Замок лорда Валентайна. Хроники Маджипуры

— Убийства не будет, — остановил его Валентайн, — ни сейчас, ни позже.

— Но он опасен, милорд!

— Теперь уже нет.

— Я никогда не доверял ему, — возбужденно говорил Слит, — и Карабелла, и Делиамбер. Не оттого, что он хьерт, а из-за того, что он все вынюхивал, все выспрашивал — он отовсюду тянул информацию!

— Я прошу простить меня, — жалобно стонал хьерт, — я же не знал, кого предаю, милорд.

— Ты веришь ему? — спросил Слит.

— Да, — ответил Валентайн. — Не только он не знал, кто я, я и сам не знал. За что его наказывать? Ему было велено следить за блондином и информировать о его действиях правительство. В чем его преступление? Он был уверен, что служит Коронованному. За лояльность не убивают, Слит.

— Милорд, ты иногда кажешься мне слишком наивным, — пробурчал Слит.

— Может быть. Но не в этом случае. Мы выиграем, простив его, и проиграем, если убьем.

Валентайн обратился к хьерту:

— Я прощаю тебя, Виноркис. Хочу только, чтобы ты был предан истинному Коронованному так же, как ты был предан фальшивому.

— Клянусь в этом, милорд!

— Хорошо. Теперь иди спать и не бойся ничего.

Виноркис изобразил дрожащими руками знак сверкающей звезды, попятился и сел в дальнем углу фургона рядом с двумя скандарами.

— Ты излишне добр, милорд. Что если он будет по-прежнему шпионить? — не унимался Слит.

— Кому он будет носить информацию обо мне в джунглях?

— Но ведь мы же скоро выберемся отсюда!

— Я думаю, ему можно верить, — Валентайн размышлял вслух. — Понимаю: его признание могло быть и хитростью — чтобы усыпить любые подозрения. Вот что я решил: ты будешь приглядывать за Виноркисом, когда мы вернемся в цивилизованный мир. Можно сделать его полезным для нас.

— Как, милорд?

— Шпион приведет нас к его начальству. Пусть он поддерживает контакт с имперскими чиновниками.

Слит оскалился.

— Я понял, милорд! Мы так и сделаем.

Валентайн тоже улыбнулся и оба замолчали.

Он думал сейчас, что признание Виноркиса много ему дало: если Коронованный платит большие деньги за слежку за каким-то бродягой, значит, этот бродяга чего-то стоит! Исповедь шпиона еще раз подтверждала то, что он успел узнать. Видимо, для пересадки его в чужое тело использовалась не совершенная техника, заговорщики не знали, насколько опустошен его мозг, и отрядили шпиона следить за каждым шагом новоявленного бродяги.

Рядом с ним был шпион, вероятно, он не один, возможна еще и угроза его немедленного уничтожения, если теперешний Коронованный узнает, что к Валентайну возвращается память. Как бы выяснить, кто еще шпионит за ним — насколько тщательно ведется слежка, где он снова встретится с нею на пути в Альханроель?

За окном фургона была темная ненастная ночь.

Делиамбер и Лизамона совещались и даже спорили с Залзаном Каволом насчет дороги. Дело в том, что второе поселение метаморфов — в Авандройл находилось где-то к юго-востоку от Илиривойна, в долине между двумя высокими горами, дорога, по которой они ехали, похоже, вела туда. Вряд ли было разумным попадать из огня в полымя.

И в Авандройл почти наверняка дошла уже весть о жонглерах, вмешавшихся в жизнь метаморфов.

Еще опаснее было очутиться у Пьюрифайнского фонтана.

Валентайн не спал, в который раз видя фокус метаморфа с двумя лицами. Эта сцена походила на сон, но не была сном. Валентайн стоял от аборигена так близко, что мог бы дотронуться до лица своего двойника, он различал каждую его черточку. Метаморфы знали о нем больше, чем он сам! Может, они читают в глубине человека, как это делает иногда Делиамбер?

А что они почувствовали, когда поняли, что среди них находится свергнутый Коронованный? Нет, только не страх и благоговение. Коронованные для них мало что значили, они были лишь символом падения их расы тысячу лет назад, Их, наверно, развлекало то, что наследник лорда Стиамота жонглирует булавами на их фестивале.

Коронованный — не грозный владыка Горного Замка, а презренный циркач, приехавший в их лесное поселение!

Как все это странно, думал Валентайн, и как похоже на сон!

К утру они увидали высокие горы с широким перевалом между двумя пиками.

Авандройл был, по-видимому, уже недалеко; Залзан Кавол, почтительно наклонив голову, подошел посоветоваться с Валентайном о дальнейших их действиях — остаться ли на весь день в лесу и попытаться пересечь селение ночью, или рискнуть проехать через него днем?

Валентайн должен был освоиться с лидерством. Он задумался, стараясь не потерять лица.

— Если мы поедем днем, то привлечем к себе всеобщее внимание. В то же время мы не имеем права тратить весь день на ожидание ночи — они успеют приготовиться к нападению.

— Ночью, — подсказал Слит, — и в Илиривойне, и здесь наверняка будет продолжаться фестиваль. Пока они развлекаются, мы успеем прошмыгнуть; днем у нас нет ни одного шанса.

— Он говорит верно, — подала голос Лизамона.

Валентайн оглядел всех.

— А ты что думаешь, Карабелла?

— Ты был прав: если мы дадим им время, они успеют подготовиться. Я за то, чтобы ехать сейчас.

— Делиамбер?

Урун аккуратно сложил вместе кончики щупальцев.

— Ехать! Вокруг Авандройла и назад к Вирфу. Там, конечно, есть еще одна дорога из Авандройла к фонтану.

— Решено, — объявил Валентайн. — Я выбираю вариант Карабеллы и Делиамбера. Что ты скажешь? — обратился он к скандару.

Тот был хмур.

— Если бы колдун мог перенести наш фургон по воздуху, вопрос был бы решен. А так — надо ехать немедля.

— Решено! — повторил Валентайн, как если бы это было только его слово. — Когда доберемся до Авандройла, пошлем разведчиков поискать обходную дорогу.

Фургон тронулся. Дождь на какое-то время прекратился, а когда полил снова, то был уже тропическим ливнем.

Капли устроили пляску на крыше фургона. Валентайн приветствовал этот дождь. Может, метаморфы будут сидеть по домам и не заметят их.

Показались окраины города — разбросанные по низине плетеные хижины.

Дорога все время разветвлялась. Каждый раз колдуну приходилось угадывать, куда свернуть. Не доезжая до Авандройла они остановились. Лизамона и Слит пошли на разведку. Через час вернулись с хорошими вестями: одна из двух дорог ведет прямо к центру Авандройла, где полным ходом идут приготовления к фестивалю, другая обходит город с севера и тянется к дальним склонам гор.