Заметки забияки или На пути из физиков в маги

– Пьяный солдат срочной службы, – вынес вердикт металлист. – Скорее всего, в увольнение вышел, а обратно до части не добрался. Интересно, откуда он тут?

– Да к нам часто забредают люди из вашего мира, – совершенно спокойно ответила ящерка человеческим голосом. – Я кликну подружек, мы его на поверхность спровадим? – тоном не то полу-вопроса, не то полу-утверждения обратилась она к Хозяйке.

– Да, конечно, – задумчиво отозвалась Катерина. – Конечно, проводите.

Ящерка хвостом махнула, и исчезла. В комнате на миг воцарилась тишина, а потом мы чуть ли не в один голос задали вопрос, каждый – свой. Друид – о наличии свободного хода на изнанку, металлист – об их количестве и точном расположении, а я – о том, появляется ли еще Хозяйка в наших краях. На нашем Урале, то есть. И как бы мне глянуть на остальных сказочных персонажей?

Катерина посмотрела на нашу любопытную делегацию, и внезапно рассмеялась. Звонко так, заливисто.

– Завтра у меня гости будут, – сказала, – оставайтесь, пообщаетесь, оглядитесь. А насчет ваших вопросов…

Она повела рукой, и перед нашим мыслимым взором появилась самая что ни на есть пятиэтажка, кирпичная, непередаваемого серого оттенка, с желтой газовой трубой, старательно огибающей подъезды.

– Ой! – вырвалось у меня. – Здравствуй, Родина!

– Значит, – загорелись глаза у металлиста, – Вы можете в любом месте на поверхность выйти?

– Любопытный вы народ, – снова засмеялась Катерина. – Конечно, в любом, в пределах своей территории. А теперь, юноши, будьте так добры, покиньте помещение, мне с вашей дамой пообщаться надобно.

Тут же появилась ящерица, и парни послушно потопали за ней. У самой двери металлист обернулся, и с откровенной завистью посмотрел на меня. Но потом махнул рукой, и молча вышел. Я немедленно решила, что пытать Катерину вопросами о некромантах не буду ни за какие коврижки.

***

– Теперь, когда мы остались одни, – сказала Катерина, – можем и поговорить о своем, о женском.

Я только в очередной раз подивилась – куда девалась вся мудрость и прочая царственность? Передо мной сидела даже не умудренная опытом женщина, но девчонка практически одного со мной возраста. Может, чуть старше. Стало необыкновенно легко, будто с Танькой-однокурсницей общалась, а не с Хозяйкой Уральской.

– Вы о Борисе Ивановиче? – переспросила я.

И, получив подтверждающий кивок, рассказала о нем все, что могло заинтересовать лицо женского пола (в рамках собственной осведомленности, разумеется). С того момента, как он появился на Воробьевых Горах. Мне было приятно вспоминать то время – все синяки и шишки подзабылись, и в памяти остались только самые светлые моменты. О них я, собственно, и говорила. Единственную тему, которую я не затронула, так это о погибшей жене и дочке. Скорее всего, Катерина и так обо всем этом знала. А если нет – так зачем омрачать такой чудесный вечер?

Хозяйка откровенно повеселилась, когда я описывала свой первый визит в домик начальства, и меткую характеристику домового про «не даму».

– Узнаю Гошу, – сказала она. – Все такой же охальник!

– А я думала, что это он у нас разбаловался, – удивилась я. – Тоша и Тиша были не в пример скромнее.

– Да нет, эти мелкие пакостники везде одинаковые, – махнула рукой Катерина. – А характер у них напрямую зависит от хозяина, – улыбнулась она.

Глядя на счастливую Катерину, я испытывала настоящую радость. Да и комната вовсю подыгрывала светлыми тонами. Но потом Хозяйка о чем-то вспомнила, критически посмотрела на меня.

– Завтра к нам гости будут, – задумчиво сказала она. – Надо бы тебе подобрать что-нибудь подходящее.

– ?

