Замкнувшийся круг. Верлибры и хокку

Деревни,

Те, что рядом, и те,

До которых никогда не дойти

(До которых дороги

ещё не проложены,

Или давно

травой заросли).

Пробившийся луч

Словно кость,

Словно башню из кости слоновой,

Выбеливает вдруг далёкую

Крышу, стену

Или трубу,

И воздух дрожит

От расстояния,

сказочного,

Между тобой и этим объектом;

Поднявшийся

Ветра порыв вдруг доносит

Свист и гудки

С железной дороги,

Что за многие километры

За лесом, за тёмным бором

И волчьими, заросшими

Люпином,

полями,

Отсюда.

По безымянной дороге

сквозь поле,

По вершине холма,

Ты совершаешь обход территории,

И она

Обновляет

Обеты

С тобой.

Дорожный затор на 102-м километре

Тёмная ненастная ночь,

Опустившаяся раньше срока:

Освещая друг друга фарами,

Сотни незнакомых

людей продвигаются вперёд

в ночи.

Угрюмое

Факельное шествие

Через ночной осенний лес,

Каждый движется к своей цели,

(к цели, видной только ему),

Но все движутся в одну сторону.

Облачённые в железные

Корпуса

доспехов.

Светят друг другу огнями

В спину,

Сжав зубы, молчат.

Где вы были в пятницу

Двадцать восьмого числа

В девять часов

Ненастного вечера?

Я был на сто втором километре.

Есть ли свидетели?

Сотни свидетелей.

И никто не даст показаний.

Почтовые ящики

В воспоминаниях -

Остановка автобуса

на краю деревни,

Скамейка в курином помёте,

Колючая скошенная трава.

И покосившийся ряд

зелёных железных

почтовых ящиков,

Покорёженных,

с козырьками над щелью,

с надписанными краской

номерами домов.

_________

Однажды мне снилось, что, когда

человек умирает,

его зелёный,

на скворечник похожий

ящик почтовый

относят на кладбище.

(И тайна его переписки

тем самым

Отныне

Из личной тайны

Превращается в

Трансцендентную

тайну).

Обмеление дна

Высота солнца над горизонтом

В полдень

Всё меньше.

Пространства отданы

На волю ветра.

От фонтанов,

отключенных на зиму,

пахнет портом и

Тухлой рыбой,

Никогда здесь не

водившейся.

Оголённое,

Подставленное ветру,

Обнажённое

Беззащитное

(как брюхо морского животного)

дно

Пересохло.

Все "сокровища моря",

все морепродукты -

монетки тускло

поблескивающие, -

Воспоминание о которых

только и могло пахнуть рыбой,

Выловлены в последний вечер

Старым рыбаком

в плавках и шлёпанцах,

Что завершает здесь свой

Летний промысел,

Вольное житьё

полуденных стран,

И уходит в неведомое долгое

русское зимнее подполье.

Оставляет обмелевшее дно

фонтана

Пустым и ограбленным.

Безжизненным и брошенным произволу

ветра.

На долгий месяц,

Пока на пустые пространства

не выпадет

снег.

Звезда

С утра странные звуки,

Шелест и шорохи за окном.

Дождь-не дождь, ветер-не ветер.

Оказалось,

Клёны кленовой аллеи

сбрасывают листья.

В докладе Организации

Объединённых Наций

(Земли)

Говорится о том,

что

Климат меняется.

(В октябре плюс двадцать;

До необратимости -

Двенадцать лет),

но

Как ни близка точка

невозврата,

Листья с деревьев,

Рано или поздно,

Облетают

и этой осенью.

Нагретое, ядерное,

(Почти) больше не отделённое от

планеты

Озоновым слоем

Солнце

Равнодушно смотрит

на это,

Подозревая грядущий

триумф.

Играет светом

в золотых и багряных

кронах,

Ласкает контрабандным,

Избыточным,

Перешедшим границы

Теплом,

Готовясь в грядущем

В равной степени

Как убить,

Так и не убить всё живое,

Улыбаясь всё той же

улыбкой

Звезды Вселенной,

Космического тела,

(Выступающего в

космическом варьете),

И не интересующейся

судьбой актёров

массовки.

К зиме

Остывающее в октябре,

Солнце, белое, серебристое,

Свинцовое,

Несмотря на холодность,

Всё более обнажено;

как женщина

Глядит сквозь ветки.

Больше не слышно крика

ястреба,

Улетевшего вслед за стаями

Мигрирующих к югу

Мелких воробьиных

птиц.

В гулкости дней

Заходящей всё дальше осени

Вновь слышна

Сама тишина.

Печальные снегирей позывки.

Одинокие стуки дятла.

Звонкие голоса синиц.

На перечёт

Все те, кто остался,

Видят и слышат друг друга,

Тишина дарит эхо их голосам.

Когда выпадет первый снег,

Среди старых лип

Будет кричать на закате

Потревоженная желна.