ты, как камера хранения, в которую запихали слишком много вещей. Дверца уже не закрывается.

— Боже! Это что значит?

— Надо освободить место. Надо довериться кому-то... Иначе все вывалится в самый неподходящий момент.

— Тебе бы книжки писать, Софи.

— Не расскажешь значит?

— Не сегодня. Дай мне пройти. Хочу прилечь.

Она пропустила меня.

— Твоя мама звонила пять раз.

— Что хотела?

— Сказала, что паспорта нашлись, и они вылетают завтра первым рейсом.

Здесь и далее до конца главы в диалоге эмитированы типичные ошибки человека, родным языком которого является чешский.

В университете.

«Но так» — в данном случае имеется в виду «хорошо».

«Просим» — в данном случае имеется в виду «пожалуйста».

Хорошо (перевод с чешского).

«Расскажите то в порядку» — в данном случае имеется в виду «расскажите по порядку»

«Разрешили» — имеется в виду «решили».

Хорошо (перевод с чешского).

«А» — здесь имеется в виду «и».

Еще что-то (перевод с чешского).

Ч1, Глава 8

Значит, сегодня последняя ночь, когда я могу попытаться построить мост к черной башне.

Как обычно, я дождалась, когда Софи затихнет, проскользнула в коридор и вошла в отражение.

Куда я попала? Ни моей скалы, ни моря у подножья, ни черной башни вдалеке… Где башня!?

Под ногами плоские выщербленные камни брусчатки. Вокруг непроглядный молочный туман. Силясь разглядеть хоть что-нибудь, я пошла вперед. Мало помалу туман начал редеть, и я различила высокую арку темной готической постройки. Арка вела на мост. Я тут же узнала его. Это Карлов мост в Праге.

Не успела я миновать проход, как ноги сами понесли. Строгие статуи по сторонам моста провожали черными пустыми глазницами, грозили крестами и епископскими посохами. Чайки скакали по перилам, били крыльями и жалобно кричали. Было слышно, как Влтава мечется и стонет в тесных арках внизу под мостом. Мне стало жутко, но ноги тащили все дальше и дальше.