Замки из песка

Я отчаянно желал, чтобы она услышала и поняла меня. Мне еще ни разу не приходилось испытывать такой уверенности. Только, встретив ее, я понял, как важно уметь чувствовать чужую боль. Понятия «сострадание» и «сопереживание», отныне, были не пустыми словами, как я думал прежде. Черствое, ожесточенное сердце Дмитрия Лебедева, наконец, начало биться не просто так, а ради одного-единственного человека. Отныне моя жизнь имела смысл. Я больше не принадлежал себе, не был потерявшимся странником. Мой путь озарил свет одинокого маяка, указав верное направление.

– Куда вы пропали? – голос Алессандро разрезал напряженную пустоту, вернув меня обратно. Несколько раз моргнув, чтобы вернуть себе ясность зрения, заметил недовольное лицо итальянца. Ди Аллегро переводил взгляд с меня на Мери. При виде ее слез, мышцы его лица напряглись. – Мери? Что с вами? Почему вы плачете?

Когда он обхватил ее за плечи и притянул к себе, я едва не застонал. Но самым неприятным было то, как доверчиво она прильнула к нему, вмиг позабыв об ужасах прошлого. Его она не боялась. Алессандро не вызывал у нее неприятных воспоминаний, не внушал холодный ужас. Она сторонилась только меня…

– Дмитрий, – в напряженном тоне Ди Аллегро я уловил осуждающие, даже угрожающие нотки. Он был уверен, что это я стал причиной ее слез. – Что все это значит? Как вы могли?

– Вы всерьез думаете, – рявкнул я, едва сдерживая себя от более резких замечаний, – что я способен довести девушку до слез? За кого вы меня принимаете?

Ситуация накалялась с каждой секундой. Мы оба, вдруг, перестали быть прежними цивилизованными бизнес партнерами, которых связывали общие дела. Сейчас, это больше походило на поединок двух самцов. Инстинкты взяли верх над разумом, заглушили голос рассудка.

– А что я должен думать? – парировал Алессандро, отвечая мне той же монетой. Он продолжал крепко обнимать Мери, словно я и вправду был диким зверем, способным напасть на нее. – Всего несколько минут назад все было прекрасно. Что вы с ней сделали?

– Не переходите грань, Ди Аллегро, – взорвался я, сделав шаг к нему. – Не нужно говорить ничего, за что потом придется извиняться.

– Алессандро, – взмолилась девушка, заставив нас обоих замолчать. – Вы неправы. Пожалуйста, не нужно ругаться из-за меня, – голос ее был едва слышен, слезы мешали ей говорить. – Мы можем вернуться в отель? Я бы хотела побыть одной.

– Я отвезу вас, – охотно согласился он, одарив меня последним оценивающим взглядом. Несмотря на заверения Мери, он не верил ни единому ее слову. В глазах Ди Аллегро я уже был сумасшедшим неандертальцем, способным причинить вред беззащитной девушки.

Если бы он только знал, как близко находился от истины. Черт возьми, я был именно тем, кем меня всегда считали! Даже Мери увидела это, несмотря на все мои отчаянные попытки измениться. Неужели, мне так и придется до конца своих дней жить с клеймом насильника на лбу?

Погруженный в себя и свои мысли, я едва дождался момента, когда можно будет уехать. Любезно поблагодарив сеньору Карлу Веронику за гостеприимство, сел в салон минивена, который привез нас с Мери днем раньше, и устало закрыл глаза. Я старался не думать о ней, не представлять, как Алессандро ее обнимал, чтобы не спятить окончательно, но все безрезультатно. Несмотря ни на что, я не мог отрицать того факта, что Мери сейчас с ним. Она предпочла принять его помощь, в то время как я мечтал лишь о возможности быть с ней рядом.

Может, я похож на того урода, искалечившего не только ее жизнь, но и психику? Возможно, глядя на меня, Мери вспоминает о нем, поэтому, так остро реагирует на все мои попытки сблизиться?

Тогда, что значил вчерашний вечер? Она ведь сама захотела танцевать со мной. А поцелуй?..

Еще ни с одной девушкой мне не приходилось испытывать ничего подобного. Я знал многих женщин, умел доставлять им наслаждение, но никто не вызывал во мне такого острого желания, как она. Это было похоже на неизлечимую болезнь или наркотическую зависимость. Умом я понимал, что веду себя странно и, до невозможного, глупо, но чувства, которые переполняли меня, невозможно было унять. Душа и сердце стремились к ней – единственному шансу на спасение…

Смартфон в кармане завибрировал, оповещая о новом уведомлении. На мою электронную почту пришло письмо с корпоративной почты, напоминая о том, что жизнь не закончилась. Работа, которая была моей единственной страстью на протяжении долгих лет со дня смерти отца, сейчас, казалась мне непосильным бременем. Голова совсем не работала, желания что-либо делать не было.

На экране возникли цифры и графики, но я никак не мог взять в толк, что они значат. Никак не получалось сосредоточиться, а ведь всего несколько дней назад мне угрожали лишением поста генерального директора компании. Вместо того, чтобы уйти с головой в разрешение собственных проблем, я думал только о покалеченной судьбе двух невинных девушек. Две судьбы, разрушенные похотью и жестокостью. Две жизни, безжалостно растоптанные и вымазанные в грязи. И одна из них была на моей совести…

Чувство вины, взращиваемое долгими бессонными ночами, разрослось до невероятных размеров и грозилось уничтожить меня. Дышать становилось все тяжелее, словно из салона выкачали весь воздух, кожа покрылась холодной испариной. Угли воспоминаний снова разгорелись, превращаясь в острые языки пламени. Они обжигали меня изнутри, сосредоточившись в области сердца, в уродливом рубце, оставленном ножом для бумаги. Это был знак, который она оставила на память о той ночи. Постоянное напоминание о том, каким Чудовищем я был.

Прижав ладонь к груди, вдавил пальцы в кожу, словно это могло избавить меня от страданий или обелить совесть. Она всегда будет со мной, где бы я ни был. Безликая незнакомка из ночного клуба. Где она сейчас? Как она?

Мне приходилось задавать себе эти вопросы сотни и тысячи раз. Но смелости отыскать ответы всегда не хватало. Моя трусость не знала границ. И я ненавидел себя за нее, презирал всей душой. Каждый раз, когда оставалось сделать последний шаг, я останавливался, отказываясь от него. Мне было страшно от одной только мысли о ней. Я боялся встретиться со своим прошлым лицом к лицу, потому что не знал, как поведу себя при встрече. Что сделаю? Смогу ли вымолить прощение?

Но на первом месте в этом списке всегда оставалась уверенность. Я знал, что не заслуживаю того, чтобы она меня простила. То, что я натворил, невозможно простить, нельзя забыть. Никогда. Никогда…

– Я видел ее мельком, – слова Маги стояли в мозгу глубокой занозой, заставляя снова и снова прокручивать их в своей голове. – Девушка выбежала из кабинета и помчалась прочь с такой скоростью, будто за ней гнался сам Дьявол. Я еще удивился, потому что она была одета очень странно, совсем не как другие… Как ты мог, Лебедев?! Неужели, тебе не хватало внимания? Да любая в клубе была готова раздвинуть перед тобой ноги! Почему ты это сделал?!