Заморозь мне Маргариту

Сообщение Салли было стерто сразу же. Я боялась, что по ошибке могу прослушать его еще раз. Меня так и тянуло подойти к автоответчику с ломом. Типичная проблема скульптора - в квартире валяется масса инструментов, которые так и манят совершить какой-нибудь необдуманный поступок. Меня окатила волна ненависти к Хьюго; если бы я увидела его в эту минуту, наверняка поддалась бы инстинктам, ни на секунду не вспомнив, что у меня есть мозги.

Зазвонил телефон. Я схватила себя за руку, дернувшуюся к трубке, и нашла в себе силы подождать, пока он не прозвонит несколько раз. Мне не хотелось производить впечатление особы, которая не отходит от телефона в ожидании звонка.

– Алло?
– сказала я голосом человека, которому совершенно неинтересно знать, кто и зачем ему звонит.

– Здравствуй, дорогая Модести, - протянул Хьюго.
– Это я.

Если это была попытка меня очаровать, то она с треском провалилась. Я в ярости смотрела на телефон.

– Послушай, дорогая, - продолжал Хьюго.
– Мне очень нужно с тобой повидаться.

– Неужели?
– холодно отозвалась я.

– Ты на меня злишься, да? Приезжай ко мне, дай мне шанс извиниться. Я буду пресмыкаться, обещаю.

– Мог бы и вчера позвонить, - угрюмо пробурчала я.

– Слушай, давай обсудим все это в другой обстановке, чтобы я мог видеть свирепые рожи, которые ты сейчас корчишь. Приди ко мне!

В голосе Хьюго слышалась какая-то непонятная интонация. Все было бы просто, если бы он еще злился на меня или даже собирался послать меня куда подальше. Но тогда зачем звонит? И настаивает, чтобы я к нему пришла? Как-то странно.

– У тебя все в порядке?
– медленно спросила я.

– Конечно, Модести. Все превосходно. Если не считать того факта, что ты на меня зла. Давай приезжай, будем мириться.

– Хорошо. Закончу свои дела и приеду. Где-нибудь через час.

– Приезжай как можно скорее, милая.

Я повесила трубку и недоуменно уставилась в стену. Хьюго всегда говорит бесцеремонно и легкомысленно, но при этом в его голосе, как правило, нет напряжения, а это очень важно. А сейчас его голос был натянут, как тетива лука. Игривые слова мало вязались с интонациями. И почему он называл меня Модести?

Я сняла трубку и набрала рабочий номер Хоукинса. Каким-то чудом тот оказался на месте. Он ответил раздраженно, но, узнав меня, тут же изменился в голосе - стал подозрительным.

– Не надо так со мной разговаривать, - упрекнула его я.
– Это не очень вежливо. Постарайся сделать вид, что рад меня слышать.

– С какой стати? Ты звонишь, только когда тебе что-нибудь нужно.

– Не думаю, что ты бы повеселел, если б я сказала, что звоню, потому что хочу тебя, - заметила я.

Неверная тактика. Хоукинс смягчился:

– Ты поэтому мне звонишь, Сэм? Ты хочешь встретиться?

– Да, в некотором роде. То есть было бы здорово повидаться, но на самом деле сперва мне нужно кое-что выяснить.
– Я путалась совершенно бездарно.
– Если ты не против мне помочь...

– Больше всего меня бесит не то, насколько очевидна твоя фальшь, а то, что ты прекрасно знаешь, что тебе совершенно не к чему меня обхаживать и я в любом случае тебе помогу. Мне нужно лечиться.

– Хоукинс, - твердо сказала я, - обидчивость - неаппетитная штука. Запомни. Кстати говоря, я существо небесполезное. Вспомни той случай с банком.

– Это было не на моем участке. К тому же нам удалось посадить его только за наркоту, а не за убийство. Ты не нашла никаких доказательств.

– Боже, какой ты раздражительный сегодня. Что случилось?

– Тебе неинтересно.
– За такой фразой, как правило, следовал рассказ, который мне вроде как "неинтересен". Я помолчала, и Хоукинс, естественно, пустился в свое печальное повествование.
– Дафна с мамашей пытаются заставить меня выбрать отель для свадьбы и беспрерывно пристают с вопросами типа "стоит ли заказывать холодного лосося" - ну и с прочей чушью. Просто ни на что не хватает времени.

– Не понимаю, зачем они вообще тебя в это втянули. Занимались бы сами в свое удовольствие.

– Именно это я и твержу Дафне, но она хочет, чтобы я тоже принимал участие в свадьбе. Господи, я ведь женюсь на ней. Можно ли участвовать в свадьбе более активно?

Хоукинс испустил вздох, полный печали и тоски. Я когда-то знала одного добермана, который вздыхал точно так же. Самый унылый звук на свете.

– Слушай, - предприимчиво вставила я, - тебе нужно отвлечься. Может, займешься работой?

Хоукинс опять вздохнул.

– Ладно, - сказал он голосом человека, раздавленного жизнью.
– На это я куплюсь. Выкладывай, что у тебя на этот раз?

* * *

Примерно через час я припарковалась у дома Хьюго. Пока здесь несложно найти место для машины, но лет через десять в Спиталфилдс будет так же тесно, как в Кенсингтоне. Даже яппи, что ходят на работу в черном и на досуге полистывают глянцевые журналы, любят свои машины и ищут для них места посвободнее. Но пока мой "эскорт" вписывался в эту обстановку как нельзя лучше. Я собиралась покупать новую машину и с вожделением посматривала на попадавшиеся на пути "корсы". На самом деле мне хотелось бы обзавестись пикапом, но тогда пришлось бы переезжать в деревню, а это как-то уж слишком - приспосабливать свои жилищные условия к требованиям автомобиля. Хотя не так уж и слишком. Я ведь помешана на автомобилях. Самую малость.

Я нажала кнопку домофона. Дверь открылась сразу же. На лестничной клетке было тихо, как в могиле. Скрип моих кожаных штанов и деревянных досок казался настолько оглушительным, что мог разбудить мертвых. Дверь в квартиру Хьюго была приоткрыта, что меня не удивило. Я осторожно отворила ее пошире. Как правило, из квартиры неслась громкая музыка. У Хьюго невероятно эклектичный вкус, и невозможно догадаться, что он будет слушать в следующий раз. Но музыка в его жилище до сих пор звучала непременно. Кроме того, раньше Хьюго никогда не оставлял дверь открытой.

Прежде чем переступить порог, я на секунду задумалась. Голые доски скрипели под моими башмаками. Как бы то ни было, Хьюго знает, что я здесь, - дверь-то он открыл. Но мне почему-то вдруг захотелось, чтобы пол был покрыт ковром, пусть это нынче и не модно. Не нравилось мне столь навязчиво заявлять о своем прибытии. Терпеть не могу быть очевидной.

Хьюго сидел на стуле в гостиной. На его лице было незнакомое мне выражение, и, если бы он спросил меня, как мне его новая физиономия, пришлось бы честно ответить - абсолютно не нравится. Впрочем, не могу его в этом винить. Сомневаюсь, что, если бы меня привязали к стулу и готовились воткнуть в мою руку иглу, я выглядела бы менее напряженной, нервной и... добавьте все остальные эпитеты, которыми пользуются производители таблеток от головной боли, чтобы описать то состояние, когда надо принять пару пилюль с кодеином.