Замки из песка

Алессандро говорил долго, а мне хотелось слушать его без остановки. Каким-то странным, непонятным образом он сумел завладеть не только моим вниманием, но и доверием. Его слова точно попадали в цель, словно стрелы, выпущенные искусным стрелком. Это удивляло и пугало одновременно.

Вдруг, передо мной возник образ Дмитрия. Того самого, который так нежно и трепетно относился ко мне. Я вспомнила, как заботливо меня обнимали его руки, когда на меня напали демоны прошлого. И снова мое естество разделилось на две части, каждая из которых была по-своему права. Возникло острое желание развернуться и убежать. Неважно куда, главное – оказаться как можно дальше от него, от своих воспоминаний, от себя самой. Поддавшись ему, я попыталась отвернуться, отвести взгляд, чтобы не быть больше открытой книгой, но Алессандро не позволил. Он удержал меня на месте, взяв за руку чуть выше запястья. Как ни странно, но я ничего не почувствовала. Не было ни страха, ни волнения. Только приятное тепло, которое шло от него и медленно передавалось мне пока он продолжал свою удивительную речь.

– Я заметил это еще при нашей первой встрече, – продолжил он, выждав секундную паузу. – Вы очень сильная девушка, Мери. В вас есть стержень, который не даёт вам сломаться, как бы сильно вы этого не хотели. Узнав вас чуть лучше, я только и мечтаю, чтобы вы взглянули на себя моими глазами. Быть может, тогда, вы перестанете бояться.

Дмитрий

Комната, в которую меня привела горничная, располагалась на втором этаже и окнами выходила на задний двор, где продолжала кипеть работа по подготовке к вечеру помолвки. Просторное помещение, выполненное в синих тонах, казалось, специально предназначалось для мужчины. Дорогая, но лишенная изящества, мебель из светлого дерева, широкая кровать, застланная темно-синим покрывалом с серебристым узором, ковер такого же цвета, пара кресел и небольшой журнальный столик, на котором стояла ваза с букетом белых роз. Высокие окна были завешаны тяжелыми парчовыми шторами. Моя дорожная сумка с вещами, которую я привез с собой, уже одиноко лежала на банкетке с бархатной обивкой.

Недолго думая, широким шагом прошел через всю комнату и одним рывком отодвинул в сторону тонкий белоснежный тюль. Мои глаза жадно пробежали по всему двору, насколько хватало обзора, в поисках знакомой фигурки. Снова и снова я рассматривал лица всех, кто попадался на пути, но никто из этих женщин не был похож на Мери. Казалось, после встречи с этой тихой, с надломленной душой, девушкой я уже никогда не смогу взглянуть ни на одну другую. Все остальные представительницы прекрасной половины человечества казались мне жалкими тенями на фоне ее яркого свечения.

Сердце в груди болезненно сжалось, стоило мне «поймать» пару, медленно идущую в направлении оливковой рощи. Мужчина и женщина двигались неспешным прогулочным шагом, не обращая внимания на суету, окружавшую их. Казалось, они настолько поглощены друг другом, что даже падение метеорита или нашествие инопланетян не смогут прервать их уединения.

Острый укол ревности не заставил себя долго ждать. Это гадкое, неприятное чувство возникло так быстро, что мне, на миг, стало трудно дышать. Сердце словно сжали в раскаленных тисках, на лбу выступили капельки пота. Внутри меня разгоралось нешуточное желание бросить все, наплевать на условности, и помчаться к ним. Я был готов выпрыгнуть прямо в окно, лишь бы оказаться рядом с Мери как можно скорее. Кулаки так и чесались от бешеной необходимости почувствовать под собой наглую самодовольную физиономию Ди Аллегро.

– Чертов ублюдок, – слетело с моих уст, зубы заскрипели от напряжения, лицо исказила гримаса злости.

Пытался заставить себя задышать ровно и спокойно, но ничего не получалось. Легкие были словно проколотые воздушные шары, безвольно повиснув вдоль позвоночника. Глаза налились кровью, они не видели ничего, кроме спин Мери и Алессандро, скрывшихся в тени деревьев.

– Глупый жестокий воробышек, – пронеслось в моей, гудящей, голове. Но я даже злиться на нее не мог. Это было выше моих сил. – Что же ты со мной делаешь, малышка?

Я мечтал быть на месте всех и каждого, кого она одаривала своей лучезарной улыбкой. Если бы она только позволила мне это сделать. Всего один крошечный шанс, чтобы я смог доказать ей всю глубину своих чувств…

С каждым днем все запутывалось только сильнее. Чем сильнее становилась моя привязанностей к этой девушке, тем острее я чувствовал ее боль, видел ее страдания. Мне не давало покоя смутное неприятное ощущение, которое словно пробуждалось после долгого сна и пыталось вырваться из многолетнего плена. Что-то в образе Мери, в ее взгляде, голосе, даже запахе казалось смутно знакомым. Каждый раз, глядя на нее и видя ее слезы, я представлял себе другую. Именно эта тонкая, почти невидимая, линия, которая проводила параллель между ними не позволяла мне насладиться своей влюбленностью. Этот наглый, обдающий могильным холодом, червь прочно засел в моей голове и, неустанно, шептал на ухо бесчисленные вопросы, на которые я не знал ответов.

С будто снова оказался стоящим перед массивной запертой дверью. Уверенность, что все мои искания закончатся сразу же, стоит устранить эту преграду между мной и той ночью, возрастала с каждой прожитой секундой. Я знал, что раскрыв тайну прошлого, смогу, наконец, понять свое настоящее и выстроить планы на будущее.

Отвернувшись от окна, подошел к ближайшему креслу и тяжело опустился в него. Усталость больше моральная, чем физическая, напала на меня, превращая в безвольную куклу. Вытянув ноги вперед, попытался расслабиться, успокоить бешеное сердцебиение, которое эхом отзывалось в голове. Кровь громко пульсировала в висках, напоминая уверенные и монотонные удары кузнеца молотом о наковальню.

Закрыв глаза, стал мысленно рисовать в памяти картины и образы, запечатанные надежным замком. Я понимал, что моя затея глупа и бессмысленна, она никогда не обвенчается успехом. Столько лет прошло, а мне так и не удалось ничего вспомнить. Каждый раз, когда думал, что уже подошел к разгадке и стою в шаге от нее, в голове возникала острая боль. Она медленно опускалась вниз, доходила до шрама на груди, вызывая неприятное жжение там, где не было ничего, кроме небольшого белого рубца и птицы. Картина, которую я пытался собрать по крупицам словно пазл, рассыпалась у меня на глазах, превращаясь в пыль…

Не открывая глаз, нащупал в кармане телефон и вытащил его. Холодный металлический корпус приятно успокаивал разгоряченную, влажную от напряжения, ладонь. Палец нашел кнопку под экраном, сработал отпечаток и послышался тихий характерный щелчок. Нехотя, разлепил веки, чтобы отыскать в телефонной книжке номер друга. Мне нужно было немедленно переговорить с Максом. Только так я смогу успокоить свое волнение и восстановить самоконтроль.

* * *

С наступлением сумерек в саду и дома стали зажигаться многочисленные фонари и электрические гирлянды. Все вокруг озарилось мягким бледно-желтым светом, длинные тени побежали по дорожкам, создавая причудливые образы.

Внизу, вокруг бассейна с подсветкой, уже были накрыты столы, ломившиеся от разнообразия блюд. Оркестр, последние несколько часов репетировавший у меня под окном, занял свое место на импровизированной сцене в саду, под массивным деревом. Музыканты, одетые во все черное, приступили к работе, и вечернюю тишину заполнила известная итальянская композиция.

Гости все продолжали прибывать, площадка перед домом заполнилась дорогими автомобилями, которые, казалось, уже негде парковать. Семьи жениха и невесты встречали вновь прибывающих, принимая искренние поздравления. Все вокруг дышало настоящим праздником любви и жизни, который был полной противоположностью тому, что чувствовал я. Единственное, что не давало бросить все и уехать – это желание быть рядом с Мери, видеть ее и защищать. Я уже давно был готов встретиться с шумной толпой, но некая неведомая сила удерживала меня на месте, не давая переступить порог комнаты.