Замри и прыгни

— Хорошо, свяжись с отделом, кому передали ее договоры?

— А там никого уже нет. Рабочий день закончился.

— Хорошо, — отключил связь Рыбаков. И улыбнулся, поднимая глаза на посетителя. — Вообще-то ничего хорошего. Рабочий день закончен. Все разошлись по домам. Может быть, завтра?

— Как — завтра? — изумился мужчина. — Во-первых, надо эвакуировать автомобиль. Во-вторых, я должен сегодня в ночь уехать в Москву. У меня утром важная встреча. Вы что, отказываетесь от выполнения своих обязательств?

— Да что вы! — вскочил Рыбаков. — Бог с вами! — И смешно замахал руками, словно отгоняя от себя даже саму мысль о том, что «Центурион» может что-то не исполнить. — Что там у нас по договору? — И снова нажал селектор. — Зою Сергеевну ко мне.

Клиент с восхищением оглядел вошедшую женщину и даже помягчел лицом, что Владимир Георгиевич отметил с несомненным удовлетворением и даже с некоторой ревностью.

— Это — наш финансовый директор, — представил Рыбаков. — Зоя Сергеевна, что там у нас за договоры с возмещением в двадцать четыре часа?

— Есть такие, — подтвердила Рита. — Немного, но есть. Наше ноу-хау. Неужели с вами случилась такая беда? — участливо взглянула она на клиента.

— Представьте, — мужчина шутливо развел руками. — Попал.

— Ну ничего, — обласкала его улыбкой Рита. — Мы свои обязательства всегда выполняем. Правда, Владимир Георгиевич?

Рыбаков энергично, как лошадь, затряс головой.

— У вас гарантийка с собой? — снова улыбнулась посетителю Рита.

— Конечно, — протянул он ей пакет с документами.

Рита профессионально быстро выбрала нужную бумагу, положила на стол перед Рыбаковым.

— Нужна ваша подпись и печать.

Генеральный размашисто расписался, демонстрируя полное доверие к главному финансисту и абсолютную состоятельность «Центуриона». Рита лично вышла в приемную, чтобы поставить у секретарши печать. Вернулась, протянула фирменный бланк клиенту.

— Пожалуйста. Выбирайте автомобиль. И — удач на дороге. Надеемся вас вскоре увидеть.

— Обязательно! — заверил мужик, просто пожирая глазами красивую черноглазую блондинку с роскошной фигурой. — Я вернусь послезавтра и сразу к вам.

— Пойдемте, я вас провожу, — предложила Рита, не обращая внимания на поскучневшее лицо Рыбакова и его по-детски поджатые губы. — Или, может быть, чашку кофе?

Клиент не успел ответить ни да ни нет, как в приемной мужским басом взорвался домофон:

— Это «Центурион»? Открывай скорее! Начальник на месте?

— Ну вот, — мягко улыбнулась Рита, — видите, к нам снова клиент, так что извините, кофе с вами я выпить не могу — дела.

— Спасибо. — Мужчина задержал в ладони ее тонкую руку. — Надеюсь, у нас еще будет время.

— Конечно, — подтвердила Рита, сторонясь, чтобы пропустить в приемную плечистого короткостриженого коротышку с дымящейся сигаретой в зубах.

Рыбаков, не успевший расспросить Риту о чудном договоре с суточным возмещением и о том, как отразится это на финансовых делах фирмы, снова оказался один на один с расстроенным и раздраженным клиентом.

— Короче, — коротышка вдавил в пепельницу окурок и тут же сунул в рот новую сигарету. — Ты тут генерал, да? Я это… Короче, ну… Ночевал у подруги. Ну там выпили, то да се. В обед просыпаюсь — тачки нет. А ведь точно помню, где ставил, — под окнами, прямо на газоне. Еще соседка орала, что цветочки ее гребаные помнутся. Какие цветочки, в натуре? Снег только сошел! Еще и травы-то нет!

Рыбаков терпеливо слушал, плохо вникая в путаную речь коротышки, морщась от табачного дыма, заполонившего кабинет, и проклиная Трудовой кодекс, благодаря которому он, генеральный директор, вынужден был исполнять работу простых клерков — своих страховых агентов.

— Короче. — Коротышка положил перед Рыбаковым пластиковую папочку. — Тут все бумажки — и ваши, и ментовские.

— Так вы в милицию уже обращались? — поморщился Владимир Георгиевич.

— Понятное дело! Куда ж без них, родимых! А толку-то? Короче, давай так. У нас там по договору или тачка, или деньги в течение суток. Мне лучше деньги. Там все реквизиты указаны, завтра с утра переведи, чтоб без базара. — Посетитель поднялся. — А уж с ментами сам разбирайся. Найдут — не найдут, мне по барабану.

— А автомобиль-то у вас какой? — тоскливо спросил Рыбаков, подозревая, что такой фрукт на приличной машине ездить просто не может.

— «Бэха» «шестая», новье, — сообщил коротышка. — Месяц назад из Москвы пригнал. — И пошел к двери. Уже открывая, однако, обернулся. — Слышь, ты, «Центурион», деньги прямо с утра отправь. И смотри, чтоб без фокусов.

Владимир Георгиевич вдруг нехорошо вспотел. Вытащил из прозрачной папочки немногочисленные бумаги. Отыскал договор. На последней странице красовалась его личная подпись. Размашистая, красивая. С виньетками и вычурными загогулинами. Помнится, он тренировался пару месяцев, чтобы автограф вышел солидным и ни на кого не похожим.

Страховой договор был точно таким, как и тот, что унесла с собой Зоя. Тройная сумма страховки. Страховая премия в течение двадцати четырех часов по требованию клиента. Полная стоимость автомобиля…

— Что? — У Рыбакова заломило виски. — Сто сорок три тысячи евро?

— Лена, — тыкнул он в селектор, — срочно Зою Сергеевну ко мне.

— Она ушла, — кокетливо сообщила секретарь. — Только что. Но не прощалась, сказала, что еще вернется.

— Найди по мобильному! — проревел Владимир Георгиевич. — Пусть срочно возвращается. У нас — ЧП!

Он еще раз просмотрел договор. В качестве агента фигурировала та же Белецкая.

Белецкая… Белецкая… Кто ж такая? — пытался вспомнить Рыбаков. — Этих девочек-агентов — уйма. Меняются как перчатки. Не уследишь! Да он и не следил. Это дело кадров. А они под началом Зои. Белецкая…

— Лена, — снова воткнулся он носом в селектор, — кто такая у нас была Белецкая?