Замки из песка
Шрифт:
– К-когда это произошло? – заикаясь, просила я. Было такое ощущение, словно у меня выбили землю из-под ног. Голова кружилась, хотелось вырваться на свежий воздух.
– Что именно? – не поняла Марина. Обе девушки посмотрели на меня.
– Смерть его отца, – прошептала я. Амелия поняла, что мне нехорошо. Подруга наполнила одноразовый стакан холодной водой из кулера и протянула его мне.
Мои пальцы словно онемели. Я не чувствовала ничего, только острую необходимость узнать правду.
– Кажется, в марте, – Марина неуверенно пожала плечами. – Я не могу сказать точно. Но судебные тяжбы длились до самого лета. Только в конце мая Дмитрию
Интересно ли мне? К сожалению, да. Знаю, это очень странно. Я миллион раз говорила, что не желаю ничего знать о Лебедеве, но даже это не помогало. Внутри все горело, таяло от сильного пламени. Оно разъедало меня изнутри, норовя вырваться наружу.
Возможно, если мне удастся узнать, что произошло с ним в тот год, все изменится? Я уже никогда не смогу забыть ту ночь, но найти ей логическое объяснение было бы не так плохо…
– А тот молодой мужчина, – Амелия снова заставила меня вернуться на землю и отвлечься от своих внутренних размышлений, – кто он?
– Игорь Юрьевич, – поморщилась девушка. Ее глаза загорелись странным светом, чем-то напоминающим ненависть. – Это двоюродный брат Дмитрия Владимировича. Он во всем помогает своему отцу. И, если решил вернуться в Россию, значит, у них, и правда, что-то есть на уме. Он покинул страну в тот же год, как его отец проиграл дело. С тех пор, о нем не было никаких известий.
Ситуация запутывалась все больше и больше. Я вспомнила пронзительный взгляд этого человека и, по моей спине побежали мурашки. Холод пронзил тело насквозь, проникая вглубь, до самых костей. Кто он? Почему так смотрел на меня?
– Прости меня, – в голове, снова, прозвучал его голос. – Прости. Прости…
«Что же мне делать, – думала я, глядя на своих подруг. Все вокруг так ценили и уважали Лебедева, они его искренне любили. Это создавало во мне некое противоречие. Тот образ, что я знала и хранила в памяти годами, блек и меркнул на фоне другого – того, что создавали они. Голова болела от многообразия вопросов, на которые мне, никак, не удавалось ответить. – Кто ты, Лебедев? Кто ты?! Какое из этих лиц – твое настоящее?»
Заставила себя встать и пройтись по маленькому кабинету. Смотрела на букет алых роз, но они не притягивали внимание своей красотой. Скорее наоборот, вызывали неприятные ассоциации. Они были как кровь. Его кровь…
Мне, тогда, никто не поверил. Родители не стали слушать моих оправданий, а брат… Арсен предпочел смолчать. Он сделал вид, будто не знает, где и почему я была. Отказаться от меня и поверить в ошибку, которую я «совершила» им было намного проще, чем разобраться в этой ситуации. Отец мог бы поехать в тот клуб, пойти в полицию или обратиться к кому-либо еще, чтобы помочь своей единственной дочери, но он ничего не сделал. Просто, вычеркнул мое имя из своего сердца и забыл.
Я могла бы сделать то же самое. Сделать вид, что меня не касаются проблемы Лебедева и оставить все, как есть. Но… что-то неведомое не позволяло мне повторить ошибку своего отца. Судьба дала мне шанс разобраться в той ночи, отыскать все неизвестные в задаче, которая не дает мне жить вот уже шестой седьмой год.
Незнакомая телефонная трель прозвучала в тишине так громко, что мы все вздрогнули от неожиданности. Марина ответила на звонок, но не прошло и секунды, как выражение ее лица изменилось. Глаза девушки стали огромными от шока, в них застыл немой
вопрос.Мы с Амелией озадаченно переглянулись.
– Совет директоров принял решение устроить повторные выборы генерального директора, – прошептала Марина. – Они состоятся в следующем году… Если Юрий Андреевич сможет выкупить свои акции.
Вскоре они обе ушли, оставив меня одну разбираться с моими же мыслями. Отыскав в базе данных информацию о членах совета правления, принялась размышлять над ней. Всего их было семь человек. Все – Лебедевы, члены огромного семейства, кроме Полякова. Он получил свою долю от тех, что достались его другу от отца. Каждому из них принадлежала некоторая доля от общего бизнеса, чем и объяснялась величина их власти. Конечно же, во главе этой иерархии стоял тот, кто владел большим пакетом акций.
Лебедев Д. В. – 50%
Поляков М. А. – 15%
Лебедев И. Ю. – 15%
Лебедев Ю. А. – 10%
Лебедев Л.В. – 5%
Лебедев А. К. – 5%
Но что-то в этой схеме не сходилось. Раз, половина всего состояния принадлежит Лебедеву, о каком лишении должности может идти речь? Даже если у него отберут долю бабушки, все равно, остается Макс, который всегда ему поможет. Всего одна подпись и 15% могут перейти в пользование Дмитрия. Почему же все так переживают из-за этих выборов?
Я пыталась отвлечься от всего этого и заняться работой. На моей рабочей почте находился рад документов, которые необходимо перевести. Они лежали передо мной в распечатанном виде, как напоминание о том, что нельзя расслабляться, но сознание мое было далеко. Снова и снова я думала о брате Лебедева, его холодный заинтересованный взгляд вставал передо мной, вызывая неприятные ощущения. Я не могла избавиться от мысли о том, что ему что-то известно обо мне. Этот человек не просто так появился в компании. Согласно словам Алены (она звонила полчаса назад, сразу, как закончилось заседание), он вернулся в «Swan's Architecture» с твердым намерением влиться в работу. Он больше не хочет получать пассивный доход, сидя у себя дома. Даже я – человек с неэкономическим образованием, понимала, что все это происходит не просто так.
Против Лебедева объявлена самая настоящая война…
Стационарный телефон снова зазвонил. Это была Катя – референт генерального директора.
– Мери, – ее голос звучал тихо, даже очень, – Дмитрий Владимирович хочет тебя видеть. Поднимись, пожалуйста…
Дмитрий
Они собирались все вместе лишь по важным, значимым событиям. Эти люди, называющие себя «семьей», были готовы идти по головам, предавать и подставлять друг друга ради денег и власти. Для них не составило большого труда отбросить прочь все банальности и прямо во время похорон моего отца начать делить оставшееся от него имущество. Как бы сильно я его ни ненавидел, все же, не мог пасть так низко, как они. В тот самый дождливый мартовский день все и началось.
Никому из них и в голову прийти не могло, что двадцати четырех летний Дима, вдруг, начнет показывать свой характер. Им казалось, я продолжу валять дурака, как делал это раньше, и ничего не изменится. Зачем молодому прожигателю жизни такое огромное наследство? Ведь, достаточно будет отчислять мне некий процент от доходов фирмы, и платить за мое безбедное существование…
Я смотрел, сквозь стеклянную стену, на своего дядю и двоюродных братьев, которые сидели за столом переговоров. Их напыщенные рожи не вызывали ничего, кроме отвращения. Надменные, самовлюбленные. Боже, как же меня от них тошнило!