Замок Эйвери
Шрифт:
– Куда это вы на ночь глядя, голубки? Баиньки, голубиться? А меня третьим не возьмёте?
– доносится глумливый голос нагоняющего нас Люпина.
– Представь себе, сейчас - фьюить!
– и аппарируем, а ты тут останешься, мерзкий скот, - из последних сил говорю я,
– Дай мне унять боль, Блейз, и я помогу тебе сражаться с ним, - шепчу я, - поднеси мою руку к ране. Я, таким образом, обезболиваю себя и говорю Блейзу:
– Ставь меня на ноги, а сам поддержи, сейчас увидишь, как мы весело будем умирать! А, может, и прорвёмся.
Раздаётся выстрел - мимо, второй, третий, я не
Глава 36.
– Что, гады-волшебнички, вашу мать, голубки, не боитесь сквиба?! Думаете, я и стрельнуть не в силах прицельно? Презираете? Эх, Север, тебя-то я допрежь люблю и облобызать хочу. Помнишь, как мы в ванне-то, в особняке-то твоём чистеньком, плескались?!
– Помню, Рем, оттого-то ты и жив, а теперь прекрати, Ремус, это - приказ!
– От кого это я приказы должен выслухивать, от своей королевны, что ль?
– произносит явно обиженный Ремус.
– Я больше не твоя Королева! А ты мне - не Король, ты, поганый, спившийся сквиб.
– Зато я супружник твой, мать твою!
– Пока да, я ещё не успел подать на раз…
– И не успеешь. Старик Дамблдор что говорил, когда ты евойный дух вызывал? Помнишь, аль нет?
– Он ошибся, сказав, что мы - пара, - говорю я с искренним сожалением, - о, Рем, мой Рем, опусти пистолет, ведь всё равно не попадёшь.
– Да что ты с этим извергом церемонишься, Сев?! Где твоё могущество?
– Пойми меня, Блейз, ну не могу я против него, такого жалкого…
– Stupefy!
– выкрикивает, обозлённый моим бездействием, Блейз, но промахивается в темноте.
Я понимаю его ненависть, но с собой ничего не могу поделать.
Вдруг Ремус стреляет в нашу сторону, и я с ужасом, от которого волосы у корней дыбом встают, слышу, как пуля просвистывает в, самое большее, двух дюймах от моего виска. Шалости кончились.
Тогда я произношу уверенно, взмахнув потоком магии стихии Воздуха в сторону стоящего совсем близко Рема и произношу повелительно, как требует того заклинание:
– Imperio!
Ремус Джеральд Люпин, приставь пистолет к глазу!
– я знаю, как показывает маггловская статистика случаев суицидов с применением короткоствольного оружия, такой метод самоубийства - стопроцентный, - Стреляй!
А сам кричу: «Рем, мой Рем!» и вижу, как он стреляет себе в голову, падая к моим ногам.
Глава 37.
Блейз опускает волшебную палочку и собирается уже уходить, когда я зову его, боясь потерять навсегда:
– Блейз, возлюбленный, прости меня за моё бездействие и… за действие тоже, я про-шу те-бя - не у-хо-ди! Ну хотя бы ради результата эксперимента, последнего или нет, моего эксперимента, вот сейчас и увидим.
Он оборачивается с удивлением и говорит:
– Я д-думал - ты идёшь за мной. Пошли - осталось немного, и мы сможем аппарировать.
– Ты не винишь меня в… жестокости? Ты - светлый агнец?
– Я, напротив, рад, что ты выбрал меня… Или мне так показалось?
– Нет, что ты, Блейз, к тому же… сквиб мёртв, и я - причина его смерти, ты же видел. Просто сейчас решится, осталась ли во мне тинктура, коей я связал себя с этой… этим… ну,
в общем, Люпином. Если осталось немного - погрущу, если нет - не замечу, если же осталось и предовольно - то…Я не успеваю договорить, как изо рта начинает идти густая, чёрная в окружающей темноте кровь. Осталась. Мы - пара. Но я всё равно выбрал бы Блейза, случись ему умереть вместе со мной, вот только не хочу я его смерти. С… тем меня связывают лишь воспо… О, боги! Больно… с Блейзом - неизведанная ранее Люб… - я задыхаюсь от крови, как же её много! И это после такой кровопотери… напор стихает и вот:
– Бле-э-йз-з, - шиплю я кровавой пеной с его вкусом - вкусом дамасского клинка, только сейчас, умирая, я смог сполна насладиться этим послевкусием, которое полюбил, будучи дитятей, но как же это больно!
Я подхвачен возлюбленным на руки, но он слышит меня, склоняется и терпеливо говорит:
– Я сейчас, уже иду, но ты - вперёд. «Нет, это не книга, Камерадо, тронь её и тронешь человека», помнишь? Мы ещё будем вместе в Посмертии, «ходя рука об руку, чтобы не потеряться среди сонма духов», а это помнишь? Не отвечай, не надо - я знаю, что ты ещё помнишь, хотя тебе и больно сейчас неимоверно. Но кого ты выберешь там - волка или меня? Ответь, п-прошу.
– Те…
Я с удивлением и без боли, только с ужасом, смотрю себе под ноги и вижу искорёженную, страшную голову Рема с вытекшим глазом и ласково говорю ему так, что слышно только мне:
– А глаза у тебя были прекрасные, изжелта-карие, волчьи.
Я вижу четверть восходящего, кровавого, как солнце в агонии, диска Луны, она просвечивает сквозь меня, а ноги не отбрасывают тени, меня влечёт куда-то, но я успеваю услышать голос Блейза, произносящего с неимоверной усталостью:
– Спасибо, граф. Avada kedavra…
Кого убивает Блейз? Зачем? Ведь таким голосом произносить это заклинание не стоит - не сработает, но я уже знаю, помню, что услышу звук падающего тела.
Заключение.
Профессорами Высшей Нумерологии и Продвинутого Зельеварения в наступившем учебном году стали мистер Суилч и мистер Лонгботтом, до этого преподававшие студентам Нумерологию и Зельеварение, при этом их нагрузка, равно, как и жалованье, значительно выросли. К следующему учебному году Директрисе и её заместительнице профессору Астрономии удалось подобрать преподавателей, но не столь блестящих, на вновь освободившиеся вакансии, так как вышеупомянутые господа профессора весь год докучали начальству о перегрузках учебного плана.
Наследника профессора Северуса Снейпа, восьмилетнего дикаря Гарольда Джеральда Снейпа, воспитали аппарировавшие среди остальной родни на пятидесятилетие Северуса бездетные дальние родственники - обедневшие, но сохранившие поместье и титул лорды МакКиннон, живущие и по сей день в Шотландии. Наследник окончил Хогвартс, проучившись в Доме Гриффиндор, на совершеннолетие получил в наследство замки Гоустл-Холл, Колшелл, апартаметы «Скотланд-Ярд», особняк в Лондоне (одинокий Линки дождался нового Хозяина) и родовой перстень семьи Цабиньо, по которому был в праве получить Забини-Мэнор, но отказался от последнего в пользу наследников лорда Забини. Своим приёмным родителям он подарил «Скотланд-Ярд».