– Конечно, чтобы махать ногами в парке, – иронично прищурилась собеседница, – твоя одежда – самое то. Но вот для светского приема абсолютно не подходит.

Я хотела было возразить, что у меня еще джинсовый костюм имеется, но Хозяйка мягким движением руки остановила меня.

«Да», – подумала я, пораженная, сколько власти было в этом простом жесте. – «Это вам не по стадиону прыгать… Такой силы мне, скорее всего, в жизнь не добиться!»

Впрочем, меня это не шибко напрягало, если честно. Обычно я сама себе нравилась. Да и ногами махать любила, чего греха-то таить…

Пока я рефлексировала, в комнате появились вездесущие ящерки. Они приносили наряды, складывали в кресло, и исчезали за новой порцией. У меня начали округляться глаза. От ужаса. Надо сказать, что примерка платьев была моим самым больным местом. Конечно, если мне попадалось что-то элегантное, и сразу, да еще и по карману, я, не раздумывая, раскошеливалась. Но основная проблема заключалась в том, что все три названных фактора совпадали крайне редко, и постепенно у меня возникло стойкое отвращение к примерке одежды.

Хозяйка, видя мое состояние, только рассмеялась. Я тоже невольно улыбнулась – уж больно заразительная радость была в тот вечер у нее. Конечно, истинной причины веселия я ведать не ведала, но мне казалось, что мы, со своими вестями о Борисе Ивановиче немало ему способствовали. От Катерины исходили те самые волны любви, что уравнивают царицу и простую селянку, ибо места в человеке для условностей да сословностей просто не остается. Что же, и я рада, коли так!

Какие-то два часа мучений, и платье было подобрано. Потрясающе красивое, абсолютно элегантное, в пол, насыщенно-синего цвета. Сшитое, как будто по мерке. Впрочем, я бы не удивилась, если бы узнала, что проворные ящерки каким-то образом умудрялись подгонять все это дело прямо на мне.

Под конец процедуры проницательная Хозяйка спросила меня о причине моей нелюбви к примеркам. Я поведала ей в лицах историю своих злоключений в магазинах. Собеседница загадочно улыбнулась, и отдала какой-то приказ ящерицам. После чего меня, практически заснувшую, проводили в отдельную опочивальню.

***

За завтраком парни выглядели так, как будто проболтали до рассвета, а потом их еще и подушками побили – такими помятыми и абсолютно не выспавшимися они были. Они так широко зевали, как будто всерьез вознамерились выиграть приз имени Джулии Робертс в соревновании «кто шире распахнет пасть». Ящерки, видя такое дело, нацедили мученикам в кружки какого-то снадобья, бурого и с ошметками. Выглядело оно вполне омерзительно, зато по действию не знало себе равных. У парней широко распахнулись глаза, появился живой интерес к окружающим, самопроизвольные сокращения челюстных мышц прекратились.

– Ой, спасибо, дорогие мои, – поблагодарил местную разумную живность друид. – Слышь, Илья, нельзя было всю ночь языком трепать.

– Твоя правда, Антон, – потряс головой, проверяя ее на возможность выдержать сие непростое движение, металлист. – Но зато…

– Вы поняли, что Мыкола и Всеволод – братья? А так же догадались, что в них обоих находится по части от одного нехорошего Ромуальда?

– Ты как будто присутствовала, – недовольно проворчал друид. – Или тебе Хозяйка что-нибудь рассказала? – тут же оживился он. – Тогда колись!

– Ничего она мне не рассказывала, мы о своем, о женском болтали, – радостно объявила я.

– Эх ты…

Но у меня было слишком радужное настроение, чтобы с кем-то спорить:

– По-моему, так с этим Ромуальдом и так все очевидно.

– Ишь ты, шустрая какая, – неодобрительно покачал хвостатой головой металлист. – Может, ты нам еще скажешь, кто из них теперь некромант, а кто просто так, мимо пробегал?

– Конечно, – сложила я в уме «два и два». – Тот, который глупый, тот и некромант. А тот, что злобен не по-детски, тот, увы и ах, обычный человек без намека на магию.