Замок Тэсдея. Убийство жарким летом. Исчезнувший сенатор
Шрифт:
– Не для печати, – сказал Закари. Чувствовалось, что он из года в год говорит журналистам эти слова. Они вылетали у него автоматически.
– Были ли в его жизни какие-то женщины?
Закари ухмыльнулся.
– Одновременно – всегда только одна, – сказал он.
– В таком случае именно она могла быть замешана. – Питер доверительно понизил голос.
– Каким образом?
– Кто-то должен был очень внимательно отслеживать действия сенатора, – объяснил Питер. – Похищение было отнюдь не спонтанным поступком. Когда сенатор и Селлерс прошлым вечером вышли из отеля, все уже было подготовлено. Трудно представить себе, что их схватили в том кинотеатре и выволокли наружу без всякого сопротивления с их стороны. Я предполагаю, что оттуда они отправились куда-то еще – и вот там-то их и захватили.
Закари с силой дернул себя за нос:
– Я знаю, что у Джорджа была пара таких местечек… для особых случаев. Это был единственный секрет, которым он не делился со мной. Когда я спросил его, он засмеялся и сказал: «У человека, который ведет общественное существование, должна быть хоть какая-то личная жизнь, Зак. Не хочу, чтобы какой-нибудь Том Подгляда таращился в замочную скважину».
– Вы рассказали Бачу, что прошлым вечером очень беспокоились по поводу сенатора, – продолжил Питер. – Еще до того, как вам под дверь подсунули записку, вы звонили всюду, где он мог быть. Почему вы беспокоились? И куда вы звонили?
Закари уставился на свои трясущиеся руки.
– Они с Сэмом основательно выпили за обедом. Когда Джордж в таком состоянии, он может загулять на два или три дня. А завтра утром он собирался выступать в Объединенных Нациях по вопросу борьбы с наркотиками. Но к подготовке речи еще и не приступал. И я опасался, не слишком ли они с Сэмом набрались.
– Кому вы звонили?
– Всего лишь нескольким друзьям Джорджа, которые, как я знал, были в городе. Я дал их перечень инспектору Бачу. Звонил одному из членов его комитета, Кармайклу. Звонил президенту организации «Независимая жизнь». Джеку Берри, который отвечает у Джорджа за отношения с прессой. И еще нескольким, кто был в городе, готовя выступление в ООН.
– Женщинам не звонили?
– Женщины, с которыми Джордж поддерживает постоянные отношения, главным образом живут в Вашингтоне. Я знаю, что у него в Нью-Йорке есть подружка, которую он довольно часто навещает, но я не представляю, кто она такая.
– Квартира, которую он содержит, находится в Нью-Йорке?
– Можете мне верить или нет, мистер Стайлс, но, как я говорил, понятия не имею.
Питер встал. Насколько можно верить Закари? Сомнительно, чтобы Вардон имел столько секретов от самого близкого к нему человека, а именно таковым уже много лет был Закари. Он знает, прикинул Питер, и где расположена квартира, и где находится коттедж, и что это за женщина из Нью-Йорка – и другие женщины. Он все знает – но, пока Вардон жив, никакое гестапо не вытянет из него этих сведений. Может, Закари от души потешается надо мной, отлично зная, где сейчас Вардон и что он собирается делать.
И тут случилось нечто из ряда вон выходящее. Закари встал, чтобы попрощаться с Питером, но у него дернулись уголки рта, и из воспаленных глаз потоком хлынули слезы.
– Если его убьют, мне не для чего будет жить, – произнес он сдавленным голосом.
Если он и притворялся, то сыграно это было блистательно.
Инспектор Бач отловил Питера около восьми часов. Казалось, что фэбээровец с трудом держится на ногах. На связь так никто и не выходил. Половина его людских резервов гонялась непонятно за кем. Телефоны в штаб-квартире были постоянно заняты звонками от людей, которые что-то видели или что-то слышали. Верно, что правительство было готово уплатить выкуп за сенатора Вардона, но об освобождении заключенных не могло быть и речи. Ситуация в порту тоже была из рук вон плоха. Поступали самые разные сведения от очевидцев, которые якобы видели Лауру с мальчиком, Тима Салливана; находились десятки людей, вроде бы знавших человека со шрамом. Ничего не подтверждалось.
Наконец Питер выложил свою теорию Бачу. Глаза инспектора смотрели на него холодно; мешки под глазами делали его взгляд еще мрачнее. Питер подумал, что его слова, должно
быть, звучат для Бача очередным ужасающим бредом, который ему приходится выслушивать весь день напролет. Департамент тупиков.– Предпочитаю не вспоминать, что несколько часов назад вас крепко трахнули по голове, – сказал Бач, когда Питер замолчал.
– Считаете, что этого не может быть?
– Вы попали под влияние дамы, которая предложила сходную идею, – усмехнулся Бач. – Вы назвали это «женской интуицией». Кроме того, вы исходите из некоторых соображений Рокки Джексона. Мой опыт общения с Джексоном подсказывает, что он крайне опасная личность. Псих.
– Если бы я мог доказать, что ко времени процесса Вардон шантажировал Селлерса… если бы мог доказать, что Селлерс пытался что-то раскопать о Вардоне…
– И что было бы?
– Мне нужна ваша помощь.
– О Господи! – только и сказал Бач.
– Вы должны были поинтересоваться оружием, из которого убили Селлерса.
– Конечно, мы им интересовались. Судя по пуле, извлеченной из черепа Селлерса, это был автоматический пистолет 38-го калибра.
– Сложно ли узнать, было ли у Вардона такое оружие?
– Нет, если у него было разрешение; все они регистрируются.
– Не могли бы вы это выяснить?
– Конечно. Доставлю вам такое удовольствие, пока вы будете дожидаться звонка от похитителей.
– И еще – я просил вас заняться машиной, из которой выкинули тело Селлерса, – продолжал настаивать Питер.
– Абсолютно никаких следов. Наверное, краденая.
– Не стоит ли проверить прокатные агентства? Там может обнаружиться хоть какой-то след для вас, инспектор. Если это в самом деле было похищение, преступники могли арендовать машину. А если прав я, то Вардон почти обязательно должен был воспользоваться такой возможностью. Его должна была заблаговременно ждать прокатная машина; и если ее найти, то на обивке в салоне мы обнаружим одно или два пятнышка крови. Если у Вардона есть 38-й калибр и вы найдете арендованную машину со следами крови, которую взял напрокат благообразный седовласый мужчина пятидесяти с лишним лет… тогда-то вы мне поверите, не так ли?
Бач молчал.
– Попытавшись найти ответы на эти два вопроса, вы не потеряете время впустую, – сказал Питер.
– О'кей, – устало ответил Бач. – Проверю. – Он раздавил в пепельнице на столе тлеющий окурок сигареты. – Я помогу вам, если вы кое-что сделаете для меня.
– Что именно?
– Отправитесь домой и отдохнете. А я прикорну тут на месте. Я хочу знать, где вы будете, чтобы в случае звонка от похитителей я мог бы сразу же найти вас. Времени остается немного. Оставайтесь в пределах досягаемости. Я хочу, чтобы вы были в форме, если придется приступать к действиям. И если мы получим какие-то известия о семье Ллойдов или о вашем друге-репортере, обещаю, что сразу же сообщу вам.
– Но вы…
– Да, я проверю, было ли у Вардона оружие, проверю и агентства по прокату автомобилей.
Питер собрался уходить.
– Стайлс!
Питер обернулся. Бач позволил себе сдержанную улыбку.
– Вы рассказали забавную историю, – сказал инспектор. – Она не имеет никакого отношения к действительности, но тем не менее весьма любопытна. Вы думаете, Вардон будет ждать, пока соберут деньги для его же выкупа?
– Сомневаюсь. Я полагаю, что в ближайшие двадцать четыре часа он появится в вашей конторе с душераздирающей историей о своих приключениях… которые никогда с ним не происходили.
Бач засмеялся.
– Идите, – сказал он. – Вас трахнули по голове куда основательнее, чем я предполагал.
Квартира Питера в районе Ирвинг-Плейс располагалась на первом этаже и, как у Ллойдов, выходила на задний дворик, окруженный штакетником изгороди. Он снял ее, когда после ампутации ноги ходил на костылях. Ему нужно было жилье, где не было ступенек. За углом был Клуб игроков, в котором у него появились приятели.
Лишь добравшись до дома и включив свет, Питер понял, как смертельно устал. Он разделся в спальне, торопливо расстегнув ремни алюминиевой ноги. Культя, натруженная долгой ходьбой, ныла и саднила. Голым он залез под одеяло, выключил свет и, стоило ему закрыть глаза, сразу же провалился в сон.