Заморозь мне Маргариту

– К тому же тебе уже приходилось висеть на трапеции, когда приезжал цирк. Значит, ты не боишься высоты и знаешь, как подсунуть скрепку.

– Не стоило рассказывать тебе о трапеции, - призналась Софи.
– Я сразу же поняла, что ты сделаешь выводы.
– Она взяла меня за руку и с мольбой заглянула мне в глаза.
– Это останется между нами, да? Обещаю, что больше никогда такого не сделаю. Я очень испугалась, когда подстроила это. Я не подумала, что все могут решить, будто это ее рук дело. Я вся извелась. Бедная Табита. Она такого не заслуживала.

– Никому не скажу, - пообещала я, пожимая ей руку.
– Только веди себя хорошо, договорились?

Она улыбнулась:

– Слушаюсь, босс! Обещаю! А ты будь осторожна. Не ввязывайся больше в драки. И не бей никого, - добавила она.

– Сделаю все, что смогу.

– Попробуй мой пластырь, когда вернешься. Сперва подыши на него немного, чтобы не был холодным.

– Хорошо. Спасибо.

– Ерунда. Ладно, мне пора бежать.
– Софи обняла меня.
– Спасибо тебе, Сэм. Ты - настоящий друг.

Она бросилась к автобусной остановке. За худенькой спиной болтался рюкзак, лицо светилось от облегчения, и не только потому, что я пообещала молчать, - она была рада, что призналась и получила отпущение грехов. Софи мне очень нравилась. Ей жилось бы намного легче, если бы она смогла избавиться от своей влюбленности в Фиалку.

Она забежала в автобус и исчезла, бросив меня одну - торчать на тротуаре и глазеть на несущийся мимо транспорт. Я уставилась в витрину ломбарда, стараясь не думать о Хьюго. Никогда в жизни я ничего не закладывала в ломбарде, но меня почему-то согрела мысль, что на углу возле станции метро есть такое заведение. Мне оно, правда, ни к чему. В ближайшее время, судя по всему, у меня появится много денег, а стало быть, не придется рассматривать ломбард в качестве запасного варианта. Но все эти размышления меня нисколько не развеселили. Перспектива неминуемого финансового успеха не могла затопить тоски. Я безнадежно тонула в собственном беспросветном унынии.

* * *

Сынок, сказал он, мир жесток, и, чтобы побеждать,

Ты должен быть крутым и должен много знать

О том, как ненавидеть гадов, мочить их, убивать.

Вот и решил тогда сынка я дочкой обозвать.

Слабак бы просто сдох - мир этот плох, для сопляков.

Но крепкий парень станет только крепче от пинков.

И вот гляжу, способен за себя ты постоять

Все потому, что я надумал Сью тебя назвать.

В конце концов пришлось сделать то единственное, что мне оставалось. Я села на семьдесят третий автобус, вышла на Оксфорд-стрит и начала ходить по магазинам, скупая все подряд. Потом встретила Джейни и предложила выпить. Ее переполняли новости, но она могла уделить мне только час, а после умчалась на деловой обед. Но к тому времени мне уже до смерти хотелось принести все покупки домой и все еще раз примерить. Я натянула длинную замшевую юбку с разрезом до середины бедра и классную серебряную жилетку и в этот момент зазвонил телефон, назойливо прорываясь сквозь Джонни Кэша.

Именно для таких случаев мне требуется в квартире пожарный шест чтобы в мгновение ока спускаться с насеста на пол. Если бы моя лесенка была вертикальной, как трап в театре, я бы могла соскользнуть по ней так, как это делают рабочие, но опять же - у меня не было перчаток... Удивительно, как много мыслей успевает прийти в голову за то короткое время, пока несешься к телефону, чудом не ломая конечностей. Слава богу, разрез на юбке был достаточно высоким, иначе она бы не уцелела.

Но в тот момент, когда я крикнула в трубку "Алло?" - раздались короткие гудки. Я страшно разозлилась и далеко не сразу смогла прийти в себя, хотя в свою защиту могу сказать: телефон и автоответчик остались невредимы. Я только ушибла ногу, пнув сварочную маску, после чего, яростно матерясь, снова полезла в свою девичью спаленку. Хорошо, что там у меня запасы роскошных тряпок - будет чем себя отвлечь.

Через двадцать минут раздался звонок в дверь. Когда я наконец добралась до двери, то никого за ней не увидела. Я уже собралась покрыть всю улицу матом, но вдруг заметила, что на ступеньках стоит большой термос. В полном изумлении я таращилась на него с минуту, потом осторожно заглянула внутрь. Посудина была до краев заполнена ледяной "Маргаритой" с клубникой. Такой коктейль подают в баре "Финка" на Пентонвиль-роуд. Я тянула время, размышляя, не уволочь ли термос к себе и не выпить ли все в тишине и спокойствии, но потом вcе-таки сжалилась и сказала:

– Хьюго? Можешь выходить.

И он вышел - из-за угла дома. Над своим внешним видом Хьюго потрудился не менее старательно, чем над коктейлем: черные кожаные штаны - он знал, что они мне нравятся, - узкая черная спортивная рубашка от "Дольче и Габбана", рукава которой обтягивали бицепсы, и ремень с тусклой серебряной пряжкой. На запястье сиял его любимый серебряный браслет, а на лице мешались самодовольство (мерзавец знал, что я не устою перед термосом с "Маргаритой") и робость (знал, что я все еще очень зла на него). Хьюго прошел за мной внутрь и закрыл дверь. Я сразу же отправилась на кухню за стаканами.

– Помнишь ту сцену в "Пей до дна!"<Американский телевизионный сериал (1982 - 1993) о бостонском баре "Пей до дна!".>, когда Сэм уезжает на каникулы в Мексику?
– спросил он, когда я передала ему бокал с коктейлем. Ему звонят из "Пей до дна!" и просят вернуться - он там был барменом, - а у него в руках термос с коктейлем. И Сэм говорит: "Погодите-ка, ребята, дайте только закончу с "Маргаритой"". Потом кладет трубку, нагибается над стойкой, у которой сидит эта девчонка, и шепчет: "Ну, Маргарита, что ты делаешь сегодня вечером?" Ты все еще злишься на меня?

Я давилась от смеха:

– Ты сбился с ритма. Надо было задать этот вопрос после того, как я закончу смеяться.

– Наверное, нервничаю, - холодно объяснил Хьюго.
– Даже не знаю почему. Хотя по размышлении могу предположить - я понимаю, что ты вполне способна швырнуть в меня каким-нибудь предметом домашнего обихода, повалить на пол и забить до смерти ногами, если я скажу неудачную фразу.

– Ты бы предпочел, чтобы я не дралась и не спасала тебе жизнь? осведомилась я таким же ледяным тоном.

– Наоборот. Ты была удивительна. В прямом смысле слова. Просто мне трудно вообразить, что девушка, способная на подобные трюки, может так разволноваться лишь из-за того, что я предложил бывшей подружке, которую пытались убить, переночевать у себя. Я не спал с Фиалкой. Она провела ночь в другой комнате.

Я не собиралась сообщать Хьюго о том, что исследовала вторую комнату в его квартире и нашла там смятую постель, где спала Фиалка. Я лишь постаралась издать двусмысленный хмык:

– На вечеринке ты хлопнул дверью перед самым моим носом на глазах у всех.

– Сэм!
– раздраженно рявкнул Хьюго.
– Я разозлился на Хелен, а ты подливала масла в огонь. Мне просто хотелось уйти оттуда. Через полчаса я вернулся - я искал тебя, но ты уже сбежала. По-моему, мы вполне квиты по части хлопанья дверьми.

Я промолчала и наполнила бокалы.

– И ты бы ни за что мне не позвонила!
– продолжал разоряться Хьюго. Я тебя знаю. Гордыня - твоя самая гадкая черта. Ведь ты скорее умерла бы, чем подняла трубку, да? Ты заставила меня это сделать.