Замуж за Бо(мжа)сса

– Не называй меня братом... В моих жилах течет совсем другая кровь. Я никогда не был Беспаловым. Знаешь, Марк... Я когда мелким был, всегда думал, почему отец на меня смотрит как-то... Не так как на тебя... Вот на тебя смотрел, его глаза блестели, а на меня – его взгляд сразу потухал.

– Гошка... Отец любил нас одинаково.

– Нет, вовсе нет... Это был самообман. Я всю жизнь думал, что не дожал, что недодал, возможно, был плохим сыном. Тебе всегда доставалось все самое лучшее. Учеба в Лондоне, должность гендиректора. А я всегда был в твоей тени.

– Но ты же сам не хотел уезжать заграницу...

– Довольно, Марк... Я устал жить в этой лжи. Совсем скоро все закончится.

– Но ты ничего не знаешь. Мы с отцом оберегали тебя. Боялись, что правда тебя ранит!

– А она меня и ранила. Словно обухом шандарахнула по башке. И меня переклинило... Все, что раньше было важно, потеряло всякий смысл. Я жил чужой жизнью, рос без материнского тепла. И ты должен мне это компенсировать.

– Гошка!

– Хватит, надоел! – брат взял еще кусок скотча и наглухо залепил мне рот.

Блядь... Я должен был сам ему рассказать всю правду. Кто знает, что именно ему наплела Илона. Получается, я сам во всем виноват...

Я люблю тебя, брат... Несмотря ни на что, люблю.

Глава 38.

Много лет назад

– Кто у нас такой сладкий мальчик? – мне было 4. Незнакомая тетя щупала меня за щеки и сжимала мой нос между своих пальцев.

– Малк! – оттолкнул ее руку и растерянно посмотрел на отца.

– Илечка, он должен к тебе привыкнуть. Он у меня очень хороший! – отец полушепотом говорил незнакомке, но я его слышал.

В свои четыре года я уже достаточно многое понимал. И то, что моя мать умерла, когда мне было несколько месяцев. По сути, я сам и убил ее... На ранних сроках беременности у нее диагностировали рак. Но лечением она пренебрегла, а решила выносить меня...

Я ее не помнил, но любил. Очень любил, как мог четырехлетний мальчишка. Иногда мне казалось, что я вспоминал какие-то кадры. Словно мама меня целовала, пела колыбельные. Но это, скорее всего, была не память, а воображение.

Я знал, что нам с отцом и вдвоем хорошо. Мне не нужна была чужая тетя... И моего разрешения никто даже не спрашивал. Поэтому я злился...

Не прошло и нескольких дней, как Илона перевезла в наш дом все свои пожитки.

Но она мне не нравилась... Я все делал наоборот, надеялся, что если я буду плохим мальчиком, тетя уедет и снова оставит нас с отцом наедине. Надеялся, что все будет, как раньше.

Резал ножницами ее тряпье, накидывал пластилин или мелкие игрушки в туфли, отказывался есть ее еду, хотя она старалась и готовила вполне неплохо. А когда она однажды пришла ко мне в комнату, чтобы спеть колыбельную на ночь, я сказал ей, что волки и то красивее воют.

А между тем, шло время, и Илона все не уходила... Я даже как-то начал к ней привыкать. И стряпню ее кушать начал, и с игрушками, которые она мне покупала, играл. Да и как-то я перестал быть против нее.

А однажды как-то так заигрался, что когда она меня позвала обедать, ответил:

– Хорошо, мам! – и сколько слез тогда было. Она так радовалась, что я ее принял, называла меня своим сыном.

Когда мне снились страшные сны, она разрешала мне спать с ней и отцом...

Я... Полюбил ее, на самом деле полюбил. Она была очень милой, доброй, никогда меня не ругала. И даже если я косячил, она не рассказывала об этом отцу. Мой, на тот момент, уже пятилетний мозг считал Илону доброй принцессой, пришедший в наш дом из сказки.

Она любила меня, лелеяла, стала мамой... По крайней мере, я тогда думал именно так. Но все было совершенно иначе.

Когда мне было шесть, папа с Илоной поженились. И я был самым почетным гостем на их свадьбе. Не было ни единой свадебной фотографии без меня.

Я хорошо помню тот день... Многие поздравляли отца с тем, что сумел найти идеальную женщину, которая полюбила его сына (то есть, меня), как родного.

А еще через пару месяцев мне сообщили, что у меня будет братик или сестренка. И я был несказанно счастлив... Я мечтал о брате. Представлял, как буду о нем заботиться, как мы вместе будем играть. Представлял, что у меня будет самый родной человек, даже ближе отца или мамы Илы.

Но потом начались плохие дни. Папа, как всегда, постоянно был на работе. А Илона... Она очень изменилась. Стала нервной, раздражительной и даже злой. Она могла накричать на меня ни за что. Уже будучи взрослым я понимал, что это из-за гормонов.

Но тогда, в шестилетнем возрасте, мне казалось, что Илона любит только своего ребенка, который рос в ее животике. А меня она перестала любить. Я ведь не знал, что она вообще меня не любила. Я же не знал, что эта женщина вообще не способна любить.

Когда родился Костя, отец был на седьмом небе. Да и я просто расцвел, радуясь брату. Папа задаривал жену подарками, готов был бросить к ее ногам весь мир.

Но Илона теперь казалась грустной. Она больше не ругала меня, не отчитывала, не злилась. Она просто грустила, постоянно. Смотрела на Костю и плакала.

– Сынок, помогай маме по дому, хорошо. Видишь, у нее плохое настроение. Так иногда бывает, когда у женщины появляется еще один ребенок...
– однажды обратился ко мне отец.

– Пап, а мама Иля меня больше не любит? – отец нахмурил брови.

– С чего ты взял, Маркуша. Конечно, любит, просто ей нужно время, чтобы привыкнуть. Ведь ты у нее появился уже совсем взрослым, а Костик вот какой мелкий, да и орет постоянно!

Я всегда слушался отца. И его просьбы были для меня законом, ослушаться которого я просто не мог. Так что заботы о маленьком Косте практически полностью легли на мои плечи. Я приловчился менять памперсы, как мог купал брата, кормил его из бутылочки... Илона тем временем часами лежала на диване, ничего не делая, листая модные журналы или разговаривая с кем-то по телефону.

А через пару месяцев я пошел в первый класс. Теперь Илона должна была сама ухаживать за своим ребенком. Отец предлагал нанять няню, боясь, что она не справится. Но Илона уверяла, что всем будет заниматься сама, что в ней проснулся материнский инстинкт.

Однажды я вернулся из школы часом ранее. Учительница заболела, поэтому нас отпустили быстрее. Василий Степанович, который уже на тот момент работал на отца, забрал меня на машине.

И каково было мое удивление, когда я вернулся и обнаружил ревущего полугодовалого брата. Его глаза уже распухли от слез... Когда я менял его памперсы, обнаружил серьезные покраснения в паховой зоне